под кровать. Пару минут – и я снова буду в строю.
– Забавушка, ты как? – спрашиваю ласково.
Просыпаюсь от шума льющейся воды и вскакиваю с постели, как ужаленная.
Мать вашу, черт, бляха-муха… дурында, сумасшедшая – и еще десяток нелестных эпитетов приходит на встревоженный ум.
Тихо ругаясь, сгребаю свои вещи в охапку и на цыпочках выхожу из президентского люкса.
Каждый шаг дается мне с трудом. Такое чувство, что у меня между ног торчит палка!
Где майор нашел нужный размер презервативов для своего дрына и сколько у него ХХХ?
Ай-яй!
Одеваюсь на ходу. Хоть бы не натолкнуться ни на кого! И бежать, быстрее бежать.
Так, стоп. У меня же съемки клипа. Сколько сейчас времени? Семь утра. Успею привести себя в порядок. Толкаю первую попавшуюся дверь, и она поддается. Закрываюсь изнутри и выдыхаю.
Никакого утреннего продолжения мне не надо! Я даже не знаю, как в глаза смотреть этому… Демьяну.
Сижу на кровати и вспоминаю, что случилось вчера. Ой, что было! Как он вертел меня по-всякому на своем огромном члене, а я сучкой визжала от удовольствия.
Нереально стыдно.
Я хоть не выдала ему ничего про Святослава? Как я умудрилась напиться?
Открываю сумочку и не нахожу таблеток янтарной кислоты. Куда они могли деться?
Моя голова…
Моя промежность, которая болит так, будто я час назад родила десять ёжиков. Он вообще нормальный приставать ко мне полночи? Откуда в нем столько пыла? Я, конечно, была не против… Но меру же надо знать!
Ладно, хватит причитать, сама виновата… Первая к нему полезла.
Иду в душ и хорошенько осматриваю себя на предмет укусов и засосов. Если остался хоть один, и Давид увидит… Нам с майором крышка!
Замечаю синяк на ляшке. Ну, здорово…
Теперь только в джинсах ходить, по жаре. Как же хочется сбежать! Вот прямо сейчас собрать вещи и отправиться на вокзал. Дальше – автобус и новый город, где меня никто не знает. План прекрасен, но только на бумаге. В реальности же после моего побега сразу пострадает мой брат. Давид лично приведет к нему майора Молчанова. Выбора нет.
Но как я могла вчера сорваться?! Что в нем такого, что моя крышечка усвистела? Не понимаю…
Вспоминаю парочку откровенных моментов, и на моих руках волоски становятся дыбом. Я позволяла Демьяну вытворять со мной такие вещи, о которых и говорить-то стыдно.
Сушу волосы феном. Наверное, режиссер и съемочная группа уже приехали в отель. Благо они привезут с собой еду, с ними и позавтракаю. Пустота в желудке раздражает.
Передвигаюсь по коридору короткими перебежками, молясь о том, чтобы не встретиться с Молчановым. Я сделаю вид, что не знаю его! Что ничего не было и не помню. А будет приставать – пригрожу чем-нибудь. Чем можно напугать такого здоровяка – не знаю. В общем, по всем фронтам я облажалась.
А ведь мне еще танцевать в таком состоянии!
Добираюсь до кухни, где гостиничный повар готовил еду для ресторана, пока его не закрыли. Надеюсь, сегодня без происшествий обойдется.
Зоя Зосина, наша звезда, сидит в телефоне. В пальцах зажата сигарета, на лице яркий макияж. Мне сейчас нарисуют такой же. Визажистка уже бежит ко мне со своим чемоданом.
– Где ты ходишь? – спрашивает Зоя раздраженно, не поднимая головы.
Ох, царица…
– И тебе доброго утра, Зоя, – отвечаю максимально доброжелательно.
Эта стерва может меня прогнать и затребовать другую дублершу, а я намерена получить свои деньги.
– Забава! – всплескивает руками визажистка. – Чтобы убрать твои синяки под глазами, мне придется хорошенько постараться.
– Оооо, у кого-то бурная ночь была, – комментирует Зосина, и мне хочется стукнуть скалкой по её ссутуленной спине за лишнее напоминание моего позора.
– Не завидуй, – отвечаю ей.
Закрываю глаза и чувствую, как мягкая кисточка парит по моему лицу. Перед глазами снова встает майор и его мускулистое подтянутое тело. Как я рвала пуговицы на его рубашке, и он ни слова не сказал мне на этот счет.
Ооох… что же я натворила?
– Да кто тебе завидует? – фыркает певичка. – Наверное, с каким-нибудь лошариком отжигала.
С майором полиции я отжигала, коза драная.
И ни о чем не жалею.
То есть жалею, конечно. Но было очень клево.
– Лошарики твои любовники, которые спонсируют дурацкие клипы, – отвечаю, натягивая на руки красные пекарские рукавицы.
– Совсем страх потеряла?
Нашу вялую перепалку прерывает режиссер. Техники включают музыку, чтобы мы настроились на нужную волну, и настраивают свет.
Понеслась…
Танцую и думаю: придет майор или не придет? Я же вчера ему сказала про съемки – это точно помню. А если придет, то что мне ему сказать? Что я жалею о случившемся, что разочарована? В любом случае, ему нужно дать понять, что подобное больше не повторится. Незачем нам…
Офигеть, как мне больно ноги задирать!
А вчера, куда только не забрасывала их – даже на плечи майору. Ощущение вбитого кола между ног не пропадает. Сколько часов подряд мы трахались? Интересно, как Демьян себя чувствует после жаркой ночи?
Хотя какое мне до него дело. Отлично у него всё.
Лежу на широком мраморном столе и делаю волну телом. Внимание всех присутствующих приковано ко мне. Даже Зойка завистливо вздыхает. Ее деревянному телу до меня еще расти и расти. Это очень красиво выглядит… Поэтому меня и взяли.
Поворачиваю голову и вижу его… Демьяна.
Застыл на пороге кухни и пялится. На меня направлено несколько камер, отвлекаться нельзя, режиссер заругает.
Ах, как он отвлекает. Я не стыжусь своего тела, но вот прямо сейчас ощущаю смущение.
Действую в рамках сценария. Обмакиваю палец в миску и эротично размазываю белый крем по губам.
Могу догадаться, что ему напомнило мое действие!
Срамота…
Сарафан задрался, оголяя мои ноги и трусы. Молчанов, хватит пялиться, свали отсюда!! Выгоните его отсюда.
Но никому нет до него дела, кроме Зои. Эта сучка с интересом посматривает в его сторону, даже кривить своё кукольное лицо перестала. Сейчас будет её выход. Простенькие кадры, на которых она будет раскрывать рот и хлопать дверцей холодильника. Самое сложное мы отсняли.
– Стоп! Снято!
Музыка резко выключается, и я спрыгиваю со стола. Одергиваю юбку и стаскиваю рукавицу с левой руки. Ладонь вспотела, растираю ее.
Майор делает пару шагов в мою сторону, и я панически ищу пути к бегству. Вот не хочу с ним обсуждать случившееся прямо сейчас! А лучше вообще никогда.
Только вот даст ли он мне уйти?
Его решительное и волевое выражение лица говорит, что
