Но вот, теперь я, увы, фигурально выражаясь, не одинока. Теперь есть мой собственный офигевший от власти миллионер, уверенный, что может купить себе меня на время в качестве игрушки. Еще и женатый до кучи.
Утром моего двадцатидевятилетия шел сказочно красивый снег и был легкий, но достаточный для того, чтоб он, приземляясь, не таял, морозец. Пойти бы гулять, да теперь не с кем. Саша с мужем и малой придут вечером в гости, но не просить же ее проводить со мной целый день.
Нужно привыкать.
Я разведена. И, если сравнивать нынешние чувства и эмоции с теми, что были в последние несколько месяцев, то одной мне лучше, чем было в браке. Я больше не ощущаю, что вот еще один год прошел не так, как я бы этого хотела. Не ощущаю пустоту и безразличие, в которых купалась в последнее время. Не ощущаю себя истеричной пациенткой психиатрической лечебницы, озлобленной на всех и вся. А именно такой я была недавно.
Я, черт возьми, свободна. У меня снова моя родная девичья фамилия. Да, стоило стать свободной раньше. Но сделанного не воротишь и незачем отравлять настоящее сожалениями о прошлом. Много-много женщин так и не решаются уйти из деструктивных, не приносящих счастья отношений из страха перед одиночеством и сожалениях о прожитых вместе годах. И в какой-то момент либо их разрывает вторая половина, либо они просыпаются однажды… Только не в тридцать, а в шестьдесят и понимают, что жизнь прожита, но не так и не с тем. А я решилась изменить свою жизнь. Не принесла в жертву пресловутым “лучшим годам” следующие “лучшие годы”. Ведь авторы данного определения, увы, не знают, что каждый год, который ты проживаешь - лучший. И дело тут не в цифрах.
Я распахнула окно. Кожа сразу покрылась мурашками от холода, но это было даже приятно до головокружения. Вздохнув полной грудью свежий морозный воздух, я собрала с подоконника снег и слепила снежку.
- Лера!
Снежка выскользнула из пальцев и свалилась вниз. Я заторможено проследила взглядом полет и только потом перевела его на источник звука. В распахнутом пальто и покрытыми снегом темными волосами, Войт стоял возле своего внедорожника и, задрав голову, смотрел на меня.
- Выходи, поговорить надо!
Субботнее утро. Все спят. Он орет. У нас соседи.
- Выходи, я не уеду, - крикнул Войт, сверкая белозубой улыбкой.
- Тихо, - шикнула я на него.
- Я жду, Лер.
Я закрыла окно. Заметалась по комнате, как курица с отрезанной головой. В дверь постучали. Мама.
- Лер, кто это во дворе? - спросила она.
- Мам…, - только и смогла промямлить я.
- Это с ним ты была на свидании, когда поздно пришла, да? - мамины глаза счастливо засияли. - Пусть поднимается, нечего стоять на морозе. За папу не волнуйся. С Днем рождения, дочка!
Она обняла меня. Потом сказала, чтоб я приводила себя в порядок и ни о чем не беспокоилась. А они пока познакомятся.
Капец.
В этот момент мне пришло сообщение в мессенджер.
Mark Woit: “Я жду”.
Valeria Skliar: “Вас мама видела. Решила, вы мой парень. И хочет познакомиться. Как же я вас ненавижу”.
Mark Woit:”Я с удовольствием”.
И улыбающийся смайлик.
И мне абсолютно ничего не оставалось, кроме как открыть ему домофон, а потом свалить в ванную, прихватив с собой белье, колготки и серебристо-серое платье-свитер. Потому, что к кавалеру в джинсах в День рождения не выйдешь.
Нет, конечно же, я могла бы рассказать маме правду. Но стены у нас тонкие. Услышит папа - быть апокалипсису.
Наскоро вымывшись, я принялась дрожащими руками делать укладку. Потом ими же краситься, но уже прислушиваясь к происходящему за дверью. Несмотря на толщину стен, из ванной слов не разобрать, только интонации. И они, пока что, вполне ровные. Даже доброжелательные.
Одевшись, я оценила полученный результат. Платье было свободным, но это еще больше подчеркивало стройность фигуры. Волосы мягко вились у груди, лихорадочно горящие глаза, подчеркнутые тушью, казались еще более выразительными, искусанные на нервах губы алели на фарфоровом благодаря тоналке и румянам лице. Глубоко вздохнув, я задержала на несколько секунд дыхание, а потом медленно выдохнула. А потом открыла дверь и вышла.
Глава 7
До сегодняшнего дня мне было проще поверить в то, что посреди моего двора приземлится летающая тарелка, чем в то, что кто-то типа Марка Войта окажется за столом в родительской кухне. И тем не менее он был здесь, сидел, положив руки на цветастую полиэтиленовую скатерть и пил мамин чай, как миленький. С приветливой улыбочкой для нее, ловко сменяющейся максимальной серьезностью для папы. А Фокси вертелась вокруг него, потираясь о ноги и громко мурлыкая. Предательница!
Когда я возникла на пороге, он вышел из-за стола, взял в руки с подоконника едва поместившийся там букет пионов и протянул мне.
- С Днем рождения, Лера, - проговорил нарочно тихим и бархатным голосом.
Красивый, дорогой букет - романтичный знак внимания дочке, которому будет рада любая мама. Джемпер с рубашкой под темные джинсы - расслабленно, как раз для субботы и в то же время уместно для утреннего визита поздравить девушку с именинами. Чисто выбритое лицо вместо модной сейчас щетины - аккуратная классика, которую оценит мой интеллигентный и строгий папа. На волосах ни грамма геля по этой же причине. И судя по выражению на лицах родителей, Войт нужное для себя впечатление произвел.
Жалко, они не видят сейчас самодовольного наглого блеска его синих глаз, обращенных на меня. Хотя, нет, не жаль, что это я, совсем с ума сошла? Нехватало еще, чтоб мои родители узнали правду о специфике наших с Войтом отношений.
- Спасибо, Марк, - понадеявшись, что моя улыбка не похожа на нервную гримасу, я приняла букет.
Большая теплая ладонь мягко легла на мое предплечье, а показалось, что коснулась голой кожи. По всему телу вмиг рассыпались мурашки. Мужские губы невесомо скользнули по скуле и я почувствовала, как она запылала. Краснею, как девчонка.
- Они очень красивые, - пролепетала пересохшими губами и нырнула носом в букет, пряча заалевшие щеки.
Пионы. Зимой. Живые, вкусно пахнущие пионы. Хотя, чему я удивляюсь? Для миллионера достать несезонные цветы как для меня пойти шоколадку купить. Другой вопрос, как вышло, что он угадал мои вкусы. Пионы - мои любимые цветы. Совпадение…
- Это еще не все, - пророкотал он, кивая на букет.
Я присмотрелась. В цветах пряталась прямоугольная коробочка, обтянутая нежно-розовым шелком.
- Позволь я, - он достал ее и открыл.
Там было изящное серебряное колье, инкрустированное сверкающими прозрачными камнями… Нет, оно не серебряное. Даже неискушенной мне - ведь у бывшего не было ни денег, ни желания дарить мне достойные украшения - сразу стало ясно, что это платина. Серебро не такое. А камни… Бриллианты?
- Какая красота, - всплеснула руками мама.
- Нравится? - всем своим видом показывая, как наслаждается моей беспомощностью перед созданной им ситуацией, спросил Войт.
Я смогла лишь кивнуть. И тогда он достал украшение из коробочки. Став у меня за спиной, убрал с шеи волосы, проведя пальцами по коже и ловким движением надел колье. Теплое дыхание коснулось уха. Войт медленно расправил мне прическу, задевая лопатки и предплечья. От этих касаний и его близости внутри возник трепет. Странный, незнакомый. А может просто давно забытый. Колени стали мягкими.
Вонзив ногти в ладони, я пробормотала, что хочу полюбоваться на себя в зеркало и сбежала в коридор. Там глубоко вздохнула и медленно выдохнула, приказывая взять себя в руки. Войт скоро свалит. А до этого момента моя задача сделать так, чтоб родители ни о чем не догадались. Потом скажу что разбежались, да и все. Удовлетворившись таким очень наивным и поверхностным планом, я взглянула в зеркало. Бриллианты в колье соревновались сверканием с моими глазами, дико горящими на бледном лице. Подсвечивали его, заставляя кожу слегка мерцать. Красиво. Я не могла представить, что когда-то надену что-то подобное. Вот только радость и восхищение меркли перед пониманием причин такого подарка.
