— Почему? — спросила Кейтлин, и взгляд ее зеленых глаз слегка затуманился.
— Почему я тебя поцеловал? — Флинн деланно пожал плечами. — Мне захотелось.
— А почему ты остановился?
От столь неожиданного вопроса у него заболело в паху. Да потому, что тогда я вообще был бы не в состоянии остановиться, хотелось ему правдиво ответить.
— Когда мы впервые встретились, — небрежным тоном произнес он, — ты задала мне тот же вопрос. Мы ехали рядом на лошадях.
— Я помню.
— Я поцеловал тебя, Кейтлин.
— И это тоже помню.
— Но сейчас я остановился. Почему? Передумал, — насмешливо ответил он.
— Ты — свинья, Флинн! Я ошиблась в тебе.
Флинн невесело засмеялся.
— Вероятно, мы оба ошиблись друг в друге. Как ты себя чувствуешь?
— Превосходно. В состоянии докрасить забор.
— Будешь последней дурой, если это сделаешь.
— Мне просто на минуту стало плохо, а ты изобразил из себя эдакого силача.
Она села, но он, ухватив ее за плечи, уложил обратно.
— Не вздумай вставать, пока я не вернусь.
— Не командуй. — Голос у нее звучал дерзко, но вид был изможденный.
— Еще не то будет, — пообещал Флинн и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с мокрым полотенцем и чашкой.
Положив полотенце ей на лоб, он приказал лежать спокойно.
Кейтлин лежала с закрытыми глазами, а Флинн рассматривал ее лицо: длинные ресницы окаймляли веки, мягкие волосы распушились по подушке, уголки губ загибались наверх, в ложбинке нежной шеи билась жилка, а сквозь влажную прилипшую майку просвечивали соски маленьких грудей.
— Тебе лучше?
— Мне хорошо, — со вздохом ответила она.
— Тогда почему ты вздыхаешь?
— Для меня уже давно никто ничего не делал.
Ему стало больно за нее.
— Неужели у тебя нет никого из близких? А друзья? Билл Силли с женой?
— Родных нет, есть дальние родственники, которых я совсем не знаю. А Билл с Энн в Остине.
— Но должен же кто-нибудь быть, — стоял на своем Флинн. — Где все те знакомые, для которых устраивались вечеринки?
— Неужели ты это помнишь?
— Помню, — мрачно сказал он. — Всех этих гостей. Выходит, помочь тебе некому.
— Нет.
— Бедняжка Кейтлин.
Она уловила насмешку в его голосе и оттолкнула его руку.
— Я не бедняжка. И нечего меня жалеть. Мне никто не нужен. И ты в том числе. Спасибо за помощь, а теперь уходи.
Итак, он был прав. Хорошо, что не стал напоминать о том вечере пять лет назад.
Вместо этого он сказал:
— Выпей чаю, Кейтлин. Я положил две ложки сахару.
— Я не пью с сахаром.
— Это придаст тебе силы, ковбойша.
— Не строй из себя хозяина, Флинн. Если я выпью чай, ты уйдешь?
— Сначала мы поговорим. Кейтлин медленно пила чай, и бледность ее постепенно исчезала. Наконец она поставила чашку и взглянула на Флинна.
— Не надо быть провидцем, чтобы сообразить, зачем ты появился. Все дело в закладной.
— Отчасти.
— А что еще?
Флинн взял в свою шершавую ладонь ее подбородок, ощутив гладкость и нежность кожи.
— Почему ты так упорствовала с этой оградой? Разве обязательно красить именно сегодня? — тихо спросил он.
Не глядя ему в глаза, Кейтлин ответила:
— Я люблю все заканчивать вовремя. На ранчо всегда полно дел, Флинн, и тебе это известно.
— Конечно. И на ранчо должно быть достаточно работников. — Но я не могу содержать много людей. И ты это тоже знаешь. К чему этот допрос, Флинн? Тебе хочется унизить меня? Не удастся. Ни тебе, ни кому-либо другому.
— Но ты доведешь себя до полного истощения.
— У меня нет выхода. Что касается платы, то не беспокойся — ты ее получишь.
Эта напористая девчонка не была похожа ни на одну из знакомых Флинну женщин.
— Выход есть, — спокойно сказал он.
Ее глаза засветились надеждой.
— Да?
— Продай мне ранчо.
Кейтлин, забыв про головокружение, вскочила на ноги.
— Ты смеешься надо мной?
— Неужели это так смешно?
Выразительные глаза Кейтлин метали молнии.
— Ранчо не продается.
— Ты еще не знаешь моих условий, — продолжал Флинн и назвал сумму.
Во взгляде Кейтлин промелькнуло что-то похожее на удивление. Искушение было велико. Но она отрицательно покачала головой.
— Нет, Флинн.
— Обдумай мое предложение.
— Не собираюсь. Я люблю ранчо. Это мой дом, дом моих родителей. Я просто не могу от него отказаться.
— Это еще не все, Кейтлин. Ранчо может по-прежнему оставаться твоим домом.
Он привел ее в полное замешательство.
— Каким образом? Ты предлагаешь мне здесь работать?
— Я прошу твоей руки.
Душевное волнение отразилось в глазах Кейтлин, на ее лице. У Флинна замерло сердце, пока он ожидал ответа.
Но вот он услыхал его. Голос Кейтлин прозвучал презрительно:
— Выйти замуж? За тебя?
Он уловил интонации ее матери, благовоспитанной красавицы южанки, в чьих глазах Флинн Хендерсон был всего лишь простым ковбоем.
— Почему же нет? — насмешливо спросил он.
— Назови хотя бы одну причину, почему мне следует согласиться.
— Ты сохранишь свой дом.
— А что приобретешь ты?
Он посмотрел на нее, задавая себе вопрос, на который не знал ответа: почему Кейтлин Маллинз так ему желанна? Она завоевала его сердце пять лет назад и до сих пор живет в нем. Но об этом он не собирался ей говорить. Она сильно оскорбила его, и он пока что не намерен ее прощать. А может, никогда и не простит.
— Мне нужна жена, — заявил он.
— Зачем она тебе, Флинн?
— У тебя богатое воображение, Кейтлин. Вот ты и просвети меня на сей счет.
В ее глазах сверкнул вызов. — Для удобства? — злобно спросила она. — Готовить еду, стирать, гладить и чинить твою одежду. Устраивать приемы для всех этих нефтепромышленников и их жен.
— А еще для чего?
— Ну, разумеется, заполнить пустоту после Элизы.
Флинн рассмеялся.
— Ты все учла.
— Все, кроме… — Она замолчала.
— Кроме чего?
— Неважно. — Кейтлин покраснела.
— Нет уж, продолжай, раз начала.
— Это не имеет значения, тем более что ответ мне известен.
— Да ну?
— Я только сейчас поняла, зачем я тебе нужна.
— Ты читаешь чужие мысли?
— Нет. Просто вспомнила о том обещании… ну, которое ты дал сам себе: что вернешься и предъявишь права на ранчо…
— Договаривай.
— Твое обещание включало права также и на хозяйскую дочь?
Он пристально смотрел на нее — зеленые глаза сверкали от гнева. Губы, эти сладкие губы, были плотно сжаты.
— Что же ты молчишь, Флинн?
— Ты правильно угадала. — Он решил выложить все напрямик.
Кейтлин вздрогнула и побледнела.
— Хорошо по крайней мере, что не отрицаешь!
— Не вижу причин скрывать свои намерения.
