В целом меня раздражала любовь Славина к разномастным красоткам и его непостоянство в отношениях, но потом представляла себе его настоящую избранницу, свадьбу, детей, плевала через плечо и стучала по голове Пашки. Лучше уж пусть они будут мимо проходящие.
Однако в один момент мое мнение изменилось. Пашка связался с ненормальной рыжей девчонкой, которая не смогла разобраться, у кого какие права на него, и решила, что одна ночь со Славиным сделала из нее его девушку, а я, крашеная блондинка, хочу нагло присвоить себе ее трофей.
Поздно вечером мы с Яной вышли с курсов продвинутого английского. Университетские коридоры уже опустели, и от наших шагов раздавалось эхо. За окном стемнело, и на улице нас должен был дожидаться Славин, чтобы развезти по домам.
Обычный вечер, ничего не предвещало беды.
Но добраться до выхода мы не успели. Завернули за очередной поворот и наткнулись на эту рыжую.
— Золотарева? — враждебно поинтересовалась она. Я нахмурилась.
— Да.
— Значит, это ты вьешься вокруг Павла?
— Что значит «вьюсь»? — переспросила с недоумением. Я-то думала, что это Пашка вечно трется рядом, а не наоборот.
— Я видела вас вместе!
— И что?
— А то, что теперь он мой!
Я повернулась к такой же ошарашенной Яне, чтобы она подтвердила, что это со мной происходит в реальности.
— Рада за тебя, — осторожно ответила, пятясь по стеночке к выходу. Подруга не отставала. — Ему об этом тоже расскажи, а то он до сих пор пребывает в уверенности, что он свой собственный.
— Ах ты стерва! — завопила она и кинулась ко мне с кулаками. А я стояла и недоумевала: «Что я такого сказала?»
Драться за Славина мне еще не приходилось. Вот драться с ним против кого-то — да, не единожды было, но тогда обычно он самостоятельно укладывал противника на лопатки, а мне доверялась ответственная миссия — подойти и пнуть поверженного, поставив этим точку в схватке. Сама же я по-настоящему не дралась никогда. И, как уже сказала, тем более за Пашку с его наложницами из гарема.
К предстоящему бою я оказалась не готова и была дезориентирована агрессией рыжей, поэтому даже не догадалась броситься наутек со всех ног. Стояла как вкопанная и ждала, когда эта ненормальная подойдет и заедет мне кулаком по носу!
К слову, при наличии защитника в лице Славина меня никогда не били. Даже случайно, даже в детстве. И я была не готова к тому, что будет так больно! Не иначе как эта ненормальная занималась каким-нибудь видом единоборств.
Из носа хлынула кровь, я пошатнулась и упала бы, если бы до сих пор не прижималась к стене, а так еще и затылком ударилась. Обидно было до одури, и это тут же ввело меня в состояние такой же агрессии. Не обращая внимания на боль, я замахнулась на рыжую сумкой.
— Юля, что ты делаешь? Не трогай ее! Она бешеная! — возмутилась истерично Яна, но было поздно: мы с наложницей Славина сцепились в бою не на жизнь, а на смерть. Она лупила меня кулаками, подтверждая теорию о ее спортивных интересах, я пыталась выдрать ей космы и зарядить длинным ногтем в глаз. И член бойцовского клуба явно побеждал обитателя библиотек.
Она повалила меня на пол и стала колотить по голове, поэтому часть драки я вообще не запомнила, пришла в себя, только когда к нам подбежала охрана, вызванная Яной, и оттащила рыжую в сторону.
— Лежи. Сейчас скорую вызовем, — скомандовал молодой парень, с ужасом глядя на мое лицо. Я чувствовала нестерпимую головную боль, поэтому и при желании подняться не смогла бы.
Оказалось, что ненормальная не только устроила мне сотрясение, но еще и разукрасила лицо огромными синяками. Особенно было обидно за глаз, который временно даже не видел, разбитые нос и нижнюю губу, но я себе не могла позволить не то что заплакать, а даже выместить свое негодование на Пашке, потому что тот был очень зол. Я его таким видела редко и в таком состоянии побаивалась.
Обычно я руководствовалась принципом «если Пашка не улыбается, значит, все плохо», но в этот раз все было плохо вдвойне, потому что он даже не ругался и не пыхтел. При таком Славине я боялась реветь, чтобы не ухудшать его состояние готового взорваться вулкана. Очень хотелось сообщить, что он придурок, гарем его меня достал и вообще он мне больше не друг, но решила не рисковать если не своим здоровьем, то Пашкиным: кто знает, что ему в голову взбредет, чтобы выпустить пар? В конце концов, дураком он не был и прекрасно понимал, кто виноват в случившемся и из-за чего произошла драка.
В больнице я провалялась неделю, а потом еще месяц сидела безвылазно дома, не рискуя показаться на людях с таким прекрасным лицом. Пашка все время был при мне, как бы изображая группу поддержки, но на деле только раздражая, потому что так и продолжал находиться в отвратительном настроении. Я уже готова была дружить с ним заново и все ему простить, а он только начал пыхтеть, что означало, что он перешел только на первую стадию смирения.
Когда же я вернулась в университет, то узнала о том, что Славин расстался не только с рыжей, но и весь свой гарем распустил! В смысле, с девушками из универа он больше не гулял и вел целомудренный образ жизни. Хотя, может, и не совсем целомудренный, но о его похождениях больше никто не знал.
— И что, ты теперь прямо ни с одной, ни с одной не встречаешься? — щебетала я другу на ухо, когда разузнала у Яны последние новости.
— Достали, — прошипел зло Славин. — Ядовитые змеи!
— Ого! Как они тебя, бедного и несчастного цыпленочка, — оценила я степень Пашкиной обиды на прекрасный пол. Он глянул на меня предупреждающе, но я была счастлива развивающимся событиям и пребывала в возбуждении от своего выхода в люди. — Неужели наш вечный холостяк и красавчик Павел Славин теперь будет искать себе постоянную девушку?
— У меня уже есть, — огрызнулся он. Мое хорошее настроение улетучилось, чтобы через секунду вернуться. — Мне тебя по гроб жизни хватит.
— Ой, а жениться ты тоже на мне собрался? — уточнила чисто ради интереса. Никакой личной выгоды!
— Уж лучше ты, чем эта дура Арина, — прошипел Славин себе под нос и сжал кулаки. То, что Пашка борется с собой, чтобы не подраться с той рыжей девчонкой, я уже давно поняла.
— Так себе, конечно, предложение руки и сердце, — не оценила моя романтичная душа сомнительное высказывание Пашки.
— Кто про руку и сердце вообще говорил? — огрызнулся он, отталкивая меня, привалившуюся к его боку, и поднимаясь со стула. — Я тебе про штамп в паспорте и выгодную сделку, а ты мне опять про свои сердечки да розовые пони!
У-у-у. Кажется, и через месяц после моего избиения Пашка так и не пришел в себя.
9. Растущее дерево и несгибаемая подпорка
Первые и единственные Пашкины серьезные отношения случились также в университете.
Сначала после ликвидации гарема, а также сказанных сгоряча слов о штампе в паспорте я снова вспомнила о своей влюбленности, спрятанной в дальнем уголке сердца. Даже неромантичное предложение в исполнении Славина зажгло во мне надежду, и я снова начала возводить воздушные замки из грез.
Я всерьез ждала, что Пашка в скором времени начнет за мной ухаживать, приглашать на свидания, объясняться в любви. Но проходило время, он медленно прощал себе мое избиение и снова приходил в свое обычное веселое состояние, но оказывать знаки внимания не спешил. Вернее, он вел себя как обычно: таскал сладости и милые девичьему сердцу безделушки, по праздникам дарил роскошные букеты и ювелирные украшения, подвозил до университета, забирал с работы, делал дружеские комплименты про синяки под глазами и грязные, как у свиньи, сапоги, водил в кино и кормил в кафе и ресторанах. Но ничего сверх того, что было и раньше, не предпринимал.
Я ждала, ждала красивых слов и романтичных подвигов. А дождалась в итоге Настю.
Конечно, красавчик Славин, испытывавший слабость к прекрасному полу, не смог долго оставаться один. И вскоре в наш дуэт вклинилась третья лишняя красотка. Представлял мне ее Паша с таким выражением лица, будто ожидал от меня истерики и готов был ею насладиться. Не знаю, какой именно ждал реакции на свою первую официальную девушку, но я явно его удивила.
