– съёмной двушки, которую мы занимаем с подругами вчетвером, я добралась без происшествий.
Выбежала от Миллера, села в такси и через пятнадцать минут уже была возле проклятого бара. Отдышаться смогла, только оказавшись в родной букашке. Включила обогрев и какое-то время неподвижно просидела, облокотившись о руль.
Домой явилась около трёх утра. Надеялась никого не разбудить, но не тут то было. Лёлик, с которой мы делили комнату, увидела пятна крови на моей, то есть миллеровской, белой футболке даже в тусклом свете ночника. И подняла шум.
Разом проснулись все, и соседи, наверное, тоже.
Коротенько рассказав девочкам о своих приключениях, я юркнула в ванну и заперлась на замок. Думала, они разойдутся по кроватям.
Ага, как же.
- Сонечка, нельзя такое прощать! – орёт под дверью Чувакова.
- Оставить изувера без яиц – дело чести! – вторит ей Сиволапова.
- А я считаю, это судьба, – мечтательно протягивает Лёлик. – Судьбоносная встреча... романтическая ночь...
- Ты с дубу рухнула, Лёль?! – Ирка так возмущена, что со всей дури бухает кулаком в дверь ванной. - Он её изнасиловал, она ему перца в глаза сыпанула! Где тут романтика?!
- Никто меня не насиловал! Просто я передумала в процессе. А он не захотел останавливаться. Вот и ...
- Когда женщина просит остановиться, а мужчина её просьбу игнорирует – это и есть изнасилование, чтоб ты знала.
Ольга – единственная, кто в курсе моей тайной влюблённости в шефа. Остальным об этом лучше не знать.
Домываюсь, наматываю на голову полотенце и выхожу. Девочки стоят полукругом в коридоре, поджидая меня.
Иду мимо них на кухню, ставлю чайник на плиту. Достаю батон и сыр из холодильника.
- Сонь, и что теперь? Он тебя уволит, за то что ты его так?
- Он меня уволит, потому что считает проституткой. Я думала, он просто издевается. А когда спустилась, на кухонном столе лежал конверт с моим именем. В нём была приличная сумма.
- И во сколько он тебя оценил?
- Не знаю, не стала считать.
- Эх, Соня... Немного до диплома не дотянула. Теперь новую работу искать...
Лёля наливает кипятка в четыре кружки. В каждую опускает чайный пакетик.
- Но и это еще не всё. Он называл меня аферисткой и говорил о какой-то подставе.
- Миллер, если злопамятный, может и по статье уволить?
- Запросто, – подтверждаю. – Зачем ему под боком держать напоминание о такой ночке? Которое, к тому же, может всем остальным сотрудникам растрепать, как Великий и Ужасный проводит свой досуг.
Рассаживаемся за овальным столом.
Нужно быстренько уволиться самой. Понятно, что две недели заставят отрабатывать. Но я за это время смогу что-то себе подыскать. Главное - не попасться ему на глаза.
- Две недели? По статье обычно увольняют одним днём, - вздыхает Наташка.
- Марк еще не знает, что я работаю в МиллерВайс. Я наврала ему, что мой шеф – Завойчинский. Если захочет найти меня, чтобы заткнуть мне рот, пойдёт туда сперва. Может, решит, что я во всём врала, и не станет дальше искать?
- Угораздило ж тебя! Нажить такого врага, как Марк Миллер! – ругается Ирка.
- Ладно, Сонечка, – перебивает её Лёлик. - С глаз долой - из сердца вон. Уволишься и забудешь его. Нехорошо, конечно, вышло...
Забуду, как же...
Может, если не вмазала бы я ему кулаком и не сыпанула перца, у нас могло бы что-то получиться?
Вот же характер! Чуть какая угроза, сразу иду в атаку!
Папа мечтает породниться с кем-нибудь из своих друзей-военных, выдав меня замуж за приличного, в его понимании, мужчину – офицера. Думает, что только такому будет под силу обуздать мой буйный нрав.
В девятнадцать. после очередных смотрин, я взбрыкнула и съехала из отчего дома сперва в общагу. Потом, начав зарабатывать, в съёмную квартиру.
Но поползновения родителя на мою свободу с этим не прекратились.
- Детка, ты и месяца на работе не продержишься! Нагрубишь кому-нибудь, и прости-прощай. Никто твой характерец терпеть не станет. Это тебе не военный городок, где папа – начальник.
Но я всё это время умудрялась держать свой гонор глубоко-глубоко внутри. Быть надёжным, исполнительным работником. Тише воды, ниже травы.
Всё ради мечты стать дипломированным юристом и построить успешную карьеру в крупной компании вроде МиллерВайс.
Теперь цель придётся скорректировать. И о своём прекрасном, но распускающем руки принце - забыть. Если не на всегда, то очень надолго. Пока Марк снова меня не спровоцировал, и я не нанесла ему никаких серьёзных увечий.
Так и вижу навещающего меня в тюрьме папу, который произносит назидательным тоном: "Я же тебя предупреждал! Надо было замуж за сына Аркадия Борисовича выходить!" Буэ...
* * *
С утра пораньше позвонила своей непосредственной начальнице, Анне Сергеевне. Взяла впервые за несколько месяцев выходной за свой счёт. Девочки решили меня поддержать и тоже прогуляли. Кто универ, кто работу.
Посовещавшись с девочками, решили, что мне нужна маскировка.
Загрузились дружно в Наташкину машину и покатили в ближайший Торгово-развлекательный центр.
- Зайдем в оптику, купим тебе очки со стёклами без диоптрий. Если спросят на работе, ответишь, что раньше линзы носила.
- Точно, очки очень меняют. Еще можно волосы затемнить коричневым спреем, он смывается.
- А если фигуру изменить – он ни в жизнь тебя не узнает.
- Как это?
- Спрятать си. Сплющить спортивным топом, например. А на талию намотать что-нибудь, чтобы появились дряблые бока и небольшое пузцо.
Проходим сквозь стеклянные вращающиеся двери и попадаем, такое ощущение, в гигантский дворец Дедушки Мороза. Всё внушительное пространство украшено к новому году - сияет и искрится. Посреди просторного зала установлена пятнадцатиметровая елка. До ушей доносится рождественская весёлая песенка и настроение сразу поднимается.
В душе поселилось ощущение праздника. Но мне грустно от того, что придётся попрощаться с Марком и компанией МиллерВайс.
Мы побродили по маленьким магазинчикам со всякими безделушками и выбрали подарки. Я купила себе очки в широкой роговой оправе, которая преобразила моё лицо – сделала строже и взрослее.
Ирина с Натой убежали вперед. Лёлик взяла меня под руку
- Не грусти, Сонечка. Можешь мне не верить, но я чувствую, что для вас с Марком – это начало.
- Всё может быть, Оль. Мне нужно продержаться всего две недели, после он уже не сможет уволить меня по статье.
- Ну ты же
