ни разу не стояла так близко к Константину.
Раньше не могла подойти, потому что нельзя было. Ей и смотреть не полагалось. Слишком велика разница в возрасте, статусе. Да во всем. Она пигалицей была. Малолеткой. А он взрослым мужчиной.
Сейчас она впитывала всё, что ей давали. Одновременно ничтожно мало и намного больше, чем раньше.
Но надо ли ей это в таком варианте?
- Мне долго ждать? – на этот раз в голосе мужчины прорезались властные недовольные нотки. В первый раз он отдавал приказ куда как мягче.
У Нины точно язык прирос к небу.
Она сделала небольшой шажок вперед, практически убрав расстояние между собой и ним.
И начала опускаться на колени.
В голове стоял туман. Вязкий, липкий. Боязливый. Он окутывал её, погружал в себя. Затягивал.
Колени коснулись мягкого ворса ковра. Значит, полы пеньюара распахнулись, сорочка задралась ещё выше. Хотя, казалось, куда еще. Теперь бедра Нины остались ничем не прикрыты. А трусики, что ей выдали… Их таковыми назвать можно было с большой натяжкой. Кристально белые. Не кружевные. Тонкая сеточка, не скрывающая ничего. Особенно тонкую дорожку светло-русых волос.
Которые так порочно просматривались, что даже Нина, надевая трусики, невольно зависла, в полной мере осознавая, для чего ей приготовили именно такое белье.
Она не смотрела на Константина.
Пока не могла.
Она боролась с собой. С собственными принципами.
В конце концов, она знала, на что шла.
И всё же… Внутри всё переворачивалось от нежелания принимать происходящее, когда вот так… на колени… и лицо напротив паха… с ощутимым бугром от возбуждения.
А она тут про прошлое вспоминает, про мечты, свою влюбленность. Когда Корицкий уже готов.
Нина задрала подбородок кверху и решилась посмотреть Константину в лицо.
Костей назвать его у неё язык не поворачивался.
Почему она всё же такая мямля? А? Где родительские гены? Почему она не в состоянии смело и с лихой долей отчаяния довести дело до конца?
Корицкий наблюдал за ней.
Хмуро. Подавляюще.
Он ничего не говорил, но она чувствовала – он начинает злиться…
А это чревато последствиями.
Нина, судорожно сглотнув, и не обращая внимание на шум в ушах, подняла руку и опустила её на мужской пах.
Большой…
Порнушку Нина смотрела. Не часто, но бывало. Поэтому отлично знала, что и как происходит. Да и кто в их современном обществе не знает подробности интимной жизни мужчины и женщины?
Не надо обладать опытом, чтобы понять – природа к Корицкому была щедра. Горло Нины свело. Как она ЭТО поместит в себя?
И в рот тоже.
Она же хочет попробовать его? Точнее тут иное. Это Корицкий настаивает.
Она раскрыла ладонь и провела пальчиками по штанам. Именно штанам… так проще воспринимать происходящее.
- Насколько ты девственница? – каким-то глухим будоражащим инстинкты тоном спросил Константин.
Нина, чувствуя, как у неё едва ли в стороны не разъезжаются коленки, ответила:
- Я никому не делала минет.
К сожалению, она не смогла преодолеть природную стеснительность, и не посмотрела вторично в лицо Корицкому.
Зря…
Потому что на лице мужчины отчетливо проступило нечто дикое, первобытное. Верхняя губа предупреждающе дернулась.
- Интересно… Цена у тебя, девочка, достаточно высокая… За что берешь такие деньги? За неопытность?
По позвоночнику Нины побежала холодная испарина. Чему-чему, а интуиции она привыкла доверять. И сейчас та ей нашептывала, что Корицкому что-то не нравится. Что у того, скорее, в голове не складывается правдоподобная картина. Что происходит диссонанс, на который Нина в глубине души и рассчитывала.
- За чистоту. Разве она сейчас не в цене? – упрямо отозвалась девушка, снова проводя пальцами по ширинке.
Господи… Ей кажется или член Константина ещё увеличился в размерах? Такое возможно? Серьезно?
Мужчина усмехнулся.
- Я заплачу обозначенную цену. Но ты же знаешь, что обманывать не хорошо?
Вторая капелька испарины выступила между лопаток.
- Знаю.
Ей ли не знать…
Она мысленно ещё раз поблагодарила Арса. Документы той, которой она сейчас была, подчищали ни один месяц. Создавали образ с нуля. Если, конечно, спецы Корицкого зададутся целью и будут копать основательно, правда выплывет наружу мгновенно. Но кто будет тщательно копать, изучая биографию начинающей эскортницы? Кому это интересно?
И пятьдесят тысяч для Корицкого небольшая сумма.
Тут было иное…
И она знала, что.
Тот самый диссонанс.
Она решилась и сжала пах. Чуть-чуть, совсем немного, несильно, как бы сделала, если стояла на коленях перед тем, кого безумно любила. И впереди у них была первая брачная ночь…
Иллюзия часто спасает людей. Так им кажется. В это они верят. И заблуждаются…
Мужчина резко втянул в себя воздух. Как-то зло, порывисто.
После чего протянул руку и взял Нину за подбородок.
- Посмотри на меня, - потребовал он.
У Нины дрогнули ноги. Только бы позорно не распластаться перед ним ниц.
Она выполнила его требование. В её глазах находились линзы с зеленым оттенком. Настоящие глаза Нины Коваль холодно-серого насыщенного цвета.
Она не ошиблась. Константин просканировал её лицо, отмечая всё. Нине с трудом удалось подавить истерический смешок. Если бы она не знала правды… И многого другого.
У самого Корицкого лицо не смягчилось ни на йоту. Всё такое же суровое. Нине хотелось рассмотреть его так же открыто и без стеснения. Хотелось подушечками пальцев провести по губам, скулам, очертить брови и нос. Хотелось… Много чего сделать.
Но пока происходило совершенно другое.
Его палец прошелся по её подбородку. Без намёка на ласку или любовную прелюдию.
После чего мужская рука скользнула дальше, к затылку, собрала попавшиеся на пути волосы и немного оттянула назад. У Нины вскрик застрял где-то в груди, взорвался там ярким фейерверком.
Ей пришлось напомнить себе, что перед ней взрослый мужчина. Старше её на шестнадцать лет… Опытный, точно знающий, что ему нравится в сексе, а что нет.
А она та, за ночь с которой он заплатил. И по канонам жанра он имеет право с ней делать всё, что ему заблагорассудится. За такие-то деньги. Кожа Нины вспыхнула, кровь прильнула к щекам.
Корицкий не мог не заметить её реакцию.
Так и оказалось.
Он ещё сильнее оттянул её волосы назад, делая шею беззащитной. Из-за разницы в росте и того положения, в котором она находилась, ему пришлось немного согнуться, нависнув над ней. Его сразу стало слишком много. Парфюм, плечи, бедра, светло-серая свободная рубашка… Обоняние и взгляд Нины судорожно метались от одно к другому.
А потом она увидела, куда устремлен его взгляд…
В вырез пеньюара, полы которого давно разъехались в
