— Одевайся, — задумчиво посмотрев на него, бросила я.
— Что?
— Одевайся. — повторяю я и даже пытаюсь его приподнять с дивана. — Проедемся по магазинам. Для начала купим мне что-нибудь более презентабельное, чтобы появиться на людях. — Он поддается моему натиску и идёт в комнату, а я следую за ним, продолжая говорить: — А потом поищем чего-нибудь вкусненького к завтраку. Это могут быть круассаны с шоколадной начинкой, эклеры или фрукты. Что-нибудь такое, что избавит нас от чувства вины за неудачные решения, которые мы принимали в этом году. А потом, друг мой сердечный, — мы остановились друг напротив друга у своих комнат и я ткнула пальцем в его грудь. — Мы по-новому нарядим твою ёлку. Вместе.
Никита Демьянов
— Твоя идея оказалась не такой уж плохой, — признался я, когда мы вернулись из магазина и решили попить чаю перед тем, как заняться ёлкой.
— Да ладно? — наигранно удивилась Аня. — Ты всю дорогу жаловался, а теперь, когда мы накрыли такой шикарный стол, ты решил изменить свое мнение?
— Я взрослый человек, — беззлобно бросил я, — и могу менять его всякий раз, когда посчитаю нужным.
Она хмыкнула и не очень элегантно отправила в рот большой кусок круассана.
— Ладно, — чуть погодя проговорила Аня, — тебе могло показаться, что я уклоняюсь от разговоров о твоем отце, но это не так.
— И ты решила вернуться к этой теме? — смотрю ей в глаза и хмыкаю.
— Именно, — ослепительно улыбается она в ответ. — Пару лет назад Дима попросил меня отвезти твоему отцу одну вещь, которую ты отправил ему после вашей последней встречи.
— Это был журнал с моими фотографиями. — вспоминаю, замирая на Ане сосредоточенным взглядом.
— Угу. Небольшой журнальчик тиражом в десять экземпляров. — ёрничает она.
Я улыбнулся. Вообще-то, речь идёт о международном издании с многотысячной аудиторией.
— Как бы то ни было, — продолжила она. — Я поехала к твоему отцу, и он пригласил меня на чашечку чая, руководствуясь абсолютно платоническими чувствами. Мы разговорились. И после этого стали общаться чаще.
— Как просто. — ухмыляюсь я.
— По-твоему, должно было случиться что-то особенное, чтобы мы нашли общий язык? — она склонила голову на бок и смерила меня задумчивым взглядом. — Хотя, может, что-то и произошло. Твой отец как раз развёлся…
— В четвёртый раз. — вырывается у меня шумно.
— И ему хотелось поговорить с кем-нибудь, — закончила своё предложение Аня, словно я и не перебивал её.
— А что ты сама получаешь от этого общения? — усмехнувшись, спрашиваю я.
— Не знаю, — вздохнула она. — Я же говорила тебе вчера. Твой отец — чудесный человек. И очень мудрый.
— Не настолько, чтобы жениться по несколько раз, — разозлился я.
— Никит. — резко одергивает Аня и бросает на меня полный укоризны взгляд. — Думаю, помимо всего остального, общение с Кириллом Анатольевичем помогло мне отвлечься от предсвадебной суеты. Это мероприятие стоит таких нервов и заставляет почувствовать себя хуже некуда. — Она закатила глаза. — И ещё говорят, что это самый лучший день в твоей жизни.
— О чем ты говоришь? — удивился я. — В то время Лиля и Димон не встречались даже.
— Да, я знаю, — кивнула она и пристально посмотрела на меня. — Ты забыл, да?
— О чём? — нахмурился я.
— А может, ты даже не в курсе, — едва слышно добавила Аня.
А потом рассмеялась, и её смех прозвучал так сдавленно, что у меня сжалось сердце.
— Прости, я не подумала. — С улыбкой сказала она, но в её взгляде сквозила такая боль, что у меня все полыхать начинает. — Ник, я говорю о своей собственной свадьбе.
Сука… Приплыли…
Глава 8
Никита Демьянов
В висках взрывается пульс. Сознание ползёт тёмными пятнами.
— Твоей? — потрясённо спрашиваю я.
— Да. — произносит Аня, выливая на мою голову ушат ледяной воды. — Уже почти год, как я должна была быть замужем.
Когда я дослушал её ответ, мне стало дурно. Перед глазами появляется пелена. Она туманит разум… Да ну, на хер? — едва не ругаюсь вслух.
— Похоже, я что-то пропустил. — говорю ей, когда удаётся собрать себя, сука, в кучу. — Почему бы тебе не рассказать всё с самого начала?
— Тут нечего рассказывать. Через год после твоего отъезда я начала встречаться с парнем. — Аня слегка покраснела, хотя я не видел причин для смущения. — Мы встречались два года, и он сделал мне предложение. А затем, через год совместной жизни, он бросил меня прямо в ЗАГСе.
— Он… — у меня ещё больше идёт кругом голова. Злость накатывает на меня мощной волной. — Парень, с которым ты встречалась целых три года, бросил тебя в день свадьбы? Что за му…
— Я ценю твоё мнение, — с немного грустной улыбкой перебила меня Аня. — И даже разделяю его. До сих пор.
Она замолчала, и мне вдруг захотелось избавить её от той боли, которая сквозила в её взгляде. И я бы с огромным удовольствием сейчас задушил бы того кекса…
— Но я пережила это.
Она никогда не умела врать. Не считая вчерашнего случая….
— Анчоус, мне очень жаль.
— Спасибо. — выдыхает Аня и натянуто улыбается.
— Ты собиралась замуж и не пригласила меня? — после небольшой паузы шутя, произношу я. Да, трындец, как остроумно…
— Вообще-то, я приглашала тебя. — хмыкнула она и нахмурила брови. От её ухмылки у меня засосало под ложечкой… — Но ты так и не ответил на моё сообщение. Впрочем, как и на все остальные. И письма тоже.
Я открыл рот, чтобы спросить, о чем она говорит, но потом застыл в ужасе.
В тот вечер, после того как я поцеловал её — и испытал чувства, которые не следовало испытывать по отношению к младшей сестрёнке лучшего друга, а так же был пойман с поличным, — я заблокировал её почтовый адрес. Везде… Я не хотел, чтобы она потом писала мне и спрашивала, почему я уехал не попрощавшись.
Глупое решение, потому что я выпал из жизни Ани на целых пять лет. Я не получал от неё никаких известий и сам не пытался связаться с ней, на случай, если она избегала меня.
— Аня, мне так…
— Не стоит, — шепчет Аня и опять натягивает улыбку. — Не надо извиняться. Ты был занят. Путешествовал по всему миру. Фотографировал какие-то новые потрясающие вещи. У тебя не было времени отвечать на мои сообщения.
— Но я виноват, — сцепив руки, возразил я. — Дело в том, что я заблокировал твой почтовый адрес. — Мне стало ужасно стыдно, когда я увидел выражение лица Ани. — После того… поцелуя.
— Ты заблокировал меня? — удивлённо приподнимает брови. — После того как поцеловал?
— Я поступил глупо, по-детски и…
— После того как ты поцеловал меня, — повторила Аня и хлопнула ладонью по столу. — Ник, ты сам поцеловал меня!
— Знаю. — отвечаю я, ощущая в груди настоящий пожар. Чувство вины долбит как грёбаный перфоратор, вонзая своё сверло мне прямо в глотку. — Прости.
Она запрокинула голову и посмотрела вверх. Если бы я не знал её, подумал бы, что она пытается сдержать слёзы. Но Анчоус никогда не плакала.
Однажды в детстве над ней решила поиздеваться одна из её ровесниц. Девочка хотела довести Аню до слез, но та не сдавалась. По словам самой Ани, с тех пор она отказывалась плакать на людях.
Вот почему, когда я начал игнорировать её, после того как Димон застукал нас целующимися, я видел лишь в её глазах боль предательства, но не слёзы. Тогда я проникся уважением к её силе духа, в то время как моё сердце переполнялось отвращением к самому себе.
В точности как сейчас…
— Всё в порядке, — голосом, лишённым всяческих эмоций, ответила она. — Мы оба были совсем ещё наивны и юны, и совершили ошибку. — Разве? – Кроме того, — продолжила Аня, — я получала нужную информацию от Димы. О том, что у тебя всё хорошо. А потом от твоего отца, когда начала общаться с ним. — помолчав, она добавила:
— Жизнь продолжается.
Я ничего не ответил. Это утро оказалось полным неожиданных для меня открытий. Я узнал, что Аня собиралась замуж и приглашала меня на свою свадьбу. Но почему Димон ничего не сказал мне? И почему промолчал отец? И как Аня умудрилась подружиться с ним?
