женщины выбирают любовников?
— Не понял.
— Ну например я — стараюсь держаться в форме, не зря же мы по воскресеньям ходим в зал. Но такова жизнь, что после тридцати это… — я потрепал себя за руку, — уже бесполезно спасать! Но если у тебя плюс-минус приятное лицо, то будь твое пузо размером хоть с арбуз, девушки все равно клюнут. Это как называется?
Макс сделал серьезное лицо, и мне стало не по себе.
— Ты опять переживаешь из-за этой твоей… секретной любви всей жизни? — спросил он. Непроизвольно мои челюсти сжались. Я отвел взгляд, но Макс уже все понял. — Ладно-ладно, извини. Я подумал, ты хочешь поговорить об этом.
— Нет, я думал о Плешецкой. Этот ее Арс — сорокалетний дядя с пузом. Почему она выбирает его, а не своего мужа? Почему не того, кто моложе и спортивнее?
— А ты бы хотел, чтобы она выбрала кого? Тебя?
— Да хотя бы и меня! — съязвил я. — Что толку тебе говорить, если ты опять уперся лбом в эту тему.
— Я не виноват, что ты так и не хочешь мне рассказывать о своей бывшей. Любопытство, — он пожал плечами. — И вообще, девушки от тебя шарахаются, потому что ты убить их готов только за то, что они не так на тебя посмотрели! Будь приветливее!
— Мне это не интересно.
Макс присел на корточки за спиной сына, прикрыл ему уши, и сказал:
— Хорошо, давай так: когда последний раз у тебя был секс? Люди научились письменности к тому времени?
— Очень смешно.
— А я и не думал смеяться. Ни разу не видел тебя с девушкой, а времени уже сколько прошло? Шесть лет? Десять?
Еще в детстве мамины подруги подходили ко мне, больно трепали за щеку и говорили: «Какой милый! Разобьет всем девкам сердца!». В школе у меня было много поклонниц, и я не пренебрегал их вниманием. Не знаю, разбивал ли я кому-то сердца, но вот мое уж точно было непоправимо разбито. До сих пор девушки охотно обращают на меня внимание, но ответить им взаимностью дольше, чем на одну ночь, не могу.
— Не десять! Были у меня девушки, и какой в них толк? Почему мы вообще обсуждаем мою половую жизнь?
— Ты это начал.
— Я рассуждал о Плешецкой и ее любовнике!
— Но был бы не против ее… — забывшись, Макс хитро улыбнулся, но уловив смех Миши, не закончил фразу.
— Еще раз повторю — мне не интересно. Лучше расскажи, что удалось раздобыть на этого Арса?
— Аа-аа! Между прочим, много чего, за что ты будешь целовать мне руки!
— Надеюсь ты их помоешь после Мишиного ужина!
— Очень смешно! — он бросил обеспокоенный взгляд на сына, но быстро успокоился. — В общем, слушай: зовут его Терентьев Арсений Дмитриевич, тридцать восемь лет, успешный бухгалтер, я бы сказал один из лучших в нашем городе. Репутация у него безупречная, с руками отрывают. Занимается частной практикой уже двадцать лет, опыта будь здоров. Женат десять лет, трое детей — семь, четыре и два года. С последним ребенком интересная история, рассказать?
— Шутишь? Говори все, что знаешь.
— Тут самый сок! До его рождения они с женой пытались развестись. Информация закрытая, знаем только мы с тобой и Ленинский районный суд. Короче, жена устала от его… внимание… барабанная дробь…
— Я тебе сейчас тресну! Говори!
— … измен! Пара-ба-бам! Подали на развод, уже начали делить детей и имущество, как вдруг суд сворачивается, и все кончается примирением сторон.
— По причине?
— Да жена его оказалась беременна третьим и поняла, что на одни алименты не проживет. Сама нигде не работает, шьет одежду на заказ, но денег с этого много не заработаешь, а еще троих детей воспитывать… Короче, мелкий семью спас, а папаша их все не уймется, видимо.
— Где ты нашел этот алмаз? — восхищенно спросил я.
— Есть у меня одна красоточка, — Макс снова прикрыл Мишке уши. — Грудь больше головы, задница… в целом, есть за что подержаться! Давно уже с ней знаком, периодически встречаемся. А самое главное — отходчивая!
— Ладно-ладно! Мы отошли от темы.
— Не сильно-то и отошли. Потому что мало того, что она работает в этом суде, так еще ей посчастливилось сидеть на самом слушании Терентьева!
— Секретарем?
— Бинго!
Слова Макса потекли по моим венам опьяняющим теплом. Я готов был броситься ему на шею и расцеловать!
— Ты видел дело?
— Пришлось ради этого не хило так потрудиться! Три раза.
— Избавь меня от этого, умоляю. Скажи, что ты снял копии!
Макс лукаво поиграл бровями, растянув интригу до последнего, а затем медленно утвердительно кивнул.
— Ты просто… ты… — вырывалось у меня. — Макс, ты самый лучший человек в этом мире!
— Да ладно! — улыбался он и кивал, воображая аплодисменты. — Можно просто господин Бог, этого будет достаточно.
Ловелас со стажем! Как это к месту! Как это приятно! Тогда у меня не оставалось сомнений — дело практически раскрыто. Дам им немного времени и сделаю качественные снимки, чтобы у Плешецкого не было ни единого вопроса!
Но шло время, дни за днями — пролетела неделя. Из развлечений у Плешецкой были второсортные фильмы, которые она любила пересматривать чуть ли ни каждый день. Часто она ходила в кафе, созванивалась с людьми, но все разговоры были деловые. Так, я узнал, что ей пришлось уволить рабочих, после которых краска на стенах посыпалась точно песок, а ее Арс Терентьев все еще не нашел замену. Плешецкая переживала — до открытия ровно месяц, а стены голые. Меню уже готово, персонал практически собран, надо начинать расставлять мебель и наводить красоту, но все шло не по плану. Иногда я ловил себя на жалости к этой юной девушке, но затем вспоминал зачем просиживаю пятую точку, и все становилось на свои места.
В понедельник утром Плешецкая шла, смакуя наступающее лето — сладкий запах цветения яблони, скошенная трава, белые одуванчики, лысеющие на ветру. А я наблюдал за ее прямой осанкой и острым носом в профиле и думал, почему красивые женщины всегда оказываются суками? Плешецкая не носила вульгарный маникюр, ее лица не коснулся шприц косметолога, одежда дорогая, но сдержанная. Редко я встречал женщин, которые имея неисчерпаемый запас денег не тратили бы их на ботокс или прочую чушь.
Она зашла в аптеку, а после свернула с главной улицы во двор с бедными серо-коричневыми пятиэтажками, убитыми детскими площадками и подъездами, не внушающими доверия.
Плешецкая села на скамейку около одного из подъездов, обняв старушку, поджидавшую ее. Руки пожилой женщины похлопали Плешецкую по спине, и я заметил какие у
