Его взгляд неспешно прошёлся по моему лицу. Задержался на каждой маленькой родинке и сконцентрировал внимание на губах. У меня перехватило дыхание. Я затаилась, не в силах перестать смотреть на него вот так: снизу вверх, словно какая-то глупая, влюбчивая девчонка.
Давид погладил большим пальцем запястье, которое мгновение назад крепко сжимал, как бы извиняясь за излишнюю вспыльчивость.
Скинуть с себя дурманящие путы удалось не сразу, но когда его взгляд с губ вновь скользнул к моим глазами, я медленно моргнула и попыталась высвободиться. Несмотря на отсутствие ощутимого давления, его захват по-прежнему обладал недюжинной силой, ломая всякие ростки сопротивления.
- Пусти, - негромко потребовала, расстроенная очередным приступом непонятно чего. Мне противопоказано находиться рядом с ним, вылезают какие-то нелогичные побочные эффекты.
Немного обождав, он-таки убрал свою руку в карман, а я рефлекторно потёрла место, где только что сжималась его пятерня.
- Ты должна уехать.
- Что, прости?
Я ослышалась?
Он упрямо сжал челюсти, всем своим видом показывая, что повторять не собирается, и вообще-то ожидает сиюминутного тотального послушания. Архаичные замашки какие-то. Алло, мы в двадцать первом веке живем.
- Сейчас же вернёшься домой, соберёшь вещи и вместе со своей семьей уедешь к бабушке в сибирскую глубинку. Вот билеты, - он вынимает из заднего кармана брюк, сложённые вдвое бумажки.
Флёр его притягательности моментально расползся, оставив мне трезвую голову и небольшое чувство стыда перед собой. Смотри, Аня, и запоминай из-за какого козла твое сердечко екает. Дома проведёшь профилактическую беседу.
Я досадливо покачала головой, прикусив губу. Никакой помады не напасёшься с такими нервами.
- Нет.
- Аня, - предупредительно рыкнул мужчина. Удивительная все-таки способность в столь звериной манере произносить имя, где нет ни одной твёрдой буквы.
- Я уже двадцать три года Аня.
- Не ёрничай, а делай, что велят.
Пф, тоже мне султан Сулейман. Не на ту напал. Чем больше приказываешь, Давид Юрьевич, тем строптивее я становлюсь. И бешенее. Так что изначально выбрана проигрышная тактика.
- Кто ты такой, чтобы указывать мне, м?
Он не по-доброму так усмехнулся и в привычной манере отведенным кончиком большого пальца провёл по смоляной брови. Шагнул ко мне и доверительно наклонился, обдавая ароматом парфюма. Вид у него был такой, словно сейчас он раскроет какую-то страшную тайну, о которой больше никто не должен знать.
- Не забывай, девочка, кто перед тобой стоит. Всего одно мое слово способно искромсать твою жизнь на ленточки. Представь, что будет, если я приложу хоть каплю усилий.
Он говорил в полголоса, спокойно и уверенно. Точно не транслировал угрозу, а беседовал на отвлеченную тему. И мне бы испугаться или стушеваться, но гордость, засевшая в груди, подавила все лишние эмоции. Локтями распихала обиду и страх, заткнула за пояс показавшую нос ранимость. В одиночку вышла на ринг, подстегивая хозяйку щедрыми пригоршнями адреналина.
Давид отклонился и отыскал взглядом мои глаза. Не знаю отражались ли на лице все эмоции, что сейчас кипели внутри меня, но грудь от порывистого дыхания вздымалась высоко. Сердце галопом гнало от прицельных ударов адреналина, как от хлыстика жокея. Только вместо цокота копыт, шум в ушах. Словно мне к ним приложили морские ракушки.
- Чего же ты ждёшь? Валяй. Просто быть властным уродом со слабой девушкой, не так ли? Можно и поугрожать, и предложить переспать за деньги, и все имущество отжать. А че такого-то? Она сдачи все равно не даст! Не ответит! Нашёл себе заведомо слабого соперника и помыкай им, самоутверждайся на здоровье!
По окончании гневной тирады я до хруста выпрямила спину и медленно захлопала в ладоши, не сводя с него глаз.
- Поступки настоящего мужчины, ничего не скажешь. Браво.
Наш разговор на повышенных тонах стал привлекать ненужное внимание. Давид искоса посмотрел на зевак, оценил складывающуюся обстановку и на удивление спокойным тоном приказал:
- Садись в машину.
О, это с радостью! Я шагнула к своей ласточке, но мужчина преградил мне путь и добавил:
- В мою.
Я вопросительно приподняла бровь, на что Давид глазами указал в сторону своего «сарая на колёсах», притаившегося недалеко в кустах.
- Не пойду.
- *Ругается на грузинском*. Надо же было к ангельскому личику присобачить такой дряной характер, - сокрушительно выдохнул мужчина и ловким движением закинул меня на плечо.
- Что ты творишь?! Варвар! Дикарь горный! Отпусти немедленно! - требовательно шипела ему на ухо и колотила кулаками по спине.
- Мне нравится, продолжай, - весло предложил он и шлепнул по попе, туго обтянутой платьем длины миди. Я протестующе взвизгнула, испытывая всепожирающий стыд.
- На нас смотрят! Не позорь меня! Господи, как унизительно...
- Если бы не верещала, никто бы на нас не взглянул. Если бы была послушной, то не пришлось бы висеть вниз головой и кверху попой, - он ненадолго задумался, - хотя последнему факту я рад больше всего.
В подтверждение своих слов он уложил тёплую ладонь на мой неприкрытый тыл и легонько сжал.
- Упругая, так я и думал.
- Убери руки! - новая попытка высвободиться с треском провалилась. Он продолжал уверенно идти к своей машине и отпускать меня точно не собирался.
- Я не могу оставить свою машину здесь. Вдруг с ней что-нибудь случится, - обреченно озвучила мысли, надеясь вразумить своего похитителя.
- Не беспокойся, ты ее все равно не сможешь взять к бабуле.
- Провокация не удалась.
- Жаль. Твоя строптивость меня заводит.
- Извращенец.
- Ещё какой.
Давид открыл дверь и усадил меня в кресло.
- Надеюсь, ты поняла, что бежать смысла нет? - мужчина внимательно посмотрел мне в глаза. Увидел иронично изогнутые брови, руки, сложенные на груди, и решил подстраховаться. Захлопнул дверь, пикнул брелком, блокируя замки, и не торопясь обошёл «сарай» с другой стороны.
Его победный вид не мог вызвать ничего, кроме улыбки. Но я ее старательно скрывала. Меня тут вообще-то силой свободы лишили. Практически похитили.
Когда он плюхнулся на сидение рядом и завёл двигатель, я демонстративно отвернулась к окну.
-Успокоилась? - в голосе прозвучала насмешка вкупе с удивлением.
- Стараюсь тебя не заводить.
- Плохо получается.
Я злобно фыркнула. Не, ну каков нахал, а.
- Может какие таблетки пропьёшь? Пройдёшь курс у психотерапевта? Хотеть все, что двигается это не норма, - совершенно серьезно предложила я обеспокоенным голосом. Давид рассмеялся.
Вместо вспышки ярости или обиды, вместо очередной угрозы, он просто смеялся. Искренне и красиво. По-настоящему, как обычный человек. В уголках глаз собрались весёлые морщинки, а из горла вырывалось что-то такое рокочуще-мурчащее.
Я поймала себя на мысли, что не могу отвернуться. Смотрю на него с какой-то болезненной жадностью и точно знаю, что потом ни раз этот образ беззаботно хохочущего мужчины всплывёт перед глазами. А ещё - на моих губах тоже расцвела улыбка.
Блин, что со мной не так?
- Слушай, коброчка, сколько там у тебя яда? Запасы ещё не закончились? - в низком тембре сквозили остатки веселья, которые он даже не пытался спрятать. Получилось насмешливо, но не обидно.
- Для тебя всегда найдётся, не беспокойся.
- Регулярное употребление может вызвать привыкание, - задумчиво произнёс он со вздохом и как-то странно взглянул на меня.
Повисла неловкая пауза. Не знаю о чем думал он, а я вот старалась понять есть ли некий скрытый смысл в его словах. И кажется лицо стало чуть-чуть пунцовым. Аня, блин!
Он остановился на светофоре и торсом развернулся ко мне. Нахмурил густые брови, несколько секунд молча глядел мне в глаза, свесив левую руку через руль. Пальцы аккомпанировали мелодии приёмника, ритмично отстукивая по кожаной панели.
