Там были все, кроме Хилари. Даже Элеанор, позвонив в полицию, приехала на такси. Тек Шерман довольно улыбнулся.
— Конечно, с выстрелом вы поторопились, поэтому немного промазали, но, учитывая обстоятельства, вы очень хорошо справились, мэм. Этот мерзавец выживет; но вы свой след на нем оставили, будь я проклят, если это не так.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Виктория, раздавая всем чашки с блюдцами. — В голове стучит?
— Кажется, постепенно прихожу в норму благодаря всем вам. Честно, не знаю, что бы я без вас делала. Я едва могла соображать, когда приехала полиция.
— Следователь шепнул мне, что дело выглядит довольно чисто. Начнем с того, что Сполдинг — сбежавший заключенный. За ним уже охотятся, — сообщил Рид. — А то, что ты в него выстрелила, — это чистейший случай самообороны.
— Хочу сказать, — тихо произнесла Фила, — что должна поблагодарить вас, джентльмены. Я бы не имела представления о том, как защитить себя, если бы вы не занудствовали так сильно, обучая меня стрелять из этого жуткого пистолета.
— Премного благодарен, — пробормотал Ник. — Пей бренди, Фила. Оно поможет тебе заснуть.
— Сомневаюсь. Я сегодня ночью и глаз не сомкну.
— Сомкнешь, — пообещал он.
Однако вопреки заверениям Ника, в час ночи Фила все еще лежала без сна. Ее бередили разные эмоции. Настроение менялось практически мгновенно, то поднимаясь, то стремительно падая. Одну минуту она испытывала почти эйфорическое облегчение, в следующую уже находилась на грани слез.
— Успокойся, милая. Все будет хорошо. Ты поспишь и почувствуешь себя лучше. Это просто нервы. — Голос Никодемуса был тихим и успокаивающим. Он осторожно прижал ее к себе. — Ты будешь в порядке.
— Надеюсь.
— Сейчас было хуже, чем в первый раз?
Она застыла.
— Ты о чем?
— Я говорю о первом разе, когда тебе пришлось иметь дело со Сполдингом.
— О!
Его пальцы нежно перебирали ее волосы.
— Когда же ты будешь достаточно мне доверять, чтобы рассказать, что в тот раз случилось на самом деле, Фила?
— Я все тебе рассказала. Ты ведь и сам все проверил. Я нашла у тебя копию этой газетной статьи, которую ты получил, пока был в Сиэтле. Кроме того, почему я должна испытывать желание рассказать тебе о суде? Меня расстроила стрельба. — Казалось, она не может правильно выстроить свои мысли, как делала каждый раз, когда обсуждала суд над Сполдингом.
— Может быть, ты пытаешься слишком многое оставить внутри себя. Знаешь, тебе не стоит хоронить это в себе. Больше не стоит. Ты теперь не одна. У тебя есть я. И я люблю тебя, Фила.
— Я тоже тебя люблю, Ник.
— Тогда скажи мне правду, и тебе станет легче. Она неподвижно лежала в его объятиях.
— Было бы несправедливо перекладывать эту ношу на другого человека.
— Для меня это не будет ношей. Я не вижу ничего дурного в том, что ты дала ложные показания, чтобы упрятать этого мерзавца Сполдинга в тюрьму. Ты не забыла, что я не такой уж совестливый либерал? Я Лайтфут.
Она широко раскрыла глаза.
— Так ты знал?
— Что знал? Что в инциденте со Сполдингом было больше, чем ты мне рассказала? — Он пожал плечами. — Просто интуиция. Речь идет об обвинении его в хранении наркотиков, так?
Фила кивнула головой ему в грудь.
— В то время как я боролась с ним на стоянке у ресторана, я подсунула ему героин. Я подставила его, чтобы его арестовали, Ник, поскольку я не могла придумать ничего лучшего. К тому времени он уже убил одного ребенка. Я так боялась, что он может убить еще одного. Он насиловал их всех. Я должна была его остановить.
— Понимаю.
Теперь слова лились из нее рекой.
— Я знала, что каждое утро полицейские останавливаются у этого ресторана, чтобы выпить по чашке кофе. В таком маленьком городе, как Холлоуэй, быстро запоминаешь местные порядки. В 10.15 утра перед рестораном всегда было припарковано несколько патрульных машин. Народ обычно шутил, что, если кто-нибудь решит совершить ограбление банка в нашем городе, он обязательно сделает это около 10.15.
— То есть ты знала распорядок дня полицейских и все соответственно спланировала?
— Я знала, в какое время подъедут полицейские, и знала, что могу заставить Сполдинга потерять контроль над собой. Было довольно легко подтолкнуть его к тому, что он набросится на меня. Но я считала, что обвинения в нападении на женщину будет недостаточно. Мне нужно было, чтобы ему было предъявлено обвинение в уголовном преступлении. Благодаря чему его посадили бы в тюрьму.
— Чтобы Сполдинга лишили прав на управление детским приютом?
— Да.
— А где ты достала героин? — спросил Ник.
— Бог ты мой, Ник. Ты не хуже меня знаешь, что сейчас очень просто купить наркотики. Как у работника социальной сферы, у меня были все необходимые контакты и информация, включая сведения о людях, у которых можно достать героин. Проделав все это, мне оставалось только ждать, когда с ним поступят по закону. От меня требовалось одно: придерживаться своей лжи. Тот факт, что Сполдинг был наемником, служившим в Юго-Восточной Азии и Южной Америке, оказался в мою пользу.
— Присяжным казалось, что он начал употреблять наркотики в этих местах и продолжил эту привычку уже в Штатах, — закончил за нее Ник.
— Да. — Фила замолчала в ожидании его реакции.
— Черт побери, Фила.
Она напряглась.
— Мне так жаль, Ник. Это был ужасный поступок, но мне больше ничего не приходило в голову. Я обязана была его остановить. Я обязана была отобрать у него детей.
— Ей жаль. Бог ты мой, да не нужно извиняться. Единственное, о чем стоит жалеть, так это о том, что у нас нет законного способа оберегать детей от мерзавцев типа Элайи Сполдинга. Тогда тебе не пришлось бы идти на такой невероятный риск, чтобы спасти этих воспитанников.
Она перевела дух.
— Я не хотела никогда никому об этом рассказывать. Я считала, что сама приняла решение так поступить, и должна была бы жить с этим до конца моих дней. Я не могла просить кого-либо еще помочь мне нести бремя правды.
— Но ты оставила свою работу.
— Мне пришлось это сделать. Я знала, что больше не смогу работать в таком качестве. На этот раз я не просто нарушила несколько правил, а перешла все границы дозволенного. Взяла закон в свои руки. Я больше не была профессионалом, я стала мстительницей.
— Ты что, чувствуешь себя виноватой? Черт, да ты не должна этого делать.
— Нет. Я не чувствую вины. Если бы пришлось, я бы проделала это еще раз. Но это так тяжело, Ник. Так трудно было это сделать. Так трудно жить с этим. Так же, как выстрелить сегодня.
— Запомни, что ты больше не одна живешь с этим. — Он поцеловал ее, глаза его блестели в темноте. — Я люблю тебя.