тебе понадобится подкрепление.
Слыша, как волнуется мой брат, я говорю:
— Со мной все будет в порядке. Я залег на дно в безопасном месте. Только Алексей знает, где это находится.
— Хорошо. Позвони мне, как только сможешь.
— Обязательно.
Закончив разговор, я кладу телефон на стол и просматриваю все мониторы, прежде чем направиться в спальню, которой буду пользоваться. Быстро приняв душ, я надеваю черные брюки-карго и белую футболку.
Я захожу в комнату Арианы, чтобы проведать ее, и, видя, что она все еще без сознания, спускаюсь на кухню.
Я завариваю кофе, прежде чем заглянуть в шкафы, чтобы оценить, какие продукты у нас есть. Мне придется съездить на материк за самым необходимым, и я мысленно составляю список всего, что нам понадобится.
Когда турка наполняется, я наливаю себе чашку и, потягивая горячую жидкость, мои мысли возвращаются к Ариане.
Господи, с ней будет непросто. Не то, чтобы я мог винить ее. Шансы на то, что она поверит всему, что я скажу, практически равны нулю.
Я качаю головой, не с нетерпением ожидая, когда она проснется.
Она, наверное, будет кричать.
И попытается убежать.
Я не шутил, когда сказал, что заткну ей рот, если она закричит. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что она останется в живых, и мне наплевать, будет ли ей удобно.
Я вздыхаю и, допив кофе, ополаскиваю чашку и ставлю ее сушиться на решетку.
Господи, Алексей у меня в долгу за это.
_________________________________________
АРИАНА
Когда я прихожу в себя, в голове у меня полный сумбур. Я приоткрываю глаза, и как только они привыкают к свету, льющемуся из окон, я оглядываю чужую мебель.
Где я, черт возьми, нахожусь?
Воспоминания о похищении нахлынули на меня, и мое тело начало дрожать, когда страх сковал мои внутренности.
Я принимаю сидячее положение, оглядывая элегантный туалетный столик, шкафы, кресло с высокой спинкой в углу и большую кровать, на которой я лежу.
Дмитрий развязал меня, и я окидываю взглядом свою футболку и леггинсы, прежде чем посмотреть на свою левую руку. Заметив, что царапины от падения очищены, я хмурюсь.
Поднявшись на ноги, я подхожу к окну и смотрю на сосны, а вдалеке – только вода. Озеро?
Развернувшись, я медленно подхожу к двери и, когда дергаю за ручку, удивляюсь, когда она открывается.
Я выглядываю в коридор и, никого не увидев, осторожно выхожу из комнаты. Достигнув лестницы, мое сердце колотится в груди. Я спускаюсь вниз, рассматривая роскошный интерьер дома. Все вокруг пахнет деньгами, но это никак не помогает избавиться от страха, разъедающего меня изнутри.
Добравшись до нижней ступеньки лестницы, я быстро осматриваю просторную гостиную. Когда я перевожу взгляд на кухню, то обнаруживаю Дмитрия, прислонившегося спиной к столешнице и скрестившего руки на груди. Он просто наблюдает за мной.
Дмитрий Ветров.
И снова осознание этого потрясает меня до глубины души.
Мой взгляд мечется по сторонам, пока не останавливается на входной двери. Прежде чем я успеваю сделать шаг, Дмитрий говорит:
— Ты можешь попытаться убежать, но ты ничего не добьешься. Мы на острове.
Еще одна волна шока накатывает на меня, и я снова перевожу взгляд на него.
— Ты также не сможешь доплыть до материка вплавь. – Похоже, ему скучно, его поведение непринужденное.
Мой язык высовывается, чтобы облизать губы, и я с трудом сглатываю от страха, прежде чем спросить:
— Зачем ты забрал меня?
— Я уже говорил тебе, – бормочет он. – На тебя готовится покушение. Ты здесь для собственной безопасности. Как только мы установим контакт с твоим отцом, мы сделаем то, чего он хочет.
В последний раз, когда я разговаривала со своим отцом, его голос звучал очень слабо, и разговор длился всего две минуты, прежде чем он запыхался.
— А что, если он не сможет ответить на звонок? Мой отец болен.
— Мой партнер направляется на встречу с твоим отцом. Тебе просто нужно сидеть тихо.
Я снова облизываю губы, моя рука все еще сжимает перила.
— Значит, если мой папа скажет тебе отпустить меня, ты это сделаешь?
Дмитрий только кивает.
Да, конечно.
Я осторожно подхожу к входной двери, мои глаза мечутся между Дмитрием и моим убежищем.
— Ты вольна свободно передвигаться по дому, но если ты будешь мне дерзить, я запру тебя в спальне, – предупреждает он.
Я жду, что он в любой момент набросится на меня, но вместо этого он просто наблюдает за мной. Когда я подхожу к входной двери, она начинает распахиваться. Вместо того чтобы испытывать надежду на то, что мне удастся сбежать, я начинаю испытывать клаустрофобию.
Я нахожусь на острове?
Окруженным водой?
Мое дыхание начинает учащаться, когда я выхожу на улицу, и когда я вижу только воду за скалистым берегом, мне кажется, что я в шаге от того, чтобы сойти с ума.
Заметив лодку, я бросаюсь вперед и бегу так быстро, как только могу. Мои босые ноги шлепают по камням, и я игнорирую дискомфорт от неровной поверхности, впивающейся в мои подошвы. Я забираюсь в лодку, но быстро понимаю, что ключей нет.
Конечно. Как будто Дмитрий оставил бы их в лодке.
Оглядываясь вокруг, я начинаю понимать, безнадежно и пугающе – меня похитили, и мне некуда идти.
Вздох срывается с моих сухих губ, когда я обхватываю себя руками. Дрожь начинает сотрясать мое тело, и паника впивается когтями в мое сердце.
Папа скажет им отпустить меня.
Юрий найдет меня, если они этого не сделают.
Люди заметят, что я пропала.
Но не скоро.
Боже.
Мое дыхание учащается по мере того, как нарастает паника.
Меня похитил Дмитрий Ветров.
Я подслушала, как папа говорил о нем и Алексее Козлове. Они уничтожили половину албанской мафии, убив около сотни человек за один день. Это была настоящая кровавая бойня.
‘Дьявол и его адский пес проложат Братве путь к захвату новых территорий’.
Слова отца заставляют меня содрогнуться, и мой взгляд возвращается к дому.
Чего они хотят?
Выкуп?
Использовать меня в качестве залога, чтобы мой отец сделал то, что они хотят?
Может быть, они планируют какой-то заговор, чтобы свергнуть моих отца и брата, чтобы Алексей и Дмитрий могли взять верх над Братвой?
Скорее всего, последнее, что означает, что меня тоже убьют. Вот как это работает в их мире, верно? Уничтожить всю семью?
Я опускаюсь на сиденье лодки, безнадежность грозит захлестнуть меня.
Пока солнце движется по небу, я не могу заставить себя пошевелиться.
