─ Да ладно тебе, ─ улыбаюсь я. Как тогда, под дождем. ─ Все просто, и тебе ничего не будет стоить. Ты сама коснешься меня.
Смотрит на меня ошалелыми глазами, и я понимаю, что внезапно предложил то, что она и сама страстно хочет сделать. Как же будоражит ее наряд: белый верх, черный низ. Казенно и безвкусно, только зеленого шуршащего шарфика не хватает.
─ Тёма, я прошу тебя..., ─ вновь упирается Лера, но она никогда не могла мне противостоять. Или просто не хотела?
─ Ничего такого, все будет целомудренно! Возьми меня за руку, а я взамен пообещаю, что твои рабочие будни будут проходить без моих домогательств.
Смотрит на меня, пытаясь нащупать, что стоит за этой очень простой договоренностью. Я почти утонул, когда мне было пять. Я до сих пор помню, каково это — не видеть ничего, кроме серой водяной громадины, которая смыкается над твоей головой. Сейчас я чувствую себя точно так же, только тону на суше. Тону в ее глазах. Опять.
Колеблется, а потом резким движением хватает меня за руку. Ее пальцы выбивают дрожь. Я отлично контролирую свое тело и потому даже сейчас внешне спокоен, но внутри меня трясет словно эпилептика. Я сейчас ─ снайпер. Не тороплюсь, не рвусь. Даю ей время привыкнуть. Лера держит меня за руку и продолжат смотреть так, что сердце становится, как кукла Вуду ─ все в иголках. Медленно-медленно укладываю большой палец на ее четыре. Вздрагивает, но руки не отдергивает, хотя для нее это словно держать ладонь над открытым огнем.
Мягко поглаживаю Лерины пальчики и понимаю, что дико хочу ее обнять и наполнить легкие запахом ее волос ─ сейчас прокурено-сладким. А потом хочу увести за собой. Привести к себе, раздеть и любить до изнеможения.
Наши отношения можно разделить на три акта. В первом ввиду своей закомплексованности и общей неискушенности Лера все старалась мне угодить. Ублажала так, чтобы не дать мне соскочить, а я просто ловил кайф, еще не в состоянии оценить весь ее потенциал. Но недолго я доминировал. Вскоре мы сравнялись и стали драть друг друга на лоскуты. Пять-шесть раз за ночь. Это много? Кому как, но нам все было мало. Я бы хотел законсервироваться в том периоде, но нельзя гореть вечно ─ либо сгораешь, либо начинаешь тлеть. Я сгорел, а Лера тлела. В какой-то момент она начала от меня ускользать. Мне стало ее так мало, а она словно устала от бесконечного угара, секса и веселья. Стала требовать совсем другого Артёма, а я не захотел меняться, боясь, что мы погрязнем в рутине.
И вот настал тот день. День, когда моя жизнь оборвалась.
Она растворилась в предрассветном тумане, а на подушке остался ее сладковатый, будоражащий запах. Я искал. Сделал вид, что наши последние дни вместе не стали ужасом для нее и искал отчаянно и…безрезультатно. Когда я понял, что надежды нет, город, который однажды принадлежал нам, стал пытать и мучить меня, напоминая о ней каждую секунду моего там пребывания. Ее отражение виделось мне в витринах магазинов. Я слышал ее голос, который когда-то будил меня по утрам, а сейчас стал лишь фантомным отзвуком, существующим только в моей голове. Ее запах, который сохранился на каждом предмете в нашей квартире, заставлял меня беззвучно плакать, закусывая костяшки пальцев.
И тогда я тоже решился на побег. Прочь от тех мест, где я был так счастлив когда-то, а теперь медленно умирал, отлученный от женщины, которая подсадила на себя, как на наркотик. Однажды утром я бросил город, который стал мне домам, продал любимый клуб и на совсем перебрался в столицу, где закрылся от Темы, решив, что таким образом смогу обнулиться. Не смог.
Я так и не смог забыть все, что у нас с ней было ─ все эти ночи и дни, наполненные неистовыми, безумными порывами страсти и умопомрачительным тематическим сексом, который сделал меня рабом ее тела.
Одергиваю себя, сажаю на поводок со строгим ошейником и отпускаю ее руку. Смотрит на меня непонимающе. Ждала другого. Фантазия у Леры отменная ─ я сам занимался ее развитием.
─ Спасибо, ─ выдыхаю я максимально проникновенно. ─ Я все еще люблю двойной эспрессо. Очень горячий. Не приноси мне больше ту гадость с сахаром и сливками.
Смотрит на меня огромными глазами, обрамленными влажными ресницами, которые слиплись попарно и делают ее такой же юной и кукольной, какой я впервые увидел Леру на пороге банка. Поняла, что попалась. Теперь нет формального повода сбежать. Придется остаться и поиграть со мной немного.
Глава 4. ОНА
─ Как выходные провела, малая? ─ басит Людмила, старшая смены и по совместительству моя подруга. Она отыгрывает в моей жизни что-то вроде материнской роли, но в отличие от моей матушки сподвигает жить, а не бояться жизни. ─ Наверное, за компом зависала с утра до ночи?
Нет, не зависала. Завернулась в его рубашку и завалилась в постель на все два дня. Вспоминала то, что у нас было дождливым вечером пятницы. Раз за разом воспроизводила в памяти его прикосновения, от чего внизу живота становилось жарко и мучительно приятно. И чем больше я старалась, тем мучительнее становилась пытка воспоминаниями. Тогда, умирая от стыда и жалости к себе, я ласкала себя пальцами, представляя его руки на трепещущей, пульсирующей плоти, которая после единственного раза с Артёмом стала сверхчувствительной. Но все эти жалкие попытки кайфануть не шли ни в какое сравнение с тем, что он делал с моим телом.
Воспоминания о нас вместе ─ прекрасны, но как же от них больно. Сердце делает в груди бешеный кульбит, а на глаза в который раз за последние дни наворачиваются слезы. Хочется рыдать в голос, потому что меня вновь накрывает горьким осознанием того, что мы больше не увидимся. Он больше не посмотрит на меня так, чтобы ноги подкашивались. Не заставит почувствовать себя особенной.
─ Ты чего, малая? ─ спрашивает Люда, удивившись, что я вдруг вышла из анабиоза и стала проявлять эмоции.
─ Я парня встретила, ─ выдаю я, всхлипывая и утирая нос, который сразу заложило от слез, тыльной стороной
