Приподнимаю голову её одной рукой за подбородок и в губы её влажные впиваюсь. Трахаю её рот языком неистово, оторваться от сладости такой не могу… Она ногти в мою спину вонзает и стонет мне в рот…
Не могу больше ждать…
Платье задираю, тут же, прямо в коридоре. Провожу ладонью по её влажным уже трусикам, вдыхаю запах её возбуждения и срываюсь…
Разворачиваю её к стене, трусики приспускаю, рывком вхожу в её влажную глубину…на всю длину сразу. Жду мгновение, пока она привыкнет ко мне и вколачиваться начинаю. Не сдерживаю себя. Соскучился дико.
От долгого воздержания и ожидания, накрыло меня быстро и так сильно, что перед глазами звёзды разлетелись мелкой россыпью … Сердце бешено колотится, норовит из груди выскочить…
Вжимаю её в себя сильнее, держусь за неё, чтобы не упасть. Отдышаться пытаюсь…
Она тоже дрожит вся, хоть и не кончила… Никогда эгоистом не был, а тут не выдержал…не дождался её, не смог…
Стягиваю презерватив, который не помню, как натянул. Бросаю его на пол, тут же, в коридоре.
Разворачиваю её лицом к себе. Одной рукой волосы на затылке её собираю, пальцы второй, медленно в неё ввожу, клитор массирую большим пальцем… Отклоняю её голову чуть назад, чтобы лицо её видеть. Она глаза прикрывает, губы облизывает пересохшие. И пальцы мои, почти сразу, внутри, пульсирующими мышцами сжимать начинает. Стонет протяжно…сладко…порочно, как только она умеет. Наслаждаюсь её удовольствием. Своё удовольствие продляю вместе с ней. С ума от неё схожу…
— Соскучился, прости, — шепчу ей на ухо, дождавшись, когда она немного отойдёт после оргазма, всё ещё держа руку у неё на промежности…
— Ещё хочу, — тянется ко мне и трётся об мою руку нетерпеливо. Улыбаюсь. Маленькая такая без каблуков. Нежная, трогательная, желанная до боли. Целую её нежно, чуть касаясь её языка своим.
Ничего не отвечаю. Подхватываю на руки и в комнату несу. Про ногу забываю, не хромаю даже, не болит ничего. Только её вижу. Только её хочу.
Раздеваю её не спеша, разглядываю всю: глажу, нюхаю, целую. На кровать укладываю осторожно, как хрупкую статуэтку.
Сам раздеваюсь…
Она приподнимается на локтях. Оглядывает мою скромную комнату с интересом. Внимательно рассматривает плакат на стене с Марко Меландри.
Бросает взгляд на трость, стоящую около шкафа, которую мне муж Дины подарил, со словами: ' смотри, Венер, какую я тебе клюку крутую надыбал. Будешь ходить по улицам, фраерить и от девок отбиваться'. Хотел эту клюку, с ручкой из экзотического дерева, на нём опробовать, но догнать на одной ноге не смог.
Слежу за ней, затаив дыхание. За реакцией её наблюдаю. Немного волнуюсь. Но желание, сильнее волнения, сейчас…
Она спокойна, ничего её не смущает.
Ко мне взглядом возвращается. Меня рассматривает. Тянется рукой к ещё свежим шрамам на ноге, пальцем по ним проводит:
— Болит? — вздрагиваю от её вопроса. Руку её аккуратно убираю.
— Нет, нормально всё. Не парься.
Встаю одним коленом на кровать. Подкладываю под её попу подушку. Так сегодня хочу…
— Соскучился…— говорю…
И целовать её начинаю…
Рот её тщательно вылизываю, по шее языком провожу, по ключицам. К груди её офигенной припадаю, соски тираню: сосу как младенец, покусываю — оторваться не могу. Вкусная…Невозможная просто…
Вниз, к промежности спускаюсь, лизать начинаю…Балдею от вкуса её, от запаха её балдею, от жара её внутри, от стонов — балдею…
За волосы меня тянет…
Отрываюсь, нехотя, смотрю на неё…
— Венер, член твой хочу. Не могу больше…— просит жалобно и всхлипывает
Девочка недотраханная — мысль болью в груди отдаётся.
Нависаю над ней. В глаза её смотрю. Понять хочу, что у неё внутри. Только не вижу ничего — темнота там кромешная…
Делаю так, как она просит. Так как нравится ей. В конце только срываюсь, когда до пика её довожу, когда её стоны в крики переходят. Когда она настоящей становится: открытой, слабой, беззащитной. Такой, какой я её особенно люблю. От которой с ума схожу. Без которой жить не могу ни минуты…
Взлетаю вместе с ней и парю… Не хочу приземляться, хоть и не знаю пока ещё, что падать больно будет…
Держу её в руках крепко, не выпускаю. Не хочу её выпускать. Не могу без неё — понимаю это.
Она осторожно выпутываться начинает из рук моих…
Сжимаю сильнее, прижимаю к себе…
— Мне пора… — шепчет. А у меня сердце кровоточить начинает.
— Не могу больше так… гладить её продолжаю. — Уходи от него, нельзя так.
— Всё непросто Венер, поверь, — тянется ко мне за поцелуем — отстраняюсь. Руки разжимаю. Выпускаю её. Сажусь рядом, смотрю на неё, а глаза пелена застилает…
— Да всё просто на самом деле, когда любишь. Всё просто, понимаешь⁈ — почти ору. Никогда на женщин голос не повышал, а сейчас ору. — Когда любишь, тебе даже думать не надо — сердце всё решает за тебя. — Руки к груди своей прижимаю. — Замуж за меня выйдешь? — знаю, что проиграл, но не могу не спросить?
— Венер, ты же инвалид! Даже стриптизом сейчас не сможешь подрабатывать. На что мы будем жить?
Глава 9
Глава 9
Чего только не надумал себе пока до Валеры ехал. Учитывая, что быстро не получилось, из-за балбеса Лёхи, нервы были уже на пределе, когда к нему заходил.
Хорошо хоть охрана не мурыжила на входе, фамилию сказал, — пропустили сразу.
— А я надеялся, что ты одумаешься, не приедешь. Уже свалить собирался…— говорит Валера и руку протягивает.
— Ну извини, задержался немного — отвечаю на рукопожатие и сажусь, призывая всё своё терпение. Знаком уже немного с ним. Знаю, как он любит мучить и изыскано глумиться над своими жертвами, прежде чем к делу перейти. Манера у него такая. Говорят, на многих действует безотказно, выводит из себя такими приёмчиками. Я уже было подготовился отбиваться и терпеливо ждать…
Но он, слава яйцам, переходит сразу к моему вопросу:
— Всё нормально у неё. — выдыхаю. — Она беременна — это правда. Срок по данным из медицинской карты: девятнадцать — двадцать две недели. Тут я тебе мало что могу прокомментировать. Не сталкивался лично с такими ситуациями. Можешь обратиться к Фомину за разъяснениями — он у нас эксперт по этим вопросам, — вставил всё таки вольное примечание, гад, не удержался. А я прикидываю в уме её срок и нашу последнюю встречу. И вроде всё сходится, если я правильно разобрался в этих непростых вопросах. — Лежала в больнице, на сохранении. Ничего страшного, небольшой тонус, — тут тоже можешь с Фоминым проконсультироваться. — продолжает вещать нудным голосом Валера. А мне всё сложнее его слушать, мысли крутятся в голове, сосредоточиться не дают. — Несколько дней назад… могу точно тебе сейчас сказать, — смотрит в записи. — три дня назад, Макаров её из больницы забрал и увёз за город, на свежий воздух. Говорят, — он этого ребёнка очень ждёт. Пылинки с неё сдувает. В доме у них постоянно дежурит врач и медсестра. Интернета нет, ну и связи, соответственно. Кругом глушилки стоят, квадрокоптеры по периметру летают. Про усиленную охрану, я тебе даже рассказывать не буду. Укрепился он там на славу. Осталось только канал прорыть и ток по кругу пустить. Про ток, я кстати, не уточнял информацию, так что может и есть. Просто так туда не прорваться, сам понимаешь. Единицы допускаются в их семейное логово. Поэтому, собственно, ты и не можешь дозвониться до неё. Ну вот, в общем, и всё. Жива, здорова и неплохо устроилась, — подытожил он. — А нет, — взбодрился опять. — У него бракоразводный процесс начался. Так что, вполне возможно, скоро будет свободен…
Пульс разгоняется до запредельных скоростей, дышать не даёт:
— Мне надо с ней поговорить, можешь организовать? — не сомневаюсь, в своём решении.
Валера смотрит на меня внимательно и начинает, как дебил конченый, в зубах ковыряться: — а зачем? — спрашивает.
Я закатываю глаза. Ну сколько можно уже объяснять?
— Она написала, что это мой ребёнок и просила её забрать от него. Ты уверен, что он с неё пылинки сдувает и хочет этого ребёнка?
