Вчерашний вечер был странным и оставил не менее странное послевкусие. Сначала разговор за ужином, потом мы занимались любовью, и в этом тоже проступило что-то необычное.
Секс у нас был… разным. По-супружески спокойным, почти ленивым. Бурным, как у тайных преступных любовников. Прозрачно нежным, словно нарисованным акварелью. Залихватски веселым, со смехом и непристойными шутками. Но всегда светлым и радостным, с полным растворением друг в друге. Если, конечно, оставить за скобками те первые месяцы, когда мыслями Водолей был не со мной.
Почему я тогда терпела это? Ну уж вовсе не потому, что поставила себе цель быть с ним любой ценой. В то время я вообще не думала, будто у нас что-то получится. Скорее, была уверена в обратном. Снова и снова, выходя из его квартиры, глотала слезы и говорила себе: этот раз был последним, с меня хватит.
— Нуська, на тебя смотреть больно, — вздыхала Баблуза, единственная, кто знал, что происходит, хотя и не все. Далеко не все. — Зачем тебе это? Он же не твой. Никогда твоим не был и никогда не будет. Ты же красивая и умная девка. Найдется тот, для кого станешь единственной на свете. Для кого за счастье будет тебе пальцы на ногах целовать.
Она была права. Во всем права. И все же, все же…
Я помнила тот день, когда поняла, что он мне нравится. Второй класс, самый конец третьей четверти. После угрюмо-лиловой тусклой зимы вдруг внезапно пришла весна, и в окна лились потоки света, похожего на расплавленное золото. Водолей стоял у доски — маленький, смешной, вечно растрепанный, он был похож на задиристого воробья. Но в тот момент я увидела его другим. Солнечные лучи падали на лицо, волосы, и он словно светился сам. Почему-то пришло в голову, что он похож на Маленького принца из моей любимой книги.
Возвращаясь на свое место, Водолей скользнул по мне быстрым равнодушным взглядом, и на мгновение мир замер…
Это было моей тайной. Что вдруг увидела в нем — я не могла сказать до сих пор. Что-то очень близкое, нужное мне. То, что шло изнутри и касалось чего-то внутри меня. И мне было все равно, как он выглядит. Что-то похожее я испытывала, когда из бесформенного куска глины или пластилина под пальцами, словно из ниоткуда, вдруг появлялось лицо — со своими неповторимыми чертами. Со своим характером.
Это были месяцы маленького тихого счастья, которое я боялась расплескать. Мне хватало просто видеть его. Я ни о чем не мечтала, не представляла. Ну, может, очень редко — что мы гуляем вдвоем зимним вечером. Горят фонари, идет снег… А в начале третьего класса зачем-то призналась Эре. И тут же сжалась мысленно в комок, когда она протянула удивленно:
— Водоле-е-ей?!
Я ждала, что Эра начнет смеяться: он же малявка и вообще придурок. Но она только головой покачала, и больше мы к этой теме не возвращались. А потом, после скандала с доберманами, я поняла, что она нравится Водолею. Наверно, раньше, чем он сам. И уж точно раньше нее. Это было больно. Очень больно. Но я притерпелась. Ведь для Эры он был просто другом. Как и я для него. С ней мы о Водолее не говорили. Кроме одного раза. Очень коротко.
— Я этого не хотела, — сказала она.
— Ты-то чем виновата? — пожала плечами я.
Так шел год за годом. Все оставалось неизменно. Незыблемо. А потом неожиданно изменилось. И если раньше он просто не был моим, то теперь стал… не моим. Место частицы в предложении полностью поменяло его смысл. Я болела, Эра пришла ко мне и огорошила с порога:
— Прости, но… мы с ним вместе.
Мне казалось, что я справилась. Заперла свои чувства в темный чулан, а ключ выбросила в море. Жила дальше. Встречалась с парнями. Один даже сделал мне предложение, и я чуть было не согласилась, но вовремя одумалась. А потом оказалось, что ничего не прошло.
Почему осталась с Водолеем, хотя знала: ему нужна вовсе не я? Потому что услышала в этом его «приезжай, если хочешь» крик о помощи.
Спасательный круг. Заместительная терапия. Откровенно, ничего не пряча.
Иногда я ненавидела себя. Чаще Эру. Но никогда — его. А наверно, должна была, понимая, что он меня использует. Хотя знает о том, что люблю. Но понимала и другое. Что не смогу бросить его сейчас. Возможно, какую-то роль сыграло иррациональное чувство вины за то, в чем, собственно, не была виновата.
И все же меня хватило лишь на два месяца.
— Прости, Андрей, но я больше не могу.
Я очень редко называла его по имени, так уж сложилось. Но в тот момент вдруг осознала, что дошла до края.
Только не расплакаться сейчас, крутилось в голове, пока одевалась.
— Инна, останься, — попросил он так тихо, что мне показалось, будто послышалось.
— Зачем?
— Ты мне нужна.
— Не я.
— Ты.
Дотянувшись, он поймал мою руку, заставил сесть на край кровати рядом с ним.
— Я знаю, это звучит глупо, но… я хочу полюбить тебя.
Слезы хлынули ручьем.
— Да, еще как глупо! Люди либо любят, либо нет. Зачем заставлять себя? Только чтобы не думать о ней?
— Нет, — Водолей поднес мою руку к губам. — Не поэтому. Потому что хочу. И смогу, если будешь со мной.
Господи, как же это было трудно! Но я ни разу не пожалела о том, что согласилась. А вот сейчас вдруг подумала: возможно, это было ошибкой. Нет, не то, что осталась с ним. То, что тащила за уши из болота. Он смог бы справиться сам. Пережить свои чувства к Эре до конца, оставить их позади. А вместо этого — с моей помощью! — спрятал их в такой же темный чулан, как и я когда-то.
Нет, я не сомневалась, что Водолей любит меня. Не так, как любил Эру, совсем иначе. Но если б он обошелся тогда без моей помощи, сейчас ему было бы намного проще. Этой ночью мы были одни. Никого больше. И все же я почувствовала знакомый горький сок мольбы о помощи.
Нет, Водолей, на этот раз тебе придется воевать со своими призраками самому. Вот только что делать мне? Как находиться рядом с тобой?
— Инна, караул! — влетела в гримерку помреж Оксана. — Корнилову в больницу увезли с аппендицитом.
— Печально, — вздохнула я, зная, что последует за этим. Но все же уточнила: — И?
— Что и? Гастроли! Завтра! Ты же ее дублируешь.
— А мои спектакли?
— Твои дублеры сыграют. Всего-то неделя.
— Хорошо, — я одним глотком допила остывший кофе. — Куда я денусь с подводной лодки. Пусть оформляют замену.
Глава 12
Андрей
Ощущение было знакомым, хотя и забытым. Одно дело вспоминать, как все происходило, другое — прочувствовать снова.
Черные маслянистые волны, которые захлестывают с головой.
Впрочем, на этом сходство кончалось. Сейчас все было иначе.
Отлив — и ситуация виделась глупой до зубовного скрежета. Не стоящей выеденного яйца. Все давно в прошлом. Да, неожиданное появление Эры выбило из колеи, всколыхнуло, заставило обернуться назад. Но какое это имеет значение для настоящего? Вернуть ничего нельзя, да и к чему? Он любит свою жену, у них все хорошо. С детьми вот только… Но и это решаемо. Так что хватит страдать фигней, как девчонка-невропатка.
Но за отливом шел прилив, и Андрея снова накрывало. Швыряло волной туда, где его жизнь носила имя Эра. Где каждая минута была наполнена ею. Так остро, так больно, так невыносимо счастливо. Начиная с тех далеких мгновений, когда он оборачивался попросить линейку и встречался с ней взглядом, заканчивая ужасными днями, неделями, месяцами, когда с отчаянием понимал: Эра ускользает от него, ее не удержать. Как сухой песок, с шелестом текущий между пальцами.
Те слова, которые он не мог простить себе все прошедшие десять лет… Что это было? Вспышка глупой неуправляемой ревности? Ведь чувствовал: что-то изменилось в отношении Эры к нему, когда она начала заниматься парашютным спортом. Говорил себе: это ничего не значит, просто у нее появилось новое увлечение, которое он не смог с ней разделить и даже не очень понимал. Вообще не понимал и не одобрял. Но где-то в глубине уже мигала сигнальная лампочка: дело не в этом. Не только в этом.
