тушенку, картошку, макароны и специи. Поставили все это на костер. В итоге получился эдакий густой суп.
Когда дело дошло до еды, выяснилось, что из семнадцати человек только трое взяли с собой ложки. У нас было все: подушка, штатив для фотоаппарата, гель для душа (конечно, в горах только душ принимать!), книги и даже маникюрный набор. Но ложку догадались взять только три человека! И я не была в их числе.
В итоге мы ели по очереди этими тремя ложками. Понятие "личная гигиена" в тот вечер просто не существовало.
После еды мы поставили палатки, а затем расселись вокруг костра и стали рассказывать друг другу истории. Кто-то упомянул о «камне силы». Смысл был в том, чтобы незаметно подложить человеку в рюкзак булыжник для увеличения фитнес-эффекта от похода. Булаткин смеялся больше всех и начал запугивать ребят тем, что ночью подложит кому-нибудь камень в рюкзак.
После сытного ужина мои глаза слипались, но у Булаткина открылось второе дыхание, и он потащил меня собирать улиток неподалеку. Я так и не поняла, зачем они ему сдались, но искать их с фонариком в опавшей листве оказалось увлекательно. Улитки были довольно крупные и сразу прятались в раковину, когда я брала их в руки. Мы набрали их полпакета и, наконец, отправились спать.
У нас с друзьями была одна палатка на троих, и Ада уже спала, тихо посапывая. Я расположилась рядом с подругой и тут же провалилась в сон.
Мне снился Влад. Мы летели с ним на самолете, и почему-то, кроме нас, пассажиров больше не было. Мы сидели, держась за руки, и на душе было спокойно и тепло.
Затем Влад ни с того ни с сего встал, открыл эвакуационный выход в самолете и сказал:
- Давай прыгнем!
Мне стало очень страшно, потому что я не понимала, есть у нас за спиной парашюты или нет. Но Влад был так красив и с такой надеждой в глазах протягивал мне руку, что я, плюнув на осторожность, согласилась. Мы взялись за руки и встали на краю. Под нами была бездна из облаков. Мы были так высоко, что земли даже не было видно. Мы посмотрели друг на друга и сделали шаг вперед. До меня донесся крик Влада. Он кричал как-то тонко и по-женски.
Раскрыв глаза, я поняла, что прыжок самолета был сном, а вот женский визг где-то поблизости был реальным. Спросонья пытаясь осознать происходящее, я приподнялась на локтях и увидела Аду, которая с брезгливым видом стягивала с волос заползшую на нее улитку. Вот, значит, кто кричал.
- Тут везде полным- полно этих мерзких слизняков! - пищала она.
- Булаткин! - я толкнула в бок по-прежнему крепко спящего друга. - Ты что, пакет со своими улитками не завязал?
- Ну, как я их завяжу? - хрипло отозвался он. - Они бы там задохнулись за ночь.
- Ну, а теперь они расползлись по всей палатке, - сказала я, снимая со своего живота еще одну улитку.
- Так это твоих рук дело? - взвилась Ада.
Она набросилась на Булаткина и принялась его мучить, щипать и щекотать. Антон вмиг проснулся и тоже начал атаковать, но я присоединилась к подруге, и вдвоем мы защекотали парня до слез.
- Стесняюсь спросить, что у вас там происходит? - раздался снаружи голос Кирилла Самохина.
Мы заржали еще громче и, наконец, выбрались из палатки. Утро было чудесное, дышалось легко. Глядя на поляну, залитую мягким солнечным светом, было невозможно грустить.
Позавтракав, мы отправились в обратный путь. Однако и тут меня ждало разочарование. Спускаться оказалось не намного легче, чем подниматься. Ноги скользили, и я несколько раз упала. Кирилл сказал, что у меня не очень хорошая подошва кроссовок, слишком гладкая и плохо держащая сцепление с поверхностью. Во время падений я ободрала колени и руки, и настроение у меня сильно поубавилось.
Зато когда в автобусе Булаткин начал искать куда-то запропастившийся портативный аккумулятор и на самом дне своего рюкзака нашел "камень силы", я смеялась так, что вмиг забыла о своих ссадинах.
- Кто?! Кто это сделал? - взвыл Антон, разглядывая присутствующих.
Но мы все ржали так, что вычислить виновного он так и не смог.
Вернувшись домой, я получила неземное удовольствие от приема ванной. Никогда не думала, что такая процедура, как купание, способна сделать человека счастливым.
Июнь подходил к концу, а от Влада не было никаких новостей. Совсем. Я знала, что он ужасно занят: ЕГЭ, поступление в универ, репетиции, выступления. Но все же надеялась, что он позвонит или напишет. С каждым днем моя вера таяла. Его молчание изматывало, а сделать еще один шаг навстречу сама я не могла. Я понимала, что раз он не объявляется, значит, сделал выбор не в мою пользу.
Как-то мне позвонила Ада и объявила, что завтра мы идем на вечеринку к Анохину. Однако тусоваться мне совсем не хотелось.
- Ну, пошли! - упрашивала меня Ада. - Анохин на радостях, что окончил школу, обещал закатить классную вечеринку, будет шампанское и креветки.
- Прости, но шампанским меня туда не затащишь, - сопротивлялась я.
- Саш, пойми, Анохин окончил школу, и далеко не факт, что мы будем с ним дальше общаться. А у его предков просто шикарная квартира, ты же там была. Из нашего окружения такой больше ни у кого нет.
- Тоже так себе аргумент.
- Окей. А сколько раз я таскалась с тобой на гораздо менее интересные мероприятия в качестве группы поддержки? Как говорила моя бабушка, долг платежом красен.
- А вдруг Ревков там будет? Пощади меня, - взмолилась я.
- Даже если так, у тебя будет отличный повод роскошно выглядеть и утереть ему нос! Готова одолжить тебе любое платье, только пошли.
Я согласилась. Противостоять уговорам Ады было невозможно. Вот только наряжаться желания не было. Вечером я без особого энтузиазма облачилась в джинсовые шорты, просторную светлую футболку, распустила волосы и нанесла легкий макияж. Антон заехал на такси сначала за мной, а
