— Быстро выбирайте себе кольцо, Аня. И пойдёмте уже к немцам.
Кивнув, подхожу к стенду с украшениями. Колец много, все они красивые, цены заоблачные. Понятия не имею, на какую сумму рассчитывать. А спрашивать неловко. Надо было поинтересоваться заранее, до того, как вошли внутрь элитного бутика с искромётным названием «Золотишко». Сейчас спросишь у босса про диапазон цен, так он расбухтится, что меня нельзя пускать в приличное общество. И что я его в тысячный раз позорю. Тяжело вздохнув, убираю волосы за уши и облокачиваюсь на стекло.
Оглядываюсь на развалившегося на диване Белозерского. Ему совершенно всё равно, какое именно кольцо я выберу. А навязчивый консультант интересуется моим мнением так прилипчиво, будто от этого зависит будущее всей планеты.
Смотрю на девушку в строгом костюме, потом снова на босса. Откуда я знаю, какое кольцо будет достаточно подходящим для невесты тритона? А он вперился в свой телефон и кружит там, и тычет, как наглая цапля, пробравшаяся со своим голодным клювом в чужое болото. Так трёт пальцем по экрану, будто не успеет и всех лягушек расхватают.
Алё! Мне вообще-то помощь нужна! Сейчас выберу не то кольцо, и опять будут крики, вздохи, закатывание глаз и хлюпанье жабрами сквозь остро заточенные зубы.
— Пс-с-с, — подзываю босса, — Герман Игоревич, — стараюсь как можно тише, чтобы отвлёкшиеся на беседы друг с другом продавщицы не обратили на меня внимания. — Герман Игоревич. У нас проблема, — бубню в уголок рта. — Земля вызывает Хьюстон.
— Что?! — громко, в полный голос отвечает Белозерский, нарушая всю мою конспирацию.
Ну конечно, обязательно орать на весь магазин, в то время как я всеми силами стараюсь сгладить ситуацию. А потом будет говорить, что это я его дискредитирую, пачкая кристально чистую репутацию бизнесмена года своими варварскими поступками.
— Помогите, пожалуйста, выбрать достойное вас обручальное кольцо, — шёпотом, — а то я опять сделаю что-нибудь не так, и вы будете ругаться.
— Я вам полностью доверяю, Анна. У вас отличный вкус. Это правда.
Ага, точно. Именно так он и считает, и это такая же правда, как то, что американцы на Луну высаживались аж целых шесть раз! Командир последней миссии сорок девять лет назад пообещал, что люди туда ещё вернутся, но пока что-то не очень-то получается. Видимо, путевки на спутник Земли уже закончилсь.
Очень-очень тихо я произношу следующее:
— Не злите меня, Герман Игоревич. — Дальше громче и более чётко: — Помогите, пожалуйста, выбрать кольцо.
Хмурю брови. При этом делаю такое выражение лица, что аж самой страшно.
— Как вы опять со мной разговариваете?
Гавкаемся шёпотом.
— Я же вам сказала, что понятия не имею, какое нужно кольцо. Просто ткните пальцем.
Вздохнув и отложив телефон, его величество поднимается с дивана. Важно вышагивая, босс указывает на стекло и мило скалит бивни, выражая дичайшую радость перед продавщицами.
Офигеть. Лицемер. Мне вот он ни разу в жизни не улыбался.
— Покажите нам, пожалуйста, вот это. Меряйте, — это уже мне.
Разворачивается и идёт обратно к своему дивану. Садится. Закидывает ногу на ногу и опять лезет в телефон.
А я смотрю на лежащие друг на дружке прямоугольники камней на грубом ободке и понимаю: это что-то не то. Никто не подарит такое кольцо любимой женщине. Это печатка какая-то в знак мужской дружбы.
— Ну нет, Герман Игоревич. Это мне не нравится. Какое-то оно самцовое, маскулинное, грубое.
Только что прижавший к дивану попу Белозерский поднимается и, недовольно играя скулами, возвращается ко мне.
— Зачем вы тогда меня позвали, Аня, если планировали выбрать кольцо самостоятельно?! — пыхтит. — И вам не подходит мой выбор.
— Я думала, вы предложите что-то красивое.
— Я и предложил, — дёргает подбородком босс, останавливаясь в метре от меня и витрины.
— А вот это вам как?
— Симпатичное, — даже не взглянув, куда я указываю. — Только давайте быстрее.
Консультант открывает стекло, достаёт «мою прелесть».
— Помните, Герман Игоревич, мы два года назад в Гурзуф летали? Вы тогда тоже отметили, что у меня отличный вкус.
Надеваю перстень, поднимаю руку, любуюсь со всех сторон. Изысканные брильянты переливаются под светом ярких ламп.
— Нет, с чего бы вдруг мне такое говорить своей секретарше?
— А у вас температура поднялась под сорок, и вы бредили. Я принесла вам одеяло и подушки, одна из них, вышитая пионами, вам очень сильно понравилось, и вы сказали, что у меня отличный вкус. Вот видите, подтверждается. Опять подтверждается.
— Ну если бредил, то конечно, — поджимает губы тритон и передаёт продавцу свою золотую карту.
Девушка его рассчитывает. А я не свожу глаз со своего совершенно идеального кольца. Теперь отобрать его у меня можно будет только с пальцем. Я так широко улыбаюсь, что не замечаю, как оказываюсь у выхода из магазина.
— Где вы там, Герман Игоревич? — Приподнимаю руку к свету, никак не могу налюбоваться украшением. — Вечно вы копаетесь. Нас немцы ждут!
Глава 12
Нужно ли ревновать фиктивного жениха ко вполне себе реальному флирту с продавщицей золота? Глядя на оживший монолит камней, коим казался мне мой сухостойный босс, я чувствую себя идиоткой. Всё дело в том, что он уже минут десять медленно и с чувством засовывает в кошелёк свою наполненную деньгами карту. Он не торопится. Он завёлся, и он забыл про меня, свою фальшивую невесту. Меня это задевает не в том смысле, как задело бы нормальную невесту.
Но! Два часа как мы помолвлены, мы только что купили здесь кольцо, мы обязаны изображать пару и готовимся предстать перед мамой, а он устроил брачные игры бабуинов. Стоит и бессовестно улыбается пышногрудой блондинке с длинными, как у ленивца, блестящими когтями.
Я бы даже мыться с такими не смогла. Это же можно всю себя расцарапать, пока мочалкой натираешься. С такой длиной только скорую после душа. А она ничего. Вон, даже по кнопкам кассы и терминала попадает.
А если бы здесь были деловые партнеры или приятели тритона? Я бы кем выглядела? Терпилой или продажной курицей, готовой ради денег вынести любые унижения? Ну нет! Я, конечно, она и есть, но об этом никто не должен знать. Так не пойдёт.
Не для того я много лет обеспечиваю Белозерского кнопками и скрепками, хрустящими печеньями, любимым холодным чаем с земляникой, чистой водой и салфетками с туалетной бумагой. Мучаюсь, веду табельный учёт, планирую командировки, подготавливаю деловые переговоры, конференции, выставки, передаю бумаги в архив. Я, между прочим, закончила Институт профессионального образования. И если уж мы жених и невеста, тили-тили-тесто, то пусть уважает это. Я решительно пересекаю зал и останавливаюсь напротив босса.
— Герман Игоревич, я, конечно, очень извиняюсь и слышала легенды про немецкое терпение, но не думаю, что издеваться над иностранными гостями хороший способ ведения бизнеса.
Тритон переводит на меня чуть затуманенный взгляд и наконец-то засовывает карту в бумажник. Аллилуйя! Неужели он смог осуществить эту несложную операцию? Молодец какой.
Тритон прощается со своей новой подругой и, проигнорировав мою персону, без колебаний направляется к выходу. Я семеню за ним.
— Что касается немцев, то прошу умолчать про обед и магазины. Подтвердите, что мы всё это время были в больнице у отца.
Мы покидаем бутик. Выходим в коридор. Петляем между колоннами.
— Будет сделано, босс! — Но у меня остался один нерешённый вопрос, и я хочу поставить все точки над «и». — Уважаемый Герман Игоревич, ввиду сложившейся ситуации и нашего с вами договора, попрошу впредь не вступать при вашей невесте в подобные совершенно двусмысленные и фривольные беседы с молодыми женщинами. Во-первых, вы ставите меня в неловкое положение. А во-вторых, я очень извиняюсь, и вы сами выглядите как дешёвый ходок. Это компрометирует вас, как делового человека. А ваше имя известно во многих бизнес-кругах, и не хотелось бы…
