Крик Весны (СИ) - Корж Катя

«Последняя скрипка» — так бы я назвала исполнение подруги.

Мне нравилось её лёгкое бунтарство, хотелось, чтобы она проявляла его чаще.

Я устала ждать, набрала подругу сама. Гудки… И тишина на том конце провода, она так и не взяла. Даже спустя три звонка, что было уже критичным.

Руки мои задрожали, а я стала бегать по комнате. Пальцы сами набрали номер Жени.

— Привет…

— Женя, пожалуйста, проверь сестру. Она не берёт…

Друг цокнул языком. Явно был недоволен, что я заставила его встать с кроватки.

— У неё закрыто, она наверно моется.

— Пожалуйста, Женя. Мне страшно. Постучи, пусть она хоть что-нибудь скажет.

— Весна! Сестра, ты слышишь!!!

Через телефон я слышала, как парень ломиться через дверь.

— Подожди минуту, я схожу за ключом от замка.

Я ходила по комнате, рисовала что-то на столе ручкой, чувствуя, как внутри всё сжимается и трясётся одновременно.

У Весны был способ не играть, и им не было лишиться скрипки. Бабушка бы купила новую. А вот внучку…

— Пожалуйста, Женя, быстрее! — стала молить я, чувствуя, как по глазам начинают течь слёзы.

Мне было страшно, как будто я осталась совсем одна.

— Открываю уже, подожди, — пропыхтели мне в ответ. — Сестра, ты где… Весна!

Я услышала крик.

— Мама, папа! Сюда, быстрее. Весна, ты что…

— Женя, что произошло?!

Трубку бросили. Я выбежала быстрее из комнаты и вбежала в комнату к родителям. Совсем не помню, как стала им впопыхах рассказывать что-то.

Или потому что я была единственным ребёнком в семье, или потому что меня правда очень сильно любили, но уже через пару минут мы ехали к семье моей подруги. Пока я смотрела по сторонам, из колонок раздавалась песня «It's My Life». Я её ненавидела уже!

Она всегда играла, когда я была и так не в настроении. А может это подсказка вселенной — вся твоя жизнь тот еще кусок нервов?

В пятнадцать я об этом не думала, я переживала только за подругу. Дома её не оказалось, как и всех членов семьи Весны. Он был закрыт, ворота заперты, а свет везде выключен.

— Я позвонила маме Весны, — тихо произнесла моя мама и обняла меня. — Твоя подруга сейчас в больнице, ты не сможешь с ней сегодня встретиться.

— Что с ней?

— Завтра всё сама узнаешь.

И снова этот взгляд, когда моя собственная мама не могла подобрать слов, и всё описывала этим странным блеском в радужках, поджатыми губами и слегка наморщенным лбом.

Спать я легла очень рано, хотелось, чтобы быстрее наступило утро, и, наконец, узнала, что случилось с подругой…

Ночью мне снился океан. Мы сидели с Весной на его берегу и пропускали сквозь пальцы песок. На моей руке была татуировка, как и на её. Мы что-то тихо обсуждали, совсем не обращая внимание на то, как нас кто-то зовёт.

— Ника! Ника!

Я подскочила с кровати. Это моя мама, она разбудил меня, чтобы мы отправились к Весне.

Взяв несколько вафель с собой, я снова села в машину. Поднялись на этаж к подруге мы быстро, но не так скоро попали в палату. Сперва нужно было что-то подписать, надеть что-то на ноги, накинуть сверху. Столько формальностей из-за частной и платной больницы. Но я была на всё согласна, только бы меня пустили к лучшей подруге.

— Привет.

Я вошла в палату, где сидели родители Весны и её брат. Женя сидел бледнее обычного, и мама гладила его по голове, пока отец их напряжённо смотрел на дочку, скрестив руки на груди.

— Привет, Ника, — поздоровались они со мной.

Только Весна не оторвала взгляд от своих ладоней, на которые смотрела, сидя в больничной постели во всём белом. Её волосы хаотично раскинулись по спине, а плечи слегка вздрагивали. Она плакала…

— Весна… — я подошла ближе к подруге и заметила, что на её запястье плотно намотан бинт. — Что ты… наделала?

— Если бы не ты, Ника, она бы умерла, — сухо и спокойно произнёс мужчина.

Я обняла подругу, но она никак не реагировала.

— Нам нужно нанять психолога… — прошептала тётя Даша.

— Уже делали, мам, это бесполезно, — устало произнёс Женя. — Я не знаю, что ей надо.

— Заткнитесь! — крикнула я.

Они обсуждали Весну так, словно её здесь не было. Почему они так равнодушно к ней относились?

— Это всё вы! Вы виноваты.

— Мы делали всё, что можно, Ника. И не кричи.

— Всё? — я встала с кровати и подошла к ним. — Думаете, я бы так не поступила, услышав себя неполноценным отродьем, которого изнасиловали? Неужели вы не видите, что она одна? Она чувствует себя виноватой, и вы только усиливаете этот груз. Никто не может ей помочь из вас…

— Ты проводишь с ней все выходные, всё свободное время, Ника, — возразил Женя. — Я отдал ей только что часть своей крови, всегда её развлекаю, родители подыскивают учителей, всё делается для её капризов. Мы все её поддерживаем.

— Это не одно и то же. Вы должны заниматься не тем, что нужно Весне. А тем, что хочется вам! Тогда она не будет чувствовать, что чем-то вам обязана. Её проблемы только её. Чем больше вы её опекаете, тем больше она одинока и несчастна. Вы только больше указываете и напоминаете е о том, что с ней произошло. Вот и сейчас…

Весна захлопала в ладоши. Все посмотрели на неё, подруга подняла свои заплаканные глаза.

— Уходите. Пожалуйста.

Все вышли кроме меня. Весна долго смотрела на дверь, чтобы я сделала, что и все, но я даже не собиралась. Подошла к ней и ударила по щеке. Вложила в удар всю силу, все нервы, которые затратила, пока ждала от неё ответного звонка, пока ждала, что Женя откроет дверь и скажет, что же случилось с моей подругой, а потом как ехала к ней домой, а после в больницу.

Весна схватилась за щёку и с яростью посмотрела на меня.

— Ты не имеешь права злиться! Это я, я должна злиться! Ты ужасная подруга, просто невыносимая. Отвратительная. У меня слов нет, чтобы сказать, как я тебя ненавижу. Ты мне только жизнь портишь. Из-за тебя я постоянно сижу дома в выходные, занимаюсь вокалом, который мне неинтересен. Из-за тебя я не спала всю ночь, дума, жива ты или нет! Дура!

Дверь в палату снова открылась, в неё кто-то вошёл, но меня в тот момент это не интересовало. Я смотрела в тёмные горящие глаза, на красные щёк из-за злости, и чувствовала, как внутри меня всё кипит.

— Это ты хочешь услышать? — уже спокойно спросила я. — Так вот я тебе сказала. Ты довольна? Ты думаешь, что это правда?

Весна молчала, только громко сопела и всё еще держалась за щеку.

— Никогда не смей мне больше фальшиво улыбаться, слышишь? Вот так ты отвечаешь на всю любовь, что тебе даём мы? Весна, соберись! Это не с тобой я сбегала из лагеря днём, не тебе я пела песни. Где ты? Вернись ко мне! Не слушай, что говорит твоя бабка, какое тебе до неё дело? Людям не нужен твой голос, чтобы тебя понять и любить, не важно, что с тобой произошло несколько лет назад. У тебя есть руки, ноги, голова, глаза. Ты столько всего можешь еще сделать, а что вместо этого?!

Я оторвала от щеки её перебинтованную руку и помахала ею, игнорируя её скривившиеся от боли губы.

— Больно? Вот так же и другим, когда ты так поступаешь. Только эта боль быстро проходит, а наша длиться долго, даже очень долго. А ты, вместо того чтобы нормально попросить того, что хочешь, строишь фальшивые улыбки, как твоя чокнутая бабка. Я всё сказала!

Отпустив руку, я вышла из палаты. На выходе столкнулась глазами с мамой Весны, которая очень сильно побледнела. Я подумала о том, что сделала, только когда вышла и ударила ладонью по стене.

— Ай! — в фильмах это выглядело намного лучше.

Руку пронзила боль, а коридор смех. Не только мои родные, но и Весны, смеялись надо мной. Пошатываясь, я села рядом с позеленевшим другом.

— Это было больно?

Он помотал головой и достал из кармана шоколадку.

— Будешь?

Его губы пересохли, щёки немного впали, а кожа была совсем бледная.

— Спасибо, не хочу.

— Как ты поняла, что она хочет что-то с собой сделать? Из-за слов бабушки?

Теперь помотала головой я… Все смотрели на Весну, но никто не смотрел намного глубже, где была её душа. Все видели, что она показывает, но никто не хотел разбираться с внутренними чувствами. Может, мы и не были сёстрами, но наверняка понимали друг друга лучше родных.