мы добрались до его спальни. Потом мы занялись сексом и там.
— Я знаю, что у нас был секс. — Он потер переносицу, затем пододвинул табурет к островку, который разделял пространство открытой планировки. — Черт. Это плохо.
Я кивнула.
— Да.
— Давай просто обсудим это.
— Умно. Верно. Хорошая идея. — Я принялась расхаживать взад-вперед по комнате, отделявшей гостиную от кухни. Мое сердце билось так быстро, словно я только что пробежала десять миль. Нервная энергия исходила от моих дрожащих пальцев. — Ты не можешь никому рассказать.
Он бросил на меня равнодушный взгляд.
— Очевидно.
Я подняла руку.
— Просто говорю. Мы должны быть на одной волне. Если кто-нибудь узнает, то даже то, что мы тогда ничего не знали, не будет иметь значения.
Мне следовало спросить его о работе. Мне следовало рассказать ему, почему я переехала в Мишн. Как получилось, что за один вечер мы обсудили столько других тем, но не смогли поделиться обыденными подробностями?
Возможно, потому, что вместо того, чтобы часами разговаривать, мы занимались сексом. Мое внимание привлек его коричневый диван. Он перегнул меня через спинку этого дивана — кожа была такой мягкой, когда Торен трахал меня сзади. Дрожь пробежала по моей спине, и мое естество сжалось.
Не смотри на диван. Не обращай внимания на диван. Я поднесла руки к вискам, прикрывая глаза, пока не вышла из гостиной. Кухня была широкой и просторной, но, пока Торен сидел за кухонным столом, я могла думать только о том, как он посадил меня на эту столешницу.
Я сглотнула и сосредоточилась на чем-то другом.
На краске. Она была белой. Мне нравился белый цвет. Он был чистым и ярким. Деревянные элементы декора по всему дому придавали ему теплоту и очарование. Ничто в этом доме не напоминало о холостяцкой берлоге футбольного тренера. Я предположила, что Торен был бухгалтером, учитывая то, как он организовал гардероб в своей спальне.
— Дженнсин, — сказал Торен, выдвигая табурет рядом со своим. — Не хочешь присесть?
Точно нет. Я подняла руку и продолжила движение.
— Все еще волнуюсь.
Запах одеколона Торена, витавший в воздухе, тоже не помогал. Он был мужественным, древесным и чистым. Пьянящим, но в то же время едва уловимым. Полная противоположность дешевому, одурманивающему средству для мытья тела, которое предпочитали большинство парней из колледжа.
Мы провели вместе всего одну ночь, но я уже чувствовала зависимость от его запаха. Неделю после Четвертого июля я провела в надежде, что он позвонит. На прошлой неделе я ругала себя за то, что думала, что между нами было что-то большее, чем просто связь на одну ночь.
Хорошо, что он не позвонил. Отличное решение. Меня это совсем не беспокоило, верно?
Верно.
— Ты тренер. — Когда я произнесла это вслух, мои внутренности сжались еще сильнее.
— А ты студентка. — Он провел рукой по своему красивому лицу. Он взглянул на столешницу и, словно внезапно вспомнив, чем именно мы занимались на том острове, с трудом сглотнул.
Торен играл с моим телом на граните, словно я была его любимой игрушкой.
Внутри меня забился слабый пульс, и я подавила стон. Серьезно? Что со мной было не так? Сейчас неподходящее время для возбуждения, но в Торене было что-то такое, и реакция моего тела была автоматической.
Его пристальный взгляд был прикован к моему профилю, пока я продолжала расхаживать вдоль обеденного стола, и чем дольше он смотрел, тем сильнее закручивался клубок желания.
— Не смотри на меня, — приказала я.
— Ты в моем доме. Протаптываешь тропинку на моем паркетном полу. И говоришь мне не смотреть на тебя?
Я остановилась и повернулась к нему лицом, уперев руки в бока.
— Такое отношение никому не поможет.
Он снова медленно моргнул. Секунду назад он смотрел на меня так, словно я, черт возьми, сошла с ума, что было верно. Затем он запрокинул голову и рассмеялся, громко, разочарованно и, возможно, немного безнадежно.
Было трудно расслышать безнадежную часть.
— Что за хрень? — Он покачал головой, и смех стих.
— Вот именно. — Я развела руками. — Что, черт возьми, мы должны делать?
Иии, я начала кричать. Потрясающе. Мой голос эхом отразился от сводчатого потолка и деревянных балок.
— Я учусь на стипендию. Это мой выпускной год. Я так, так близка к выпуску. Я не хочу все испортить. — Но, возможно, было уже слишком поздно. Возможно, этот корабль отплыл задолго до того, как я приехала в Монтану.
Это было ошибкой, не так ли? Переезд в Мишн. Начало учебы в новом университете. Последний год я играла в новой команде. По крайней мере, в Монтане у меня не было друзей, которые с радостью сказали бы «Я же тебе говорил».
— У нас есть только один вариант, — сказал Торен. — Мы сделаем вид, что этого никогда не было. На кону твоя стипендия. Вся моя карьера висит на волоске. Как ты и сказала. Никто никогда не должен узнать.
Это был наш единственный вариант. Полное и безоговорочное отрицание. Если кто-нибудь спросит, трахалась ли я со своим соседом, который оказался футбольным тренером «Диких котов штата Сокровищ» я солгу.
Я буду врать весь год. Это не должно быть сложно.
— Хорошо. — Я вздохнула полной грудью, впервые с тех пор, как увидела Торена в кампусе. — Мы притворимся, что той вечеринки не было.
Его челюсть дернулась, но он коротко кивнул мне.
— Я понятия не имела, что ты тренер. Клянусь. — Последнее, чего я хотела, это чтобы он подумал, что я сделала это нарочно. Чтобы саботировать его карьеру или манипулировать им.
— А я понятия не имел, что ты студентка, — в его голосе слышалось сожаление. Сожаление, исходившее от хорошего человека. Тренера, который никогда, ни за что не переступил бы эту черту, если бы знал, что я на другой стороне.
Мы должны были жалеть о той ночи. Мы оба. Та часть меня, которая любит правила и порядок, должна была жалеть о том, что переспала с тренером. Но после всего, что произошло
