на сегодня?
— Да, а что?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Я подумал, было бы здорово, если бы ты пришла на одну из моих тренировок или что-то в этом роде.
Что? Я была обескуражена. Для него это было совершенно несвойственно. Мои родители что, попросили его присмотреть за мной? Снова эта мысль. Если так, то это было совершенно неприемлемо.
— С каких это пор ты приглашаешь меня посмотреть на свои тренировки, Ригли?
— С этого момента.
— Я почти выросла с тобой, и ты никогда не просил меня об этом.
Я повесила сумку на плечо и повернулась к нему лицом. Его глаза цвета карамели сейчас казались особенно пронзительными.
— И тот единственный раз в младшей лиге не в счет. Я была в команде.
Это заставило его улыбнуться.
— Боже, это было сто лет назад.
Я приподняла бровь, всё ещё ожидая ответа.
— Ты же нянчишься со мной, не так ли? Если моя мама подбила тебя на это, ты можешь передать ей, что со мной все в порядке.
Я отодвинула свой стул.
— Что? Нет! — он выглядел совершенно сбитым с толку. — Я просто спросил, не хочешь ли ты прийти посмотреть на тренировку, вот и всё.
— Тебе не кажется, это немного не в твоём духе, разве нет?
— Если под «не в духе», ты имеешь в виду «быть милым», тогда нет.
Мы шли бок о бок, выходя из аудитории. И, как вы могли догадаться, Райан уже стояла у двери. Она ждала, когда он выйдет, чтобы наброситься на него, но остановилась, заметив меня. Её глаза сузились. Ригли ещё не увидел её.
— Я не хочу показаться грубой, отказываясь, просто пытаюсь понять твои мотивы.
Он схватил меня за руку чуть выше плеча. Его ладонь была такой тёплой, но несмотря на это по моей обнаженной коже побежали мурашки. Я надеялась, что он этого не заметил. Ригли остановился и заставил меня повернуться к нему лицом. Красивые пронзительные глаза требовали моего внимания. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него.
— Хэдли, никаких мотивов, никаких уловок, просто старый друг, интересующийся, не хочешь ли ты пообщаться. Это всё. Просто подумал, было бы не плохо, если бы ты пришла, и мы могли бы наверстать упущенное.
Его слова казались искренними.
Смирившись, что скажу «да», прежде чем превращусь в лужицу у его ног, я ответила:
— Хорошо. Но не сегодня. Я собиралась заняться кое-какими делами.
Он сверкнул своей идеальной улыбкой.
— Тогда приходи завтра. Мы тренируемся каждый день, кроме воскресенья, когда работаем с железом.
Я переминалась с ноги на ногу, стараясь оставаться равнодушной.
— Тогда завтра.
Райан всё ещё стояла поблизости, и я знала, что она заграбастает его, стоит мне уйти. Это вызывало желание повернуться к ней и сказать: «Отвали, сучка он не твой». Но он не был и моим. Хотя, учитывая время, которое мы знакомы, можно было считать его больше моим, чем её, верно?
— Мы будем в поле «C». Просто приходи на трибуну и расслабься. Мы начинаем тренировку в четыре.
Я улыбнулась.
— Тогда в четыре часа.
Он подмигнул, и я покраснела. Проклятые физиологические реакции. Я сбежала прежде, чем увидела, как он флиртует с другой девушкой. Я наблюдала за этим годами: от ещё одного раза меня, наверное, стошнит.
И как я позволила ему уговорить меня посмотреть на его тренировку? Да, меня так и тянет быть рядом с ним. Разве я не ругала себя за это последние пару дней? Теперь же я собиралась оказаться прямо в опасной зоне. Находиться вблизи Ригли Брукса было не на пользу моей душе. Но я не могла отступить сейчас, у меня не было достойного оправдания. Он отверг бы их все.
Авроре придется пойти со мной. Я просто не могу сделать это в одиночку.
Она обязана стать моей Швейцарией (прим. пер.: сравнение с военным нейтралитетом страны). Она будет моим посредником, если станет неловко. Я могу положиться на неё, чтобы этого избежать. Господи, помоги мне, когда я буду сообщать ей о том, что она снова увидится с теми парнями.
Обратный путь в общежитие был далеко не таким ярким и обнадеживающим, как два часа назад.
Войдя в свою комнату и обнаружив, что Аврора только что проснулась, я тут же спросила, не сделает ли она мне одолжение пойти со мной. Её сонные глаза распахнулись, и она взвизгнула, как взволнованная школьница. Преувеличенно радостно хлопая в ладоши, она начала подпрыгивать вверх и вниз.
— О, боже, я не знаю, что мне надеть.
— Что ты имеешь в виду?
Я бросила сумку на пол и плюхнулась на кровать.
— Я имею в виду, ты хоть представляешь, сколько там может быть привлекательных парней? Мы должны произвести хорошее впечатление.
Её взбудораженность полностью ломала мой настрой.
— Аврора, я не хочу никого впечатлять. Нет нужды наряжаться для кучки потных, вонючих парней, которые, вот увидишь, даже не потрудятся взглянуть, кто сидит на трибунах.
Она повернулась, чтобы посмотреть на меня. Затем, выставив бедро, положила на него руку.
— Нет, они смотрят. Я встречалась с футболистом в старшей школе, и они, определённо, обращают внимание на то, кто сидит на трибунах.
Я сглотнула. Что ж, от этого мне легче не стало, но Ригли уже знал о моём визите, поэтому не станет меня высматривать.
— Думаю, майки и шорт будет достаточно.
Аврора нахмурилась.
— Пожалуй, если майка укороченная, а на шортах — кружево. Тогда это был бы действительно милый наряд.
Я засмеялась.
— Бейсбол не должен быть гламурным. Это просто игра, которая идёт, когда на улице жарче, чем в аду, и во время просмотра люди едят арахис и пьют пиво. Знаешь, любимое времяпрепровождение Америки и всё такое.
— Я удивлена, что кто-то до сих пор так считает. Все знают, что футбол (прим. пер.: имеется в виду — американский футбол) любимый вид спорта Америки.
Я рассмеялась от этого комментария в стиле настоящей блондинки, решив, что дальше спорить бесполезно.
— Ну, ты можешь одеваться так, как хочешь. Я чувствую себя счастливее и комфортнее в простой одежде. У меня нет причин наряжаться. Неважно, сколько привлекательных парней там будут играть.
Или один, за которым я собиралась понаблюдать.
Она игнорировала меня, роясь в своем шкафу, пока я вытаскивала из сумки свой учебник по политологии и открывала первую главу.
Таким образом часы пролетели незаметно…
***
Я прикрыла глаза от яркого солнца, выискивая Ригли на поле.
Четыре часа следующего дня наступили слишком
