— Это ведь не вполне то же самое, — мягко сказал он, глядя на Меган и удивляясь тому, что внезапно открыл в ней.
— Нет, конечно, но это утешает и поддерживает. А человек, который мог бы стать мне мужем, так и не встретился на моем пути. В большинстве своем мужчины не склонны связывать свою судьбу с женщинами, которые уделяют много внимания и сил своей работе. А растравлять себе душу из-за несбыточных желаний нет никакого смысла. Надо принимать жизнь такой, какая она есть, и радоваться ей.
Берни кивнул. Потеряв Лиз, он попытался привыкнуть к мысли об этом, хотя подобная задача оказалась на поверку крайне трудной. А теперь он встретил человека, с которым можно поделиться и который способен его понять.
— Когда я думаю о Лиз… о моей жене… мне тоже кажется, что такой, как она, мне уже больше не найти. — Он говорил так искренне, что его слова отозвались болью в сердце Меган.
— Другой такой, вероятно, нет на свете. Но вы могли бы повстречаться с женщиной, которая совсем на нее не похожа, если вы к этому готовы.
Берни покачал головой в ответ и почувствовал, что наконец-то обрел друга.
— Нет, не готов. — Меган оказалась первым человеком, которому он смог в этом признаться, и теперь у него стало легче на душе.
— То же самое было и со мной. Но со временем вы станете иначе смотреть на окружающих.
— Тогда почему же вы не вышли замуж во второй раз? — Его вопрос застал Меган врасплох, и она всерьез призадумалась.
— Видимо, у меня не возникло подобного желания. — Она говорила с полной откровенностью. — На мой взгляд, мы с Марком были идеальной парой. И я не встретила человека, который подходил бы мне во всех отношениях. Но, знаете, теперь мне кажется, что я заблуждалась. — До сих пор она не делилась этой мыслью ни с кем, а уж тем более с родными. — Я искала мужчину, который во всем походил бы на Марка. А ведь не исключено, что кто-нибудь совсем другой оказался бы таким же хорошим, а может, и куда лучшим мужем. Я решила, что мужчина моей мечты непременно должен быть педиатром, который хотел бы работать в провинции, как я сама. Но, возможно, я могла бы с успехом выйти замуж за юриста, за плотника или школьного учителя и к этому времени уже успела бы родить шестерых детей. — Она вопросительно взглянула на Берни. Его ответ прозвучал ласково и проникновенно:
— Знаете, Меган, еще не поздно так и сделать. Она улыбнулась и откинулась на спинку стула, чувствуя себя более непринужденно. От напряжения и скованности не осталось и следа, ей нравилось разговаривать с Берни.
— Я уже сильно привыкла к своей нынешней жизни. Я самая настоящая старая дева.
— И отчаянно гордитесь этим. — Берни рассмеялся, он не поверил ее словам. — Знаете, вы мне очень помогли. Родные начали меня подзуживать, мол, пора бы мне начать с кем-нибудь встречаться, а я совершенно не готов к этому. — Таким образом он попытался объяснить Меган, какое смятение творится в его душе, все эти смутные и не вполне понятные желания, от которых он старался отмахнуться, и образы, всплывавшие в памяти при взгляде на нее, и воспоминания, которые повергали его в еще большее замешательство.
— Берни, не позволяйте никому распоряжаться вашей жизнью. Если время для этого придет, вы сами сделаете все, что нужно. Вам необходимо понять, чего вы хотите, и когда это произойдет, вашим детям тоже станет легче. Как давно это случилось? — Она спросила его о том, сколько времени назад умерла Лиз, но на этот раз Берни нашел в себе силы ответить.
— С тех пор прошло чуть больше года.
— Подождите немножко.
Их взгляды встретились, и он спросил;
— А что потом? Что будет, если я так и не встречу второй такой женщины?
— Вы сможете полюбить другую. — Она подалась вперед и легонько прикоснулась к его руке. Берни подумал, что давно уже не встречал человека, столь богато наделенного душевной щедростью. — Вы имеете на это право.
— А вы? Ведь тогда выходит, будто у вас такого права нет?
— Вероятно, я просто им не воспользовалась… скорей всего, мне не хватило храбрости, чтобы заново отыскать свое счастье.
Берни оценил мудрость этих слов. Затем они заговорили о другом: о Бостоне и Нью-Йорке, о доме, который он снял в долине Напа, о напарнике, с которым работала Меган. Берни поведал ей даже о няне Пиппин, а Меган рассказала пару забавных историй о своих приключениях. Они прекрасно провели время, и Берни слегка огорчился, когда Меган сказала, что ей пора идти. Она собиралась поехать в Калистогу на обед к другу, и Берни ощутил внезапный укол любопытства: что это за друг? Мужчина или женщина? Они просто дружат или у них роман? Стоя под дождем, он увидел, как она взмахнула на прощание рукой и повела машину прочь, и ему вспомнилось ее признание:
«Скорей всего, мне не хватило храбрости, чтобы заново отыскать свое счастье…» — и в мозгу его всплыл вопрос: сможет ли он когда-нибудь снова стать самим собой? Он завел двигатель и отправился домой, где его ждали дети и няня.
Когда по прошествии недели в кабинет Берни заглянула секретарша и сообщила, что его хочет повидать какая-то дама, голова его была занята совсем другими делами.
— Дама? — с удивлением спросил он, плохо представляя себе, кто бы это мог быть. — Что за дама?
— Не знаю.
Секретарша пришла в такое же недоумение, как и он сам. Женщины заходили к нему крайне редко, разве только представительницы прессы, сотрудницы Юниор-лиги, затевавшие время от времени показы мод, или работницы нью-йоркского филиала, присланные Полом Берманом. Но, в отличие от этой посетительницы, они заранее уговаривались о встрече. Как бы там ни было, секретарша отметила, что эта женщина весьма привлекательна и ее никак нельзя отнести ни к одной из вышеперечисленных категорий. Отличительные признаки сотрудниц Юниор-лиги — высветленные пряди волос, золотые серьги десятилетней давности и туфли, украшенные позолоченными цепочками, — начисто отсутствовали. У нее явно не было акульей хватки, присущей покупателям из Нью-Йорка и представителям прессы. И она совсем не походила на безвкусно одетую матрону, затеявшую благотворительное мероприятие. Она сияла чистотой и здоровьем, и, хотя ее одежда не отличалась ни броскостью, ни сверхизысканностью, она выглядела вполне элегантно. Синий костюм, бежевая блуза из шелка, жемчужные сережки и синие туфли на высоком каблуке. И ноги у нее красивые, только вот ростом она высоковата. Пожалуй, совсем ненамного ниже Берни.
Он уставился на секретаршу, определенно не понимая, почему она ничего не может объяснить толком.
— Вы не спросили, кто она такая? — Секретарша обычно проявляла сообразительность, но, похоже, на этот раз растерялась.
