Главврача немного потряхивало, но он не терял самообладания и пытался оказывать сопротивление.
— Господин, пожалуйста, успокойтесь. То, что против недуга вашей сестры нет лекарства, – это лишь полбеды. Еще одна веская причина – это изначально слабое здоровье госпожи Афанасьевой. Ее иммунитет не способен сопротивляться вирусу, поэтому заражение наступило столь стремительно. И совершенно неуместно обвинять в случившемся врачей.
Эти слова сильно задели Давида. Он злобно покосился на врача, вернул голову в прежнее положение и бережно уложил меня на кровать. Тщательно укрыв меня одеялом, подоткнув под матрас все его уголки, обернулся и подошел вплотную к немолодому главврачу.
Давид был выше него на полголовы. Так и стояли они друг против друга, — один – выше, другой – ниже, — до тех пор, пока Давид с невиданной скоростью не выхватил у телохранителя нож и не вонзил его в бедро мужчины по самую рукоятку.
Запах крови в комнате усилился.
Словно бы ничего не произошло, Давид безучастно объявил:
— Это лишь начало. Если вы не спасете мою сестру, я каждому и вас всажу нож в сердце.
Давид изъяснялся на чистом английском языке; и эта речь, и говорящий были исполнены красоты и силы. Сторонний наблюдатель смог бы получить эстетическое наслаждение от такой сцены, если бы только не пол, забрызганный кровью, металлический запах в воздухе и устрашающий тон Давида.
Врачи обменялись растерянными, затуманенными взглядами и согласились на условие Давида. Самый молодой врач, не побоявшись попасть под удар, выступил вперед и пообещал приложить все усилия для моего излечения. Затем он и женщина-терапевт взяли под руки раненого, бледного главврача и увели его.
Давид оставил дверь полураскрытой и вернулся к моей кровати.
— Не беспокойся, Эмилия, ты скоро поправишься, – терпеливо утешал меня он.
— Кхэ-кхэ…
Я снова закашлялась, скорчив лицо, а затем вяло принялась ободрять его:
— Это ты не беспокойся. Я прекрасно понимаю, что мое здоровье подорвано. Я сама не берегла его: после родов не соблюдала режим, постоянно уходила из дома. Как говорится, что посеешь – то и пожнешь, но ты не должен из-за этого страдать.
Давид опустил голову, насупив свои густые брови, и изо всех старался подавить бушевавшие внутри эмоции.
— Брат, можно попросить тебя кое о чем?
В палате остались только мы вдвоем, в полной тишине, но даже так мой голос был еле слышен.
Давид ухватил край одеяла над моей грудью и нервно скомкал его пальцами. Не смея взглянуть на меня, он промолвил:
— Тебе нужно отдыхать. Я исполню любую твою просьбу, но только после того, как ты поправишься. А теперь поспи.
Я упрямо замотала головой, не желая ничего слышать.
— Я боюсь, что не успею. У меня лишь одно желание – верни на родину сына, не дай ему скитаться… кх-кх… скитаться на чужбине. Пообещай мне!
— И слышать не желаю!
Давид резко встал и пошел к двери.
— Я пойду и обсужу с врачами схему твоего лечения, а ты пока отдыхай!
— Давид…
Я снова зашлась пронзительным кашлем. Давид, словно игнорируя мои слова, ускорил шаг и вскоре исчез за дверью.
Глядя на дверь, я ждала, что он передумает и вернется, но этого так и не случилось.
Издав протяжный, мучительный вздох, я перевернулась на спину и уставилась в необъятный, пустой потолок. Лучики надежды в моих глазах потускнели.
Мой разум стал затуманиваться, и я незаметно уснула.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я очнулась. Но случилось это потому, что пронзительно-яркий свет ударил мне в глаза сквозь закрытые веки.
Я медленно разомкнула их и увидела покачивающийся передо мной белый халат. Наверное, врач менял мне капельницу.
И тут меня с быстротой молнии осенило: как возможно, что в самой крупной частной клинике Германии врачи, а не медсестры, самостоятельно меняют капельницы?!
— Кто вы…
Я через силу распахнула глаза, пытаясь лучше рассмотреть человека в белом халате, но перед глазами все плыло как в тумане.
Увидев движение, человек, меняющий капельницу, резко отступил назад, и к тому моменту, как картинка перед моими глазами прояснилась, я увидела лишь покачивающуюся дверь.
Глава 895. Уехать со спокойной душой
В этом месте слишком много людей, жаждущих моей жизни, пусть даже сама знаю, что времени мне самой осталось немного, однако не хочу неожиданной смерти. Я с большим трудом поддержала себя и принялась взывать о помощи:
— Кто-нибудь здесь есть? Сюда…
Когда вошёл Давид с врачом и медсёстрами, прилагая все усилия я уже взобралась на край кровати, едва не упав.
— Что случилось? Разве я не велел тебе не делать резких движений, чем ты занимаешься?
Пересиливая себя из последних сил, я намертво вцепилась в предплечье брата, подняв взгляд и посмотрев на инфузионный флакон:
— Лекарство, кто-то его трогал…
Договорив фразу наполовину, я упала в объятия Давида и вновь лишилась сознания. Когда снова пришла в себя три часа спустя, то словно бы силы вернулись в моё тело. Увидев, что я очнулась, Руслан моментально бросился ко мне. Не виделись пару дней, а на его подбородке отросла чёрная щетина, под глазами образовались тяжёлые мешки, словно он постарел на десять лет.
— Очнулась, голодна или нет, хочешь чего-нибудь съесть? – голос мужа звучал сипло, вероятно по причине галлюцинаций, я услышала в голосе всхлипывания.
— Не голодна, – я открыла рот, с сочувствием протянув руку и погладив его по щеке, — ты снова забыл нормально позаботиться о себе.
Его глаза увлажнились, однако он натянул на лицо улыбку:
— Со мной всё в порядке, ты пришла в себя это уже хорошо. Будь спокойна, у нас уже есть предположения о местонахождении ребёнка. Тебе не нужно волноваться, спокойно лечись, слушайся Давида, просто оставайся здесь.
— Мне гораздо лучше, – вероятно он придавал мне смелости противостоять всему.
Я оперлась на кровать, приподнялась и откинулась на изголовье, прежнее чувство усталости и головокружение словно стало вполовину меньше, теперь я видела вещи гораздо чётче.
— Провели расследование, кто прокрался ко мне подменить лекарство? – спросила я у брата.
— Это работник из отделения грудной хирургии, к счастью, ты бдительна и спугнула его, не дав ему достигнуть задуманного. Оставшиеся врачи проверяются, эти люди чертовски коварны, даже занимающих свою должность по десять лет докторов можно подкупить! – Давид пребывал в взволнованном настроении, выглядел так, словно собирается развязать войну.
Я кивнула головой, не став возражать ему, потерпела поражение, когда родила детей, а теперь вновь едва не позволила противнику совершить задуманное. Ни в коем случае нельзя позволить реализовать подобный инцидент в третий раз.
— Ты только что сказал, что есть информация о местонахождении ребёнка? – спросила я у Руслана.
— Ага, – он кивнул, приподнял моё лицо костяшками пальцев, поправляя мои рассыпавшиеся волосы, его голос звучал нежно, словно боялся перепугать меня, — скоро дождёшься возвращения ребёнка, твоя болезнь тоже подлечится.
Я знала, что всё не так просто, как он говорит, потому упрямо поинтересовалась:
— Какие условия запросил Яков?
Довёл меня до такого состояния и умышленно отправил к Руслану, Ефимова невозможно нигде найти, он уже давно не похож на себя прежнего, потому высказанные им условия будет ещё труднее удовлетворить
Муж поджал губы, легонько погладил меня по щеке и утешил:
— Успокойся, я всё сделаю, а ты просто послушно вернись в Россию вместе с братом, остальные дела поручи мне, я всё улажу.
— В Россию? – я обернулась и обратила вопрошающий взгляд на Давида, интересуясь итогом дела.
Брат солидно кивнул, указывая на то, что всё так и обстоит:
— Германия, в конце концов, не является нашим местом, на случай если противник пойдёт напролом, мы вряд ли будем в состоянии это выдержать. Возвращение гораздо надёжнее.
