Телефон начальника оживает, Владислав Сергеевич прикладывает его к уху.
— Да-да, отлично, я сейчас спущусь. Две минуты, — отключаясь, прошибает взглядом. Проницательно. Прямо в душу. Как у него это получается? — Курьер приехал.
— Хорошо, я пока соберу распечатки.
Зачем-то вслушиваюсь в звук удаляющихся шагов.
Осторожно перекладываю материалы, чтобы ничего не перепутать, откладываю документы в сторону, некоторые подшиваю обратно в папки. Ещё не на изломе, но состояние… уже хочется переключиться.
Наскоро заплетаю волосы в косу, перехватываю тонкой резинкой.
Вернувшегося мужчину встречаю неуверенным взглядом и милой улыбкой. Надеюсь скрасить неловкость. Хочется отвлечься от работы.
Различается шорох распахивающейся двери, уверенная поступь. В животе у меня ураган... вдруг происходит, как только запах пиццы слышится в воздухе.
И я смущённо отвожу взгляд.
— Ну приехали, — задевает обвинением в зелёных глазах. Кладёт на стол коробки. — Совсем голодная, да?
— Сама как-то проворонила этот момент, только сейчас поняла, что есть хочу.
— Чувствую себя извергом. Налетай, а я пока принесу напитки. Чай, кофе?
Округляю глаза.
— Да вы что, Владислав Сергеевич! Я… я сама схожу!
— Мне не сложно, — приподнимает верхнюю коробку, вклинивает между нами, крышка махом отлетает вверх. — Думаешь, не видно, что устала? Даже улыбаешься вымученно.
На лице его ничего не прочитать. Лишь осуждение густо сверкает во взгляде.
— Нужно было сказать раньше, что устала и проголодалась. Незачем себя истязать. Кофе покрепче?
Мне жуть как неловко.
— Лучше чай. С вами спущусь? Все равно руки ополоснуть надо.
— Пошли, — ловлю размеренное. Молчание несколько напрягает. Начинаю испытывать неловкость.
Тщательно вымыв руки и в третий раз проверив, что во внешности нет никаких изъянов, медленно ступаю на кухню.
— Я себе тоже чай сделал, — прилетает взгляд исподлобья.
— Спасибо, — принимаю протянутую кружку. Грею ладони, тепло распространяется внутрь.
— Осторожно, горячая, я сам донесу.
Втягиваю в себя губы, пропуская начальника вперёд. А он, обходя меня, царапает аурой спокойствия и царственности. От него не пахнет духами. Зато очень тонко улавливаются нотки сдержанности и уверенности.
В кабинете Владислав Сергеевич отрывает себе крышку от коробки из-под пиццы и укладывает на неё, как на тарелку, несколько кусков, а все остальное приземляет для меня на диван, предварительно проверив дно.
Усаживается на подоконник, рядом с бедром оставляет кружку. Ленца и усталость появляются в его движениях. Мужчина тоже голоден. Откусывает большие куски, жадно пережёвывает.
— А говорите, я одна голодна. Сами-то, — стараюсь слегка разбавить атмосферу. Хоть и не напряжённая вроде, но какая-то пронизывающая…
— А я и не говорил, — запивает чаем, слегка морщится: горячо. — Ничего, если мы будем друг к другу по имени? У меня уже язык болит отчество выговаривать. Для меня это стресс, — гасит улыбку за следующим колбасным треугольником.
Я в наигранном возмущении вскидываю брови.
— Раньше никто не жаловался, — цепляю аппетитный хрустящий кусочек. С удовольствием откусываю, ощущая гамму эмоций. Мммм, какая вкуснятина!
— Раньше у тебя не было таких привередливых генеральных, — кривит губы.
Возле меня вдруг раздаётся громкая мелодия. Телефон начальника трезвонит на подлокотнике.
Замечаю короткое имя:
«Матвей».
И тут же экран загораживается крепкими аккуратными пальцами и прислоняется к уху.
— Да. Ну на работе, конечно, — Владислав Сергеевич, тщательно вслушиваясь в трубку, занимает прежнее место. — Думаю, часа полтора точно ещё не будет. Ой, хорош прибедняться. Ты уроки сделал? Ну вот и займись. Я подумаю. Смотря как вести себя будешь, — долго слушает ответ невидимого собеседника. — Я понял. Приеду — поговорим.
Отключается. Запихивает в себя следующий кусок.
А я сижу, раскрыв рот от изумления. Да лаааадно… серьезно?
— Сын? — не удаётся сдержать любопытства.
— Сын, — кивает уверенно, разглядывая непогоду в окне, работает челюстями.
— Сколько же ему? — уже в школу ходит, лет десять-двенадцать, наверное.
— Девять. Сложный возраст. Новая школа, — пожимает плечами. — Ничего, прорвемся.
— Не сомневаюсь в вас, — поднимаюсь и нагло перекладываю на его импровизированную тарелку ещё несколько кусочков пиццы. Тоже смотрю в окно.
Лужи бурлят, гром гремит. А воздух действительно обалденный.
— Что-то мне подсказывает, что вы замечательный отец.
Хмыкает.
— Очень хочется верить, но иногда я сильно в этом сомневаюсь, — его лицо озаряется такой доброй улыбкой, что она откликается в сердце. — А ты как же поддалась на мои уговоры и бросила все, переехав в незнакомый город?
— Всегда мечтала совершить нечто безрассудное, — бросаю неопределенно.
Атмосфера откровенности разносится и уплотняет воздух.
— А если серьезно?
— Хотела сменить обстановку.
— Помогло? — проницательно.
— Вроде да.
— Тяжелый развод?
— Как вы угадали?
Его взгляд твёрдый. Ни искорки веселья.
— Глаза у тебя грустные. Не всякая женщина может бросить все ради смены обстановки. Значит, бросать было нечего. А учитывая, что с одинокой ты точно не ассоциируешься… выводы напрашиваются сами собой.
Слова впиваются в сердце. Надо же. Какой аналитик.
— Пожалуй, вы правы.
— Сочувствую.
— Мне уже легче, — отмахиваюсь. — Чай не перевернёте?
— У меня все под контролем, — губы его слегка разъезжаются. — Кроме фирмы.
— Ничего, разберёмся. Нужно будет завтра с плановым отделом переговорить. Устроите совещание?
— Не вопрос. Повестка дня?
Упираюсь локтями в подоконник, подбородком утыкаясь в ладони. Задумчиво отвечаю на вопрос и чувствую, как кто-то аккуратно трогает меня за косу.
Взглядом нащупываю руку начальника, которая тут же ретируется.
— Волосы чуть в тарелку не попали.
— Прошу прощения, — выпрямляюсь. — Ну так что? В принципе, самое основное уже обсудили. Этот бардак я уберу уже завтра. Сегодня видеть больше эти бумаги не могу, — откровенничаю и в ответ получаю приглушённый смешок.
— Аналогично.
— Поедем? Или решили ещё меня помучить?
— Я бы не отказался, конечно, от такого щедрого предложения, но да, надо сворачиваться. Подкинуть?
— Так я ж на машине. Да и вас сын дома ждёт…
— Есть такое. Поеду домашку проверять, уши драть, — роняет с сарказмом.
«А жена не проверяет?» — чуть не срывается с губ, но я вовремя беру себя в руки.
Есть вещи, о которых спрашивать неприлично.
Глава 11
— Маш! Ну ты не передумала? Пойдём!
Хоть мне и хотелось закрыться от всего мира и максимально погрузиться с головой в работу, но все равно приходится искать общий язык с коллегами из отделов, с которыми взаимодействую чаще всего.
Вот как-то так и получилось, что я больше, чем с другими, сошлась с Лерой. Она из бухгалтерии, мы постоянно на связи, и я вечно прошу ее постараться поскорее подобрать мне документы, предоставить копии, запрячь кого-то с папками и скринами.
Уже пару раз в обеденное время мы с ней гоняли в близлежащее кафе через дорогу.
— Да я почти никого не знаю, к тому же и бары не особо люблю, — на самом деле я ещё не решила, хочу развеяться или нет. Пока склоняюсь ко второму.
— Главное, ты знаешь именинницу! И она лично тебя приглашает! Никаких подарков, все очень скромно. Каждый платит за себя и заказывает что хочет, у нас так принято! Ну пойдём, Маш! Заодно и с ребятами познакомишься. Да ещё и без начальства, прессовать никто не будет, ну круто же!
Вообще, мне было бы намного комфортнее рядом с Владиславом Сергеевичем, но раз уж такое дело…
— А много хоть народа именинница позвала?— сощуриваю глаза.
— Совсем нет, — Лерочка отвечает уклончиво. — Человек восемь будет. Расслабимся, потанцуем. Чего ты сразу отказываешься? Завтра суббота! Можно выспаться!
