- Ой, да не переживай, Игорек, - ее мама попыталась забрать у племянника сумку, но он только поджал губы и не позволил. - Подрались детки на перемене, толкнули Иру -- вот она и ударилась, твой папа уже ходил, поговорил с учителем, все выяснил. Пойдемте, приготовим ужин и устроим всем праздник по случаю твоего возвращения, - с широкой улыбкой предложила она и потянула детей прочь с перона, взяв дочь за руку, а племянника обняв за плечи. - Ты совсем исхудал и начал вытягиваться, - пожурила мама Игоря.
Однако тот ничего не ответил, только буркнул под нос, что в жизни не поверит, будто Ирка влезла в драку. Но ее мать не услышала, а сама Ира... она же обещала не жаловаться?
Она и не жаловалась, и вроде бы все забылось. Хотя Игорь пару раз и уточнял, что случилось, но Ира говорила, что не помнит. Он не верил, но и сделать ничего не мог.
Однако, когда через три дня после возвращения Игоря, он пришел за ней в класс, чтобы отвести домой после уроков, и нашел сестру молча плачущей в пустом классе с растрепанными косичками и в порванной кофте -- остановить его уже никто не смог.
Игорь заставил признаться Иру, что ее часто обижают и бьют одноклассники, обзывая " зубрилкой" и "нищенкой". Они злились, что она знает больше. И даже учительница советовала ей хуже отвечать на уроках, чтобы не подпитывать их злость.
Но Ира же не могла отвечать хуже, ведь Игорь занимался с ней столько лет, и она ни за что бы не принесла домой плохую отметку, подведя и расстроив брата.
Он как-то странно посмотрел на нее. Словно бы сам был виноват во всем. И достал платок, вытерев ей слезы. И даже косички переплел заново. В присмотре за сестрой Игорь был профи.
А потом Игорь пошел к учительнице, но та только снисходительно посмеялась с десятилетнего брата своей ученицы, заявив, что нечего высовываться -- жизнь всех уравнивает.
Игорь знал, почему она так ответила.
Ни для кого не являлось секретом, что дети более обеспеченных родителей, редко хорошо занимались в их школе. И их родные нанимали учителей в "репетиторы", чтобы относительно легально давать деньги и "улучшать" успеваемость своих чад.
Их собственная семья не могла так поступать, потому он прилежно учился сам и заставлял учиться ее.
Но и такой ответ учительницы не остановил тогда Игоря.
Ира не знала, каким образом, но он убедил их родителей, что им следует пойти к директору и попросить разрешения для Иры сдать программу первых трех классов экстерном.
Это был нонсенс.
Не запрещено, но никто так не делал. Однако Ира знала, что Игорь просто не сумел решить по-другому. Он не мог бы находиться с ней на каждом уроке и перемене, не мог бы защищать, если бы она осталась в своем классе.
И именно это ее брат заявил директору, перебив дядю Вову, когда тот спросил у семьи, что заставляет их идти на такой непонятный и странный шаг?
Наверное, им еще повезло, что директор оказался пожилым, "прошлой" закалки педагогом.
Он только кивнул на подобное заявление своего ученика, а потом молча и долго смотрел на них с братом.
- А она осилит экзамены? - спросил в конце концов он, глядя на Иру.
- Осилит, - уверенно заявил Игорь. - Моя сестра знает все, что знаю я, - с нескрываемой гордостью сообщил он.
Директор кивнул.
- Хорошо, но ведь она будет младше всех, Игорь, понимаешь? Три года разницы в таком возрасте -- это огромная пропасть в общении и понимании с одноклассниками. Ей будет одиноко и тяжело, - предупредил директор.
- Не будет, - уверенно заявил Игорь, наверное, ощутив что цель близка. - У нее буду я, - пообещал он.
Ира сдала экзамены через месяц, который потребовался директору, чтобы согласовать такой редкий случай с городским отделом образования. Она жутко нервничала накануне, но Игорь готов был целую ночь повторять, что все закончится хорошо. А брату Ира верила безоговорочно. И полностью оправдала эти надежды, сдав все требуемые дисциплины.
Ее действительно перевели в класс Игоря. И больше никто не бил ее за знания или еще по какой-то другой причине, потому что кузен, как и обещал, всегда был рядом.
До того, проклятого, второго раза...
Вздохнув, Ира устало потерла слезящиеся глаза, ощущая пустоту внутри.
Господи, почему, тогда, во второй раз, им не удалось все так же просто уладить? Почему?!
Зачем она поступила так?
Но ответа на этот вопрос не существовало. Или Ире не дано было его понять.
Резко отвернувшись от рамок с медалями, она тихо вышла через противоположную дверь и поднялась по угловой лестнице на второй этаж. Замерла на минуту, в раздумии оглядывая коридор. А потом, со вздохом, пошла выше, в "зимний сад", который они своими силами соорудили под крышей, заменив черепицу с одной стороны стеклом и современной отопительной системой.
Она тихо прикрыла за собой деревянную дверь и повернула замок, оставив ключ в скважине. Меньше всего Ира хотела бы, чтобы сейчас кто-то сюда пришел "помогать".
- Игорь, - она медленно подошла к скошенной стеклянной стене, у которой он стоял, разглядывая двор с высоты крыши.
Кузен не обернулся, но Ира заметила, как напряженно застыли его плечи.
Она приблизилась вплотную к нему и прижалась лбом к плечу, крепко обхватив за пояс одной рукой, а вторую протянула, положив свои пальцы поверх его. И мягко надавила, прося отдать ей полупустой бокал с коньяком.
Он нахмурился и сжал зубы. Но уступил, позволив Ире забрать пузатую посудину. Она отставила тот на низкий столик, не отстранясь от Игоря.
А он в этот момент вдруг сильно обнял ее, заставив перейти наперед, и прижал к себе так, чтобы опустить лицо в шею сестре.
- Прости, - прохрипел Игорь с таким чувством в голосе, что Ира зажмурилась и уткнулась в свитер на его груди. - Прости меня, маленькая.
Она знала, что Игорь не за этот ужин прощения просит. Их боль имела более старые корни.
- Господи, любимый! Ты ни в чем не виноват! Слышишь?! - наверное, в тысячный раз за последние три года отчаянно повторила она, глотая слезы. И приподнявшись на носочках, поцеловала его сжатые губы, пахнущие коньяком.
- Виноват, - отрезал он, впившись в ее рот. - Меня не оказалось с тобой, когда ты больше всего во мне нуждалась.
Глава 3
Он действительно в тот момент находился далеко. Только и вины Игоря в случившемся -- не было. Ира давно уже прошла тот период, когда все вокруг оказались безусловно виновными в ее горе.
"Их", поправила она себя. Это горе было общим.
Только вот осмыслить, обдумать -- Ира оказалась способна не сразу. А любимый находился слишком далеко, чтобы заставить трезво все оценить. И она поддалась глупым, нелепым страхам, которые так давно вкладывались в ее голову родней. Сдалась, опустила руки, и пошла на поводу того, что казалось правильным с той точки зрения. Что должно было облегчить их жизнь, а в результате - лишь усложнило, едва не доведя все до краха.
