корзину, из который торчали красные ленты.
– Позвольте мне сделать невесте прическу, – уверенно произнесла она и грациозно поплыла к туалетному столику, – и ее нарядить.
Ясмин поставила на столик корзину и небольшую коробку. Когда она открыла ее, все ахнули: в ней лежали массивные украшения из золота.
– Что это? – не поняла София и привстала со стула, чтобы лучше разглядеть.
– Украшения для будущей жены Анхеля Бахти, – улыбнулась цыганка. – Передал сам лично.
София плюхнулась на стул, ничего не понимая. Слишком много золота… Это же тяжело носить… Явно перебор. Она будет блестеть как… Как слиток золота!
– Ничего не говорите, – Ясмин взмахнула рукой. – Ты должна выглядеть богато. Чем больше на тебе золота, тем лучше. Это красивый набор.
София согласилась: выбора не было. Она обещала Ясмин следовать ее советам, ведь сама ничего не понимает в цыганской моде.
Йована открыла рот, желая что-то сказать, но промолчала. Скорее всего, в этот момент она подумала о том, что никогда не выйдет замуж за Йона. Если придется менять европейские наряды на цыганские юбки, это точно не для нее. София проследила за взглядом подруги: сначала он был шокированным, потом задумчивым, а затем стал печальным. Не хотелось портить настроение Йоване расспросами.
– Одевайте меня, – просияла София и мечтательно закрыла глаза.
Она хотела увидеть в зеркале самую красивую невесту. Хотела, чтобы глаза Анхеля при виде нее заблестели сильнее, чем вчера вечером. Хотелось превзойти саму себя.
Ясмин с девушками-цыганками тут же начали колдовать над ее образом.
– У нас невесту на свадьбу собирают сестры или близкие родственницы, но я же твоя сестра, поэтому я здесь. – Ясмин тепло улыбнулась и обняла Софию.
Перво-наперво Софии помогли надеть красивое ажурное нижнее белье. Следом – молочное платье с зимним узором. Девушки застегивали каждую пуговичку и не давали Софии ничего сделать самой. Она лишь стояла и наблюдала за процессом.
– Почувствуй себя королевой, – посоветовала Йована, – один раз можно себе позволить.
Милош готовился на втором этаже, оставив девушек на первом до тех пор, пока они его не позовут. По цыганской традиции он должен был увидеть сестру уже в платье, обнять ее и пригласить на танец.
– В волосы нам надо вплести красную ленту. – Ясмин умело справилась с густыми волосами Софии, подняла их, вплела ленту, а свободные концы оставила распущенными, как у нее самой. – Волосы невесты лучше пусть будут частично распущены. – Она вытащила из прически две волнистые пряди, остальные спрятала за диадемой, к которой крепилась длинная фата. Красная лента ярко выделялась на фоне всего белого, и София только сейчас заметила, что остальные девушки крепят к своим нарядам такие же ленты.
– Это цыганская традиция, – увидев ее удивление, пояснила Ясмин. – Красная лента говорит о том, что ты честная девушка. Все должны надеть такие ленты с твоей стороны, а когда придет свита жениха, то я буду выдавать им. Анхель должен снять ленту с твоих волос, наверно, когда-то это было символом того, что муж забирает чистоту своей жены, а вообще, не заморачивайся, – она махнула рукой, – сейчас это лишь традиция, тем более в вашем случае. Все знают, что вы какое-то время жили вместе.
София была приятно удивлена такой красивой традицией. Она решила, что ее лента станет символом честности, а не девственности. Она войдет в мир цыган честной и станет одной из них, а значит, ей снова можно будет доверять. Она уже показала, что пойдет с ними до конца, а выйдя замуж за Анхеля, доказала, что готова стать им сестрой. Даже если цыгане пойдут грабить Нови-Сад, она пойдет с ними.
На грудь легло тяжелое золотое ожерелье с витиеватым узором, закрыв декольте. В уши невесте Ясмин вдела массивные золотые серьги – эталон цыганской женской красоты. На запястье застегнули золотой браслет из комплекта с серьгами и ожерельем. Браслет покрывал все запястье, цепочкой переходил на палец и заканчивался кольцом.
– Монету никогда не снимай, – посоветовала Ясмин, – это символ вашего союза и вашей любви.
– Никогда не собиралась. – София хотела нащупать монету, но рука легла на тяжелое ожерелье. Столько золота на ней еще не было, и оно было очень тяжелым. Если к концу вечера она не упадет, это будет чудо.
– Кажется, готово. – Ясмин отошла от невесты и с восхищением оглядела ее: – Ты красавица.
Йована всхлипнула и попыталась проморгать слезы, которые застилали ей глаза, но не получилось – одна все же скатилась. Девушка засмеялась:
– Ты самая красивая. Я уверена, что твои родители любуются тобой с неба.
София ощущала себя Золушкой в бальном платье и боялась, все может оказаться лишь сном. Любуясь на себя в зеркало, она все же убеждалась, что это явь и она видит свое отражение. Правда, стояла там совсем другая София – прекрасная, нежная, счастливая. Даже взгляд изменился, стал взрослее и серьезнее. В глазах, как и у Йованы, застыли слезы. Услышав о родителях, она подняла взгляд в потолок. Нет, вряд ли они были бы рады такому союзу, но хотелось верить, что, видя счастье детей, они счастливы тоже.
Слеза поползла по щеке…
– Невеста обязана плакать, – кивнула Ясмин, – ведь ты навсегда покидаешь этот дом, но одной слезы достаточно, дальше будут танцы.
Музыка заиграла громче, и молодые цыганки выплыли в центр гостиной. Тут же появился Милош, и Ясмин принялась повязывать ему красную ленту. Йована приняла такую же.
– София, – Милош шел к сестре, а его глаза горели от восхищения, – ты прекрасна! Самая красивая сестра на свете.
Он протянул ей руку, и она вложила в нее свою. Так начался их первый танец, которым руководила Ясмин. Милош оказался отличным учителем. Даже Йована подхватила этот мотив и вышла в центр гостиной. Танцевала она отлично, видимо, время, проведенное на помолвке Ясмин и Милоша, не прошло даром.
Танцы так увлекли всех, что они потеряли счет времени. Смеялись и подпевали, песни сменялись одна за другой, и все были погружены в веселье, пока София не посмотрела на часы. Она резко остановилась, тяжело дыша, осознав, что до самого волнительного момента осталось совсем чуть-чуть. Все остановились, уставившись на нее.
– Господи, – она схватила Милоша за руку, дыхание перехватило, – они
