Что ж, пришло время всё выяснить, здесь и сейчас! Выяснить, что она значит для него.
Ты сказал, что любишь меня. А если тебе придется выбирать между мной и своей фирмой, что ты выберешь, Глеб?
— Такого никогда не может произойти, поэтому ответить однозначно я тебе не могу.
Снова ускользнул он от прямого ответа.
— И всё же, что бы ты выбрал?
— Сейчас?
— Да! Именно сечас!
Не было ни одной секунды колебания. Глеб прямо взглянул на нее и произнес:
— Я выберу работу!
Абсолютно честный ответ. Вот всё и разъяснилось, Глеб просто не в состоянии полюбить кого-то. Вика конечно знала об этом, но в глубине души всё же теплилась слабая надежда, и поэтому удар всё же оказался слишком чувствителен.
В груди снова болезненно кольнуло. В который раз за последнее время. Наверное следует показаться врачу. Опустив глаза, и выровняв дыхание, как можно безразличнее спросила:
— У тебя есть на это причины?
Даже не глядя на него, она поняла, что Глеб снова саркастически ухмыльнулся.
— Просто бизнес более предсказуем!
Этот неожиданный ответ ввёл её в ступор, она даже не знала что и подумать.
— И это всё, что ты можешь сказать?
Она даже не поняла в чём дело, как в одно мгновенье Глеб оказался рядом с кроватью, и схватив её за плечи с силой тряханул. Голова девушки безвольно мотнулась, она испуганно подняла глаза на злющее лицо мужчины.
— Что с тобой? Только сегодня утром ты хотела уйти от меня, а сейчас, когда я сказал, что ты мне не безразлична, что ты делаешь сейчас?
Виктория испуганно уставилась на него, её испугали его резкие скачки настроения. Неужели её попытки сопротивляться ему, отстоять свою точку зрения так задели его?
— Думаю, нам не стоит ждать воскресенья, твоё отношение ко мне перешло все границы. Всё это нужно прекращать.
Руки Глеба отпустили её, безвольно повиснув вдоль тела, на плечах теперь скорее всего останутся синяки от его хватки. Вика машинально скрестила руки на груди, кладя ладони на плечи, словно прикрываясь.
Глеб заметался по комнате, словно раненый зверь. Остановившись, запустил ладонь в волосы.
— Что ты хочешь, чтоб я делал? Приносил тебе завтрак в постель?
Вика слабо улыбнулась, представив себе эту нереальную картину. Что-то из разряда фантастики.
— Я была бы этому очень рада.
— Нет, я так не смогу! Я не умею!
— Я знаю Глеб, это не в твоих правилах, ведь ты считаешь это проявлением слабости.
Горькая усмешка вновь коснулась её губ. Глеб мрачно смотрел на неё, а ведь всё было так хорошо, когда они вместе лежали в одной постели, но стоило им только с неё встать, как мужчина из нежного любовника превращался в бездушную каменную скалу с ледяным сердцем.
— Видимо эти выходные станут самыми бесполезными в моей жизни.
Процедил он.
— Будет лучше, если я сейчас уеду.
Виктория встала с кровати, натягивая полупрозрачный халатик.
Глава 7
Глеб криво усмехнулся.
— Я так понял, что ты считаешь, что всё что мне от тебя нужно, это только секс? Ты уверена в этом?
Ещё как уверена! Подумала Виктория про себя. За эти полчаса она почувствовала к этому человеку целый спектр чувств, от любви до жгучей ненависти. Девушка обхватила себя за плечи, едва сдерживая бившую её дрожь, словно пытаясь защитится от самой этой ситуации, в которую она попала.
Выражение лица смотревшего на неё мужчины вновь сменилось, в глазах появилась нежность, а в голосе бархатные нотки.
— Позволь мне объяснить тебе моя зеленоглазая кошечка — неожиданно спокойно, даже нежно, заговорил он — ни одно женское тело само по себе не сможет удержать меня около себя, или заставить возвращаться к нему снова и снова, каким бы прекрасным оно ни было. А ты очень красива. Настолько, насколько мужчина только может мечтать.
— Тогда что же заставляет тебя возвращаться ко мне?
Тихо спросила она, все еще дрожа от переполнявших чувств.
Он тихо улыбнулся.
— Твоя мягкая и податливая натура.
— То есть, ты хочешь сказать, что можешь получить от меня все, что захочешь, да? Стоит тебе только пожелать?
В словах Виктории было столько горечи.
Он вновь напрягся, на лбу пролегла глубокая морщинка.
— Получить? То есть это значит, что удовольствие от нашего общения с тобой получаю один я?
Виктория на мгновенье задумалась, ведь он прав, она всегда желала его, и была желанна. Им было хорошо вместе. В постели. Но этого мало! Для неё этого никогда не будет достаточно, жить вот так, от случая к случаю, дожидаясь его звонка, срываться по первому зову.
— Ты прав, мне хорошо с тобой, но только вот в этой комнате, когда мы выходим из неё, я перестаю для тебя существовать. Словно я резиновая кукла для утех.
На лице Глеба заиграли желваки, он определённо злился на неё. Его пушистая кошечка показала свои коготки.
— Ты должна уяснить для себя раз и навсегда, я никогда не рассматривал, и не буду рассматривать ни одну женщину лишь как объект для удовлетворения своих сексуальных потребностей!
В его глазах плескалась сталь. Он резко отвернулся, и прошёл к шкафу, открывая створки.
Сердце девушки вновь кольнуло.
— Куда ты собираешься?
В её голосе звучала тревога. Она так и не поняла, чем же окончился их разговор, и что делать дальше.
Глеб выташил из шкафа джинсы и лёгкий свитер, натягивая его прямо на голое тело.
— Я хочу есть.
На удивление спокойно произнёс он.
— Я уже начала готовить ужин, когда ты прервал меня.
Только и успела она сказать, когда он уже выходил из спальни.
Он обернулся на пороге спальни, иронично бросив в её сторону:
— Всё же одну вещь мы с тобой делаем неплохо!
И скрылся за дверью.
Вика ещё несколько минут после его ухода пыталась прийти в себя. Какой же он всё таки невыносимый эгоист! Немного погодя встала с кровати, направляясь к шкафу, оделась в те же вещи, что были на ней по приезду сюда.
Из головы всё не выходил недавний разговор с Глебом. Возможно он действительно думает, что не относиться к ней как к женщине на ночь, но ведёт он себя с ней именно так. Стоит ему получить от неё желаемое, и он теряет к ней интерес, вот как сейчас, ушёл, оставив её одну.
Одевшись, она прошла в ванную, причесать растрепавшиеся волосы. Из зеркала на неё смотрела симпатичная девушка с горевшими от злости глазами и разрумянившимися щеками. Спутавшиеся волосы стояли дыбом. С трудом расчесав растрепавшиеся во время страстного секса локоны, Виктория вернулась в спальню.
Накинула на сбившиеся простыни покрывало, чтоб даже от себя скрыть последствия их недавней близости. Подошла к окну, постояв минуту, развернулась, и решительно пошла к двери. Какой смысл оставаться в спальне Глеба, когда его здесь нет.
Пушистый белый ковёр в гостиной скрывал звуки её шагов, видимо поэтому Глеб не заметил, как она остановилась в дверях кухни, и прислонившись к косяку наблюдала за ним.
Глеб двигался немного резковато, хлопнул дверкой холодильника, достав из него фрукты. Забросил несколько апельсинов в мойку, включив воду, затем закинул их в соковыжималку, аппарат загудел, перемалывая сочные фрукты.
Взяв нож, начал резать хлеб, который она так и не успела дорезать перед тем… Вика мотнула головой, отказываясь вспоминать, злясь на себя, и в это время Глеб резко дёрнул рукой, и выругавшись, поднёс порезанный ножом палец ко рту, слизывая выступившую капельку крови. Вика дёрнулась ему навстречу.
— Подожди, нужно обработать, я сейчас.
Она кинулась назад в ванную. Где-то здесь была аптечка.
В кухню она вернулась с бутылочкой перекиси, бинтом и пластырем. Глеб стоял у раковины, подставив руку под струю холодной воды.
— Давай я перевяжу.
Вика выключила воду, мягко коснувшись его руки. Какая холодная! Правда кровь почти перестала сочится из небольшой ранки, так, что обработав её перекисью, она залепила порез пластырем.
Сегодня все происходило не так, как обычно. Ясно, что Глеб снова хотел получить назад свою мягкую, покладистую кошечку, а не стерву, которая портила долгожданный отдых.
