— Джеред, пообедай с нами. Садись рядом с Селиной.
— Классно. Теперь разговоры пойдут не только о вас, но еще и обо мне.
Уилл, который уже взял было Джереда за локоть, внезапно остановился. Грязь, которую эти люди будут бросать в Селину, полетит и в Джереда. Что ему сказал Реймонд на похоронах Мелани? «Выходит, в тебе наконец проснулись отцовские инстинкты? И пятнадцати лет не прошло?».
Он неохотно отпустил локоть Джереда.
— Помоги мне, парень. Пойди скажи мисс Роуз, что я передумал и решил поехать на работу.
Он ожидал, что Джеред без промедления исполнит его просьбу, но просчитался. Мальчик с необыкновенной серьезностью заглянул ему в глаза.
— Зачем вы так? Неужели вы боитесь ерундовых сплетен?
— Я не хочу, чтобы каждый встречный имел повод прохаживаться на счет Селины.
— О ней уже говорят. Кстати, и обо мне тоже. Так что дальше? Вы этих людей не уважаете. Какое вам дело до того, что они подумают?
Уилл не нашелся что ответить. Голова у него шла кругом, и он не был уверен, что сможет заставить себя съесть хоть кусок. Больше всего ему сейчас хотелось переодеться и поехать на работу, оказаться там, где никто не станет докучать ему многозначительными разговорами. Рабочим Роджера нет никакого дела до того, где и с кем он обедает и о чем разговаривает.
И все-таки он попытался объясниться:
— Пойми, Джеред, меня всю жизнь…
Джеред прервал его:
— Вас всю жизнь смешивали с дерьмом. Так плюньте на них. — В его голубых глазах мелькнула грусть. — Как хотите, конечно. Можете позволить им опять прогнать вас из города. Пусть они заставляют вас прятаться в норах. Я передам мисс Роуз то, что вы просили.
Джеред повернулся на каблуках и отошел. Господи, только что его упрекала в незрелости и безответственности семидесятилетняя старуха, а теперь пятнадцатилетний подросток обвиняет в трусости. В этот день ему суждено проигрывать все поединки.
Ну ладно, да, он трус. Он сделает именно так, как предлагает Джеред: немедленно отправится на стройку, туда, где будет чувствовать себя в своей тарелке. Он спрячется там, где сплетни не достигнут его ушей, где ему не придется выносить презрительные взгляды. Он сдается. Он согласен проиграть. Чтобы вместе с ним не осталась в проигрыше Селина.
В тот день Уилл не вернулся с работы в обычный час. Селина долго расхаживала взад—вперед по комнате, то и дело выглядывая в окно. Шесть часов, семь, восемь; Уилла все еще нет. Дверь домика для гостей по-прежнему заперта, и света в окнах нет.
К половине девятого недоумение переросло в тревогу. Селина уселась в машину и отправилась к усадьбе Кендаллов. Старый дом, освещенный последними лучами заходящего солнца, показался ей зловещим. Невысокую траву колыхал легкий ветер, а на белых стенах лежали длинные тени деревьев. Даже голоса птиц — козодоев, воробьев, голубей — не оказали на Селину обычного умиротворяющего действия.
Поежившись, Селина вышла из машины и крикнула:
— Эй! Есть здесь кто-нибудь?
Из тени гигантского дуба вышли две фигуры — нанятый мисс Роуз охранник и Уилл. Охранник направился в дом для вечернего обхода, а Уилл подошел к Селине.
— Что ты здесь делаешь? — резко осведомился он.
— Я… Я беспокоилась, потому что тебя нет дома. Здесь столько всего случилось в последние дни, что я подумала…
Уилл взял ее под руку и подвел к машине.
— Правильно, тут много чего случилось, и именно поэтому ты сейчас же сядешь за руль и поедешь домой. Селина…
Она перебила его:
— Ты мог бы приехать домой. Тебе стоило только сказать, что ты не хочешь меня видеть сегодня, и я бы оставила тебя в покое.
Ее слова чувствительно задели его. Даже в сумерках Селина увидела на его лице горечь, злость, вину. Сегодня он в городе был недолго. Может быть, он не слышал, что говорят люди?
Она—то слышала достаточно. В пятницу в библиотеке. В субботу в овощном магазине. Сегодня в аптеке.
«Слышали, наша Селина спуталась с этим грязным Бомонтом? А была такая невинная и милая! И вот, оказывается, все одно притворство. Теперь понятно, какая она на самом деле».
Понятно, не все были настроены так сурово. Есть в городе люди, которые не помыслили бы о ней дурно, даже если бы она танцевала голой на улицах. Другие сказали бы в ее оправдание, что должна же она что—то получить в награду за детство, проведенное с полоумными родителями и эгоисткой—сестрой, и за предательство Ричарда. Слухи и сплетни были для горожан способом провести время. На прошлой неделе они чесали языки на тему Мелани. Теперь настал черед Селины и Уилла. Через неделю им подвернется кто—то или что—то еще. Селина понимала это и пропускала сплетни мимо ушей, так что ядовитые стрелы летели мимо цели. Уилл не мог снести все это так же легко.
Он вздохнул и нежно коснулся ее руки. Она прислонилась к его груди, и его руки привычно обняли ее.
— Мне очень жаль, что пошли разговоры, — произнес он.
— Знаю.
— Я не хотел, чтобы стало известно…
Селина опустила голову ему на плечо.
— Я сама виновата.
— Почему?
— На прошлой неделе я рассказала Викки и маме про нас.
Ответ, которого Селина ожидала секундой раньше, последовал сейчас. Уилл выпустил ее из объятий и отошел на пару шагов. Луна взошла уже довольно высоко и осветила виноватое лицо Селины. Ей же не нужно было смотреть на него, чтобы понять: он рассержен. Она это чувствовала по напряжению, исходившему от него.
— Ты им сама сказала? — медленно повторил он.
— Да.
И тут его гнев вырвался наружу:
— Объясни мне, ради всего святого, зачем? Ты же знала, что Викки тут же начнет болтать! Знала, что она расскажет каждому встречному и поперечному!
Селина попыталась улыбнуться, но улыбка ей не очень-то удалась.
— Видишь ли, я, пожалуй, на это и рассчитывала. Лучший способ довести что-нибудь до сведения всего города — это рассказать Викки. — Голос ее обрел уверенность. — Я уже говорила тебе, Уилл, что в секрете нужно держать только что-то постыдное. Мне нечего стыдиться ни тебя, ни себя.
— Они тебя в порошок сотрут, — обреченно сказал Уилл.
Она покачала головой:
— Это не в их власти.
Стереть ее в порошок во власти Уилла. Он вполне может наказать ее за то, что она осмелилась пойти против его воли. Она вправе разглашать свои тайны, но он точно так же имеет право на свои. А она не оставила ему выбора.
— Ты скоро придешь домой? — спросила Селина после долгой, тягостной паузы.
А он стоял неподвижно и смотрел на нее. Потом взял ее руку и медленно поднес к губам.
— Мне кажется, у меня есть средство уберечь тебя от бед… и вовлечь в куда худшие.
