полгода я ни разу этого не сделала. Обмундирование нам выдают, на еду хватает, а больше мне ничего не надо.
Каждый выбирает по себе…
Это я в каком-то умном блоге прочитала. Но, когда выйдя душным августовским утром из поезда, вся зареванная и жалкая, увидела на стеклянной двери объявление «Требуются проводники», ни на минуту не задумалась. В отделе кадров на меня посмотрели как на больную. Высшее юридическое, английский в совершенстве. Наверное, такие соискатели к ним никогда не заглядывали. Но быстро воспользовались случаем и после однодневного инструктажа отправили в «поля».
- Привет, сладкая, - по-хозяйски вламывается в купе Белов.
На короткий миг отрываюсь от УКЭБа, над которым я медитирую последние пять минут.
- Привет, - улыбаюсь Степану. – Я сейчас занята.
- Я соскучился, - прикрывает дверь мой личный кошмар. Подойдя почти вплотную, прижимает меня к себе. Крепкие мужские руки снуют по моему телу. Сжимают грудь, опускаются вниз. Чувствую, как внутри все пульсирует. И не могу ничего поделать. Надо оттолкнуть Белова и пойти разбираться с дурацким котом, а я стою как идиотка и млею.
- А где проводник? – стучит кто-то в купе. И я дергаюсь будто от удара.
- Не открывай, - перехватывает меня за плечи Степан Александрович. Развернув к себе, залепляет рот поцелуем.
- Ира, ты здесь! – стучится Маринка.
- Какую-то Иру зовут, - усмехается криво мой мимолетный любовник. И снова требует к себе внимания.
- Мне нужно идти, - пытаюсь вырваться из объятий и сама не хочу никуда идти. – Я одна сейчас. Без сменщицы, - стараюсь объяснить ситуацию.
- Иди, - отпускает меня Белов и на прощание хватает за задницу.
- Ира! – снова зовет подружка. Никуда она не ушла, зараза. А я то надеялась!
- Я иду, Марин, - запоздало подаю голос. И уперев палец в широкую грудь, прошу тихо. – Я выйду, а вы подождете немного и пойдете к себе. Хорошо?
- Конечно, - осклабившись, соглашается Степан Александрович и добавляет хриплым срывающимся голосом. – Только ты потом приходи ко мне. Иначе сам за тобой вернусь.
Значит ни одну меня проняло. Ему тоже зашло.
- Проезд для животного не оплачен, - заявляю, входя в купе. Кошку уже достали из переноски и она восседает на коленях у женщины.
- Я вообще не понимаю, почему надо за нее платить, - поджимает губки она. – Мява-такая красивая.
- К сожалению, это не основание для бесплатного проезда, - решительно мотаю головой и добавляю с нажимом. – Я вынуждена вызвать начальника поезда.
- Вероника, - заглядывает мне в лицо Масик. – Может, мы можем решить этот вопрос… Так сказать не отходя от кассы?
- Это не ко мне, - отказываюсь резко.
- А почему? – улыбается мне женщина. – Неужели тебе не хочется красивую блузку купить или помаду. А может быть туфли.
- У меня все есть. Я не нуждаюсь, - чеканю каждое слово.
- Такая гордая, - усмехается нехорошо мужчина и поднимается с места. Замахивается, собираясь ударить. Перехватываю руку, за малым не ломая пальцы. Тут Борьке моему большое спасибо. Научил. Все детство как служебную собаку гонял. Подружки мои ходили на свидания и танцы, а я отрабатывала удары в спортивном зале.
- Ты одурела? – вскрикивает мужик, потирая пальцы. – Да я тебя…
Слава богу, дверь в купе открыта. Отступаю в коридор и чуть не натыкаюсь на Белова.
- Я разберусь, Вероника, - ухватив меня за руку, заводит меня к себе за спину. Ждет, пока я отойду подальше и входит к соседям. – Мужик, ты рамсы попутал? Заплати за кошака и езжай спокойно. Чего на людей кидаешься?
- Так она брать не хочет, - бухтит Масик.
- И ты решил поучить уму-разуму? – усмехается Белов. – А девчонка дала сдачи.
- Ну это так не останется, - пыхтит супруга Масика. – Я позвоню Ясеневу… Девку эту отсюда в два счета выгонят.
- Заткнитесь, мадам, - совершенно спокойно обрывает ее Степан Александрович и добавляет резко. – С начальником поезда вопрос порешайте. А девчонку не трогайте. Она при исполнении. Уважайте труд простого человека и вам зачтется.
- А вы до Адлера едете? – переобувшись в прыжке, весело интересуется Масик. – Может, по коньячку? Замнем так сказать… А заодно и познакомимся. Где-то я вас видел…Максим Владимирович, - протягивает Белову руку.
Неужели пожмет? - екает у меня в груди.
- Степан Александрович,- сжимает белую ладонь Масика Белов. – Приятно познакомиться. Но от коньяка вынужден отказаться.
- Откуда я тебя знаю? – вздыхает Масик, показывая на Белова пальцем. – Но я вспомню. Обязательно вспомню!
- Что тут у тебя? – входит в вагон Борисыч. Окидывает сумрачным взглядом собравшуюся публику и в упор смотрит на кошку Мяву, ее хозяйку и Масика. – А ну понятно, - тянет довольно. И небось уже прикидывает мысленно, сколько содрать бабла.
- Остальных пассажиров прошу разойтись, - приказывает Белову. Ага! Ему прикажешь.
Степан Александрович кивает. Отходит от купе к окну и внимательно следит за меняющимся за окном пейзажем.
- Ну что, господа! - улыбается супругам Борисыч. И те, как по команде растягивают губы в улыбке. Мне этот тон Борисыча всегда напоминает утренник в детском саду, когда Дед Мороз спрашивает:
- А вы хорошо себя вели, детки?
Лысый коренастый Борисыч меньше всего похож на доброго сказочника. Но народ ему верит и надеется на чудо.
- Кота придется выкинуть, - заявляет Борисыч непререкаемым тоном.
- Как выкинуть? – охает женщина, прижимая Мяву к себе. – Как выкинуть? – повторяет в ужасе.
- Лера, - шикает на нее Масик и гневно давит взглядом начальника поезда. – Короче, уважаемый…
- Пассажир агрессивный. Пытался меня ударить, - тихо докладываю в спину Борисыча.
- Цыц, - велит он мне и, набычившись, делает шаг к буйному Масику. – Еще одно движение, и вместе с котом сойдешь на первой попавшейся станции. Это понятно?
- А что ты мне сделаешь? – глумливо восклицает Масик. Неадекватный он какой-то. А с виду приличный мужчина.
- Скручу, свяжу и сдам полиции, - как на параде рапортует Борисыч и признается с добрейшей улыбкой.- Я ведь в психушке санитаром работал.
- Вы не посмеете! - высокопарно перебивает его Лера.
- Что именно, гражданка? – холодно отрезает Борисыч и кивает
