не в том положении, чтобы выбирать, так что ловлю такси и еду к нему.
Молодой, сильный, опасный. Он ненавидит людей и очень любит свою винтовку.
Поднимаюсь по лестнице, прокручивая в голове все, что могу ему рассказать. Останавливаюсь перед дверью, провожу пальцами по ее поверхности.
«Испугалась? Глупая. Он ничуть не опаснее твоего мужа!»
Стучу…
Никто не открывает. Адреналин в моей крови уже глушит.
Еще одна попытка… слышу шаги. Значит работал ночью, а сейчас отсыпается.
– Кто там такой бессмертный?! – слышу рык на родном языке.
Дверь распахивается, я успеваю отскочить. Натыкаюсь на сонный и недовольный взгляд стальных глаз.
– Ты? – тут же просыпается Лука. – Какого хрена тебе здесь надо?
– Я тоже рада тебя видеть, – улыбаюсь в ответ.
Покажу страх, и он захлопнет дверь у меня перед носом. Он и так может это сделать, но пока есть шанс, я стараюсь держаться на нужном уровне.
– Мне нужна твоя помощь, – сразу обозначаю цель визита.
– Нет, – Лука облокачивается плечом на косяк двери, засовывает руки в карманы брюк, красуясь передо мной профессионально раскаченным торсом.
И я делаю то, чего никогда ни перед кем не делала. Опускаюсь перед ним на колени.
– Пожалуйста…
– Нет! – он разворачивается, собирается уйти.
– Лука! Он пустит меня по кругу сначала на ринге, а потом… Я взяла то, что может его уничтожить, но использовать пока не могу. Тот, кому можно передать эти файлы, пока для меня недосягаем. А я не могу больше так жить! Помоги мне… У меня есть деньги. Я заплачу. Мне надо спрятаться.
– То есть ты хочешь, чтобы твой муж грохнул нас обоих? – усмехается он. – Моя жизнь слишком дорого стоит, у тебя столько нет. Извини, – он все еще злится на меня за нашу последнюю встречу.
– Я беременна (надеюсь!), – озвучиваю последний аргумент.
– Не от него надеюсь? – в серых глазах на мгновение мелькает тепло.
Да, вот таким я его помню. Отлично!
– Нет. От очень классного парня…
– Которого ты тоже приговорила к смерти, – Лука протягивает мне руку. – Жестокая женщина, – подмигивает он. – Моя челюсть до сих пор помнит, как твой муж мутузил меня, подвешенного на цепях в вашем подвале за тот случайный пьяный поцелуй.
– Ты сам полез! – напоминаю ему.
– А кто весь вечер меня провоцировал? М? – пропускает в квартиру. – Такой заказ мне сорвала. Я потом долго лечился и разгребал последствия.
– Я знаю… Прости.
– Зачем тебе этот ребенок? – Лука включает чайник и ставит на стол две белые кружки. – Если у меня ничего не получится, муж не отпустит меня. Жестко накажет, но не отпустит. Может это эгоистично, но я хочу кого-то любить. Я хочу малыша, но я не смогу его любить, если он будет похож на мужа. А так… у парня, с которым я была, очень подходящий типаж и сильная кровь. И он нравился мне. Я двое суток была счастлива с ним. Вот так хочу, Лука. Счастья… Я буду заботиться о своей крошке и тихонечко жить ради него.
– Сколько раз тебя ловили? – толкает ко мне кружку горячего чая по столешнице.
– Три, кажется… или четыре. Но я учусь. В этот раз смогла далеко уйти и надолго, – с удовольствием делаю пару глотков ароматного напитка. – Если ты поможешь…
– Попробую, но никаких гарантий дать не могу. Я тоже не всесилен.
– Спасибо, – протягиваю через стол руку, накрываю его ладонь.
Лука выделяет мне комнату, категорически запрещает пользоваться средствами связи, сам с кем-то созванивается и запирает меня в квартире.
Решила, что хозяин не будет против, если я приму душ. Сбросила на пол одежду, встала под теплые струи воды, подставила под них лицо, положила ладони на низ живота.
«Надеюсь, что ты там, моё спасение и моя любовь, – поглаживаю пальчиками, пытаюсь представить, каким будет мой сын или дочка. От такого, как Шамиль, должен быть мальчик. Сама не знаю, откуда это в моей голове. – Я постараюсь быть для тебя самой лучшей мамой», – чувствую, как глаза щиплет от слез.
Когда я так плакала в последний раз, что из горла сами собой вырываются всхлипы?
Села на корточки в ванную, закрыла ладонями лицо и разрыдалась в голос. Я сказала Луке не все. Ненавижу, когда меня жалеют. Если ты вызываешь у людей жалость, значит ты даешь им повод думать, что слабая. Слабых на ринге убивают. А я люблю жизнь, несмотря на все то дерьмо, в которое меня окунули.
На последнем медицинском осмотре гинеколог сказал, что у меня есть год, максимум полтора, чтобы родить. Потом все, я больше не смогу стать мамой. Это необратимые последствия боев в закрытых клубах. Муж начал очень стараться, чтобы заделать наследника. У него не получилось, а потом у меня появилась возможность сбежать и… влюбиться.
Я поднимаюсь на ноги, смываю слезы, смотрю на себя в зеркало. Потом я побуду слабой… обязательно. Когда вырвусь из этого круга, я стану нормальной женщиной. Я стану самой нежной и любящей мамой.
Сквозь шум льющейся воды слышу, как хлопнула входная дверь.
Это Лука так быстро вернулся или?..
Лиля
Звук упавшего тела я не перепутаю ни с чем. Ни единого слова или стона отсюда не слышно, только гулкий удар об пол того, кто упал с высоты своего роста.
Быстро одеваюсь прямо на мокрое тело. Осматриваюсь, но здесь можно снять только алюминиевый карниз от простой клеёнчатой занавески. Не пойдет. Ей я скорее насмешу нападающего.
Глубокий вдох, выдох…
Распахиваю дверь. На полу идет потасовка. Одно тело и правда в отключке, второе пытается вырубить Луку, но он скорее стрелок, чем спец по рукопашке, хотя тоже многое может.
Хорошему человеку надо помочь, и, как настоящий боец с большим опытом работы в экстремальных условиях, я хватаю барный стул и с нереальным удовольствием вырубаю им амбала ударом по бритому затылку.
Лука истерично ржет, стаскивая с себя сто килограмм пока еще живого веса.
– Табуретка? Ты серьезно? – Он буквально сгибается пополам и демонстративно смахивает несуществующие слезы.
– Знаешь! – во мне заговорило обиженное самолюбие. – Вот поваляют тебя на грязных матах, да подлатают пару раз в самой вшивой больнице, ты и табуретке начнешь радоваться, окажись она у тебя под рукой в подходящий момент!
– Ладно, ладно, – поднимает руки в примирительном жесте. – В спальне внизу в коробке лежит веревка. Принеси, а то очнутся сейчас. Мне дорога моя мебель, – продолжает издеваться этот засранец, в одиночку поднимая незваных гостей, прислоняя их к стене. – Ну этому знатное сотрясение ты обеспечила, череп вроде цел, но полы
