Ирония помогает мне почувствовать облегчение, но не сильно. Выражение ее лица смягчается.
— Тебе просто нужно немного чего-нибудь, чтобы снова обрести счастье.
Именно Счастья.
— Да.
Я киваю головой.
Сью не из тех, кто поддается эмоциям. Ни в малейшей степени и в соответствии со своей природой, она обходит щекотливую тему, и когда мой голос срывается, она делает полшага в мою сторону.
— Тогда иди туда и позволь мистеру Да-пожалуйста-трахни-меня-с-лодыжками-опущенными-за-моей-головой сделать свое дело.
Смех вырывается у меня прежде, чем она успевает закончить, и я вытираю глаза, качая головой.
— А ты можешь просто закинуть ноги за голову?
— Для подходящего мужчины я могу сделать много всего, — она оглядывается на Мейсона, а затем смотрит на меня.
— Просто повеселись сегодня вечером, — говорит она, не придавая значения ситуации, но это успокаивает.
Я хочу быть похожей на нее. Я хочу верить, что это совершенно безвредно.
Я киваю, когда она отворачивается, оставляя меня наедине с Мейсоном, чтобы я самостоятельно делала плохие вещи и принимала плохие решения. Но по крайней мере я что-то делаю.
И тут я замечаю, что за мной наблюдают несколько глаз. Включая Марго, которая украдкой поглядывает на меня. Мое беспокойство продолжает нарастать, из-за того, что я должна пройти через это, и именно в этот момент он обхватывает рукой мое бедро и притягивает к себе.
— Ты готова? — спрашивает он меня, шепча на ухо, его горячее дыхание путешествует по моей чувствительной коже и заставляет тело чувствовать себя живым.
Я не закрываю глаза, а просто смотрю прямо перед собой. Меня не волнует, что они могут видеть. Город может говорить, я буду все отрицать.
— Ты будешь держать меня в объятьях?
Я шепчу свою единственную просьбу, прежде чем осознаю, что спросила.
Его тело застывает позади меня, и я закрываю глаза, ненавидя себя за то, что все испортила, даже не начав. Это всего лишь секс на одну ночь, не более того. Никакие эмоции.
— До утра? — спрашивает он.
Мое сердце снова бьется в одном ритме с его.
Я киваю, мои волосы касаются его твердой груди, а его большой палец касается черной ткани моего платья.
Только до утра.
Глава 7
Мейсон
Заманчиво лишь то, что необычно.
Запретный плод ведь самый сладкий.
Так прошлое тебя настигнет, подвергнув испытанью.
И если женщина простит, то жизнь начнется снова.
Ведь знать она должна всю правду, но этого сегодня не случится.
Ты будешь держать меня в объятьях?
Внешне я спокоен, как будто в том, что я делаю, нет ничего плохого. Я не знаю, что на меня нашло.
При снятии блокировки срабатывает сигнализация моего мерседеса, и я открываю дверь перед Джулией. Ее каблуки приглушенно стучат по мокрому асфальту, когда она обходит меня и легко скользит на роскошное кожаное сиденье. Она смотрит на меня своими голубыми глазами, заправляет волосы за ухо, а затем кладет клатч на колени и благодарит меня.
Я улыбаюсь и закрываю за ней дверь, и когда я иду к водительскому месту, звеня ключами, сердце бешено колотится в груди.
Это гребаная ошибка. Я не обнимаю женщин после секса. Я не трахаю женщин, от которых должен держаться подальше.
Но я такой эгоистичный ублюдок, и был бы лжецом, если бы сказал, что не хочу ее. А я всегда получаю то, что хочу.
Я прочищаю горло, когда завожу машину, урчание двигателя и тихая классическая музыка наполняют салон.
Когда я оглядываюсь через плечо, чтобы выехать с парковки, Джулс откашливается.
— Мы собираемся…, — начинает она спрашивать, заливаясь румянцем.
Я не могу сдержать ухмылку то ли из-за ее застенчивости или от того, как мой член напрягся в штанах. Я завожу машину и смотрю на нее, прежде чем покинуть тесную парковку и направиться вниз по Второй авеню.
— Куда едем, милая?
Когда ее платье слегка задирается, в моих пальцах просыпается зуд, так хочется прикоснуться к ее голому бедру. Вместо этого я кладу руку на рычаг переключения передач, останавливаюсь на красный свет и смотрю на нее.
Она ерзает на сиденье, и мне это чертовски нравится. С ней легко забыть обо всем. Может, это именно то, что нужно. Может, поэтому я просто не могу сказать «нет» и уйти. Если я смогу ее убедить, тогда все будет хорошо. Я — ее погибель, она — мое спасение.
— Ко мне домой? — предлагаю я.
Я хочу избавить ее от сомнений. Она быстро кивает, глядя на меня, а затем опускает взгляд на свои руки, лежащие на коленях.
Мне это слишком нравится. Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно со стороны водителя, и игнорирую голос в голове, который говорит мне, что я придурок экстра-класса за то, что делаю это с ней.
— Спасибо, — тихо говорит она, снова привлекая мое внимание. Когда загорается зеленый свет, движение возобновляется.
— За то, что провел через задний выход и помог сбежать от всего этого…, — она взмахивает руками в воздухе, прежде чем упасть обратно на сиденье и закончить, — дерьма.
Я киваю, глядя на дорогу и крутя рукой кожаный руль.
— Без проблем, — с легкостью отвечаю я, но чувствую, что ей нужно рассказать, почему она делает это, но мне, честно говоря, это совершенно неинтересно.
Я жду, глядя прямо перед собой, но ничего не происходит. Просто тишина, пока мы едем под звуки произведения Чайковского.
С такой скоростью мы окажемся у моего дома через пятнадцать минут, но время тянется очень медленно. Каждая секунда молчания — это секунда, которую я обдумываю, чтобы отыграть все назад.
— Ты всегда так делаешь? — спрашивает Джулс, нарушая тишину.
— Ты про что?
— Про это, — сонно говорит она, прижавшись щекой к сиденью и глядя на меня.
— Не понял, — я все еще не понимаю ее вопроса.
— Снимать женщин…, — она замолкает и закатывает глаза еще до того, как закончила фразу.
Я привык не раздумывать. Но это было до Эйвери. До моего отца и всего этого ада, в который меня ввергли.
— Так ты часто это делаешь? — она снова спрашивает меня, и мне приходится сдерживать улыбку на ее наглый выпад.
— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, Джулс.
Мой голос звучит немного жестче, чем я хотел, и она слегка напрягается.
Я включаю сигнал поворота, когда мы сворачиваем на пустынную улицу. Осталось совсем чуть-чуть. Я не могу потерять ее сейчас.
— Нет, — отвечаю я.
Она смотрит на меня, и я вижу, что она мне не верит.
— Обычно я не привожу женщин домой.
И уж точно я не устраиваю ночевок. Я скриплю зубами, вспоминая, что пообещал ей. Как ее невинная просьба сделала меня слабым.
— Такое было давным-давно.
— Почему же мы едем к тебе? — с любопытством спрашивает она.
— Потому что я люблю спать в своей постели.
Она нахмуривает брови, а затем изо всех сил пытается сдержать смех. Такое поведение застает меня врасплох, но потом я вспоминаю, как много она выпила. Я сам еще чувствую действие текилы. Обычно я долго не пьянею, так что, уж если я чувствую, то она, должно быть, совсем напилась. От осознания этого кровь отхлынула от моего лица.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.
— Хорошо, — отвечает она и прикрывает рот рукой.
— Ты пьяна?
Она, правда, не похожа на пьяную.
— Нет.
Джулс елозит на сиденье, прикрывая очередной зевок, когда я подъезжаю к своим воротам.
Я смотрю на нее мгновение, а затем отмахиваюсь от мыслей.
Я знаю, что Джулс из богатой семьи, она родилась с серебряной ложкой во рту, поэтому удивлен, увидев восхищение на ее лице, когда мы подъезжаем к дому.
— У тебя красивый дом.
Голос у нее ровный и искренний. Я горжусь своим домом. Я сам его построил. Лиам помогал проектировать его для инженерных целей, но все это было основано на моих идеях и планах.
