Он приподнимает бокал и, не отрывая от меня взгляда, делает небольшой глоток.
— И за тебя!
— У нас с тобой, оказывается, немало общего, Марин. Я ведь тоже учился в художественной школе и буквально до последнего класса не знал, куда пойду. Вот у тебя были сомнения?
— Ни одного. Я всегда хотела рисовать. Я просто не могу без этого. Всегда ношу с собой блокнот, делаю зарисовки, когда есть время, когда возникает ощущение, что иначе как рисунком я не могу выразить, что чувствую, что никакие слова, никакие жесты не в состоянии передать того, что передаст… ой, прости, пожалуйста.
Я поспешно опустила руки, спрятала их на коленях. Сама не заметила, как начала жестикулировать, слишком эмоционально для этого места, а для первого свидания тем более.
— Прости, пожалуйста, я что-то разошлась.
— У меня такая же привычка, — словно не услышав мои последние слова, ответил Максим. — Сейчас я рисую только для себя, но и у меня есть такой блокнот. Знаешь, всерьез думал стать художником, но в последний момент выбрал архитектуру.
— Почему так?
Он замолчал, нам принесли горячее, а переспрашивать было как-то неловко. Но сейчас с ним очень уютно, как-то по-доброму.
— Я почти сразу после окончания вуза уехал отсюда, работал над проектами во многих городах мира, да и сейчас продолжаю. В родной город вернулся всего три года как. А ты? Бывала где-то?
Сочная рыба во рту просто тает. На мгновения отвлеклась на вкус еды. И правда потрясающе здесь кормят. Не просто модное место.
— Не особо. По большому счету только здесь и жила. Разве что ближе к центру переехала, так мы жили на окраине. А что ты в основном проектируешь?
— Зависит от заказа и от города. И потом я же работаю не один. У меня неплохая команда. Не возражаешь? — Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Я помотала головой: нет, конечно. — Так вот, мой последний проект — в Берлине, новая галерея искусств в центре города. Тебе правда это интересно?
— Конечно! — ни капли не кривлю душой. — У нас было несколько общих уроков по основам архитектурно-художественного проектирования, но я тогда болела. А что ты рисуешь?
На самом деле мне все интересно, что ты говоришь.
— Показать?
— Я очень хочу увидеть.
Он так обаятельно улыбается, и эта ямочка не щеке... Я не заметила, что закончилось горячее, что уже почти умяла малиновое суфле, которое заказала себе на десерт. Как это? Уже час прошел? А ощущение, словно минут десять прошло, что только-только сели за стол и начали разговаривать, узнавать друг друга.
— Еще будешь что-нибудь?
Рядом с нами как из воздуха появился предупредительный официант, снова раскрыл меню…
— Нет, спасибо. Я больше ничего не хочу, но если ты…
— Давай уйдем отсюда.
Не обращая внимания на парня, стоящего рядом, не слушая меня, он просто протянул руку и нежно коснулся моих волос. Я вздрогнула и подалась вперед. Навстречу его ладони.
— Счет принесите!
Глава 8
На улице давно уже стемнело, но фонари горят очень ярко — центр города, здесь всегда бурлит жизнь, сверкают неоновые вывески. А еще много людей, спешащих куда-то по своим делам. Я кутаюсь в мягкую накидку и не имею ни малейшего представления, что будет дальше. Куда мы поедем? Он отвезет меня домой? Все закончилось? Или нет?
— Замерзла? Я отпустил водителя, потому что думал… уже неважно, что думал.
Нервно проходится ладонью по своей шевелюре. Похоже, он тоже не знает, что делать.
— Мне не холодно, — обманываю его, но эта ложь обоснованная: я просто не хочу с ним расставаться. Как-то очень быстро все прошло. Или это только мне так кажется, а он уже хочет от меня избавиться?
— Тогда пойдем! Покажу тебе одно место. — Он решительно берет меня за руку и тянет вперед. — Тут недалеко.
— А что за место? — спрашиваю просто потому, что любопытная, ну и чтобы не молчать.
— Ты спрашивала о том, где я живу. Тебе точно не холодно?
Уже нет. Его рука согревает, и я представляю, как мы смотримся со стороны. Наверное, неплохо. Стоп! Он меня ведет к себе домой?
— Я хочу тебе показать дом, где родился, — словно отвечает моим мыслям Максим. — Это дом, где живут мои родители, где я останавливался, пока дела не вынудили меня бывать здесь чаще и не снять квартиру. Особенный для меня дом.
Всего несколько минут от ресторана — и совсем другая атмосфера. Мы останавливаемся напротив большого серого здания с огромными колоннами.
— Сталинский дом, я читала об этом периоде советской архитектуры.
— Здесь слишком много воспоминаний, Марина, — задумчиво произносит Генварский. — Если бы ты добралась до прописки в моем паспорте, то увидела бы этот адрес.
Он не отрываясь смотрит на дом и крепко сжимает мою ладонь.
— А я давно не была в доме, в котором родилась, но меня туда и не тянет, — неожиданно для самой себя выдаю вслух свои мысли. — После того как папа умер в прошлом году, квартиру продали, нужно было по кредитам расплачиваться, и квартира эта не только нам принадлежала, но еще и папиному брату.
Я замолчала. Мне казалось, Максим не слышал, что я говорю, он явно погрузился в свои размышления, не стоит ему мешать.
— А мама? — вдруг спрашивает он. — Ты с ней живешь?
— Мы с сестрой снимаем. А мама умерла несколько лет назад, еще до папы. Квартиру продали, но вместо нее купили поменьше и далеко отсюда, я там прописана, у дяди, а живу в центре с сестрой.
Он рассеянно кивает, никак не реагируя на мои слова о По. Чуть хмурится, мы стоим рядом с уличным фонарем, я отчетливо вижу его лицо, как застыла морщинка между бровями. Подняла руку и провела пальцем по лбу — мне захотелось расправить, разгладить его напряжение.
— Тяжело терять любимых людей. Жизнь несправедлива.
— Наверное. — Пожимаю плечами. — Я никогда не думала об этом.
— Не думала?
— Жизнь не обязана быть такой, как я хотела бы. И какой смысл на нее обижаться?
Максим удивленно посмотрел на меня.
— Какие мудрые слова. Неожиданно. А где же юношеский максимализм?
— Не знаю, мне кажется, он забыл про меня. Я просто люблю жизнь и ничего от нее не требую. Родителей все равно не вернешь, хотя, мне кажется, они и так всегда со мной.
— И нет внутри пустоты? — тихо спросил он.
— Нет. Мне некогда об этом думать. Я хочу просто жить и радоваться тому, что живу.
— Любопытно, — он усмехнулся. Похоже, просто не поверил мне. — Ладно, мы еще поговорим с тобой об этом. Спасибо, что пришла сюда вместе со мной.
— Пожалуйста! Мне совсем не сложно.
Он молча кивнул, а я сильнее закуталась в накидку: сильный порыв ветра пронизывал до костей.
— Иди-ка сюда. — Он быстро снял с себя пиджак и накинул его на мои плечи. — Спасибо.
Не говоря больше ни слова, он притянул меня к себе. Так мы и стояли обнявшись. Я не очень понимала, почему он привел меня сюда, эти его странные вопросы. Просто чувствовала, что сейчас нас что-то объединило, что я ему нужна. И что он сказал мне нечто важное, со временем я пойму, что именно. Но не сейчас. Сейчас я просто ловила губами его теплое дыхание.
— Ты обещал показать свои рисунки, — напоминаю я ему, когда мы уже едем в такси. — Я очень хочу на них посмотреть.
— Что ты хочешь в них увидеть? — К Максиму снова вернулся его насмешливый тон. Сейчас он похож на того мужчину, который настойчиво шел со мной под дождем в день, когда мы познакомились.
— Тебя! Настоящего тебя.
Генварский покачал головой, словно не верил тому, что сейчас услышал. Может, это слишком смело, мы ведь несколько дней как познакомились, он ничего не обещал даже, но я абсолютно уверена, что одним свиданием мы не ограничимся.
— Уверена, что хочешь? — переспрашивает он, а сам уже вынимает из кармана небольшой тонкий блокнот с изящной монограммой на обложке «МГ». — Здесь темновато, но ты можешь посмотреть дома.
С этими словами он аккуратно вырывает последнюю заполненную страницу, а затем на обратной стороне быстро пишет номер телефона.
