— Для чего оно мне?
— В субботу вечером в пожарном депо состоятся танцы. Весь город там будет.
София снова бросила хмурый взгляд в зеркало.
— Звучит… заманчиво.
— Поверь мне, это не голландская круговая вечеринка.
— О, Ной. Для меня сейчас не самое подходящее время, чтобы… — Она немного помолчала, затем сделала глубокий вдох. — Ной, я не хочу, чтобы мои дети знали. О нас. — Она наконец-то сказала это вслух, но на Ноя посмотреть не отважилась.
— Почему нет?
— Я приехала сюда ради них. А не ради… этого. Не для того, чтобы с кем-то познакомиться и что-то начать. Макс и Дэзи этого не поймут. — Наконец она подняла глаза на Ноя. — Я и сама не понимаю.
— Перестань беспокоиться. Я заинтересован в тебе, а ты, как мне кажется, во мне. Любой ребенок в состоянии это понять. Чего ты на самом деле боишься, София?
«Того, как больно мне будет, когда все закончится».
— Ной, я не…
Тут раздался звонок в дверь и топанье ног у входа.
— Эй, Ной!
— Спасена обстоятельствами. — Он быстро и крепко чмокнул Софию в губы. Звонок повторился. — Ребята пришли.
— Ты знал об их визите?
— Конечно. Я пообещал им спагетти, а потом у нас репетиция. — Ной взял клетчатую фланелевую рубашку и понюхал ее.
— Спасибо, что хоть сейчас сказал. Теперь я в западне! — воскликнула женщина. — Твои друзья узнают, что мы спим вместе…
— Не знаю, как тебе, а мне лично было не до сна. Не волнуйся, они не станут сообщать об этом твоим детям или что-то в этом духе. — Сочтя, очевидно, что рубашка чистая, он надел ее.
— Ты прекрасно понял, что я имею в виду, и они тоже поймут.
— Они мои друзья, и ты им нравишься. Они будут очень рады за нас.
— Я знаю. Просто дело в том, что… я бы предпочла держать это — наши отношения — в тайне.
В глазах Ноя блеснула вспышка боли и гнева.
— Это из-за меня, а не из-за тебя, — поспешно добавила она. — Я же новичок в городе, и все знают, что я бывшая жена преподобного Грега Беллами, женщина, которая бросила своих детей ради лучшей жизни в Европе. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы люди узнали, что я сплю с кем попало.
— Ты спишь не с кем попало, а со мной, — возразил Ной, надевая козырьком назад кепку, которую всегда носил, когда играл на барабанах.
— Да, но…
— Послушай, ты приехала сюда не для того, чтобы работать нянькой, а чтобы быть рядом со своими детьми. И полагаю, чтобы зажить новой жизнью. Да ты только посмотри на меня, я же завидная партия. — Он встал в комичную позу, раскинув руки. У Ноя был вкус в одежде как у Джона Дира, а улыбка такая, от которой у Софии перехватывало дыхание. А еще он обладал удивительным качеством согревать ее сердце и внушать ей веру в себя. Она и сама в такие минуты верила, что может преодолеть все что угодно, побороться один на один с целым миром.
Прежде ее вечера состояли из одинокого сидения за компьютером и полного погружения в работу. Теперь же она проводила вечера с друзьями, или семьей, или с человеком, который только что признался ей в любви.
Во второй половине дня София организовала для Макса и Дэзи экскурсию в Мохонк-Маунтин-Хаус. Одними из самых приятных воспоминаний, связанных с детьми, были те, когда все вместе они отправлялись исследовать новые места. Софии нравилось думать, что и они когда-то были счастливой семьей. Она верила, что все еще можно вернуть. К тому же сегодня ей нужно было обсудить со своими детьми важный вопрос.
Кроме того, она приготовила Максу и Дэзи сюрприз. Тарик прилетел в Нью-Йорк по долгу службы, и София договорилась встретиться с ним в этом историческом заповеднике. Женщина упорно старалась построить новую жизнь в Авалоне, но какая-то часть ее души отчаянно тосковала по прошлому — и Тарику в особенности.
Заповедник был создан семейством Смайли в 1860-х годах и по сей день принадлежал их наследникам. Изучая международное право, София изредка приезжала сюда, чтобы посетить американский замок с его роскошными салонами и гостевыми залами, конюшнями и лабиринтом, катком и английскими садами, полем для игры в гольф и многомильными пешеходными тропами, пролегающими через весь заповедник Мохонк. Из каждого окна замка открывался захватывающий вид. Возвышающийся над одетыми в гранит берегами озера Мохонк, замок напоминал одновременно и волшебное королевство Диснея, и замок Безумного Людвига, и старинную открытку, на которой изображен зимний пейзаж. Женщина была уверена, что, оказавшись здесь, ее дети испытают такой же благоговейный трепет, какой испытывала и она сама.
Когда они шли по коридорам, стены которого были выполнены из тесаного камня, София наблюдала, каким интересом светятся лица Макса и Дэзи. Дэзи стала совсем взрослой, и Макс очень возмужал, но, находясь в обстановке, напоминающей рождественскую открытку, София осознала, что для нее они всегда останутся детьми. Она смотрела на них обоих, пытаясь охватить взглядом больше, чем внешняя хрупкая красота Дэзи и наигранное безразличие Макса. Ее омывали волны раскаяния. Она хотела бы повернуть время вспять, быть рядом со своими детьми, когда они особенно в ней нуждались, уделить им больше внимания. Раскаяние — медленнодействующий яд. Женщина понимала, что может лишь двигаться вперед. Она бросила взгляд на посапывающего в коляске Чарли и подумала, что ей выпал шанс наблюдать за тем, как он будет взрослеть.
— Мохонк означает «озеро на небесах», — пояснила София. — Каррер и Ивс сделали серию гравюр, изображающих это место. Мне ужасно хотелось привезти вас сюда, чтобы все показать.
В просторной библиотеке располагалось множество книжных шкафов и лестниц, облегчающих доступ к книгам, стоящим наверху. София с удовольствием показывала детям портреты президентов и почетных гостей, посещавших это место.
— Основали заповедник два брата, — продолжала рассказывать София, — Альберт и Альфред Смайли. Они были квакерами, преданными делу мировой справедливости и правосудия. Около сотни лет назад в этих стенах, возможно в этой самой комнате, была создана Постоянная палата третейского суда.
Дэзи с подозрением воззрилась на мать:
— И мы должны принять это к сведению, потому что…
— Потому что сейчас штаб-квартира этой организации находится в Гааге, — ответила София. — Я подумала, вам будет небезынтересно узнать, что мне предложили место помощника в этом суде. — Она обвела взглядом огромное помещение, буквально дышащее муд ростью. — Но я отказалась и на следующий день приехала к вам двоим и Чарли.
— Ты жалеешь, что не приняла это предложение? — спросил Макс, мгновенно напрягшись всем телом, точно готовясь к худшему.
