Мысли в моей голове взрываются фейерверками и разносят всех тараканов в пух и прах. Даже у самых откормленных нет шансов. Слова превращаются в шипучие пузырьки и щекочут горло, но там и застревают. Сердце бешено колотится в груди, играя на ребрах тяжелый рок.
- Все в особняке должны были думать, что ты действительно уехала домой, - где-то на фоне вещает Туманов, пока я пребываю в шоке и томительном предвкушении. - И персонал, и охранники, кроме Васи, и даже… Аленушка, - вздыхает тяжело. – От нее нам с отцом, конечно, сильно досталось. Но мы перестраховались, чтобы никто даже случайно не обмолвился, где ты на самом деле. Я ведь говорил тебе об этом... Ночью перед вылетом.
Мысленно окутываю свое тело стальными цепями, чтобы не рассыпалось предательски у ног Алика. С трудом отрываю взгляд от бархатной коробочки, которую он небрежно теребит в ладони. Из последних сил подавляю жгучий интерес, потому что у нас с мужем сейчас крайне важный разговор… Только о чем?
- Не помню, - признаюсь тихо.
Закусываю щеку изнутри, пытаюсь сохранить гордость хотя бы внешне и не задать терзающий меня вопрос. Сама же лихорадочно соображаю, что может быть важнее того, что скрывается под красным бархатом? Раздавленные тараканы не подсказывают правильный ответ, они легли в ряд в направлении заветной коробочки.
- Лерочка? – Альберт сводит брови. – Ты шутишь сейчас? – настороженно уточняет. – Девочка, я до четырех утра с тобой был, пока не пришло время ехать в аэропорт. Не смог тебя просто так оставить, хотя отец настоятельно убеждал меня ни слова тебе не говорить о наших планах. Чтобы ты опять никуда не встряла. Сто раз припомнил мне, как ты сбежала с подругой и угодила к Стасу Петровскому, - прищуривается укоризненно, а я опускаю голову виновато.
- Я же случайно, - неловко веду плечом.
- На приказы ты отвечаешь противодействием, намеков не понимаешь, советов не слушаешься, а главное, себя не бережешь, - перечисляет все мои вредные качества и делает паузу, окидывая меня черным взглядом. – И все-таки я не смог улететь молча. Попросил тебя доверять мне и потерпеть, пообещал защитить даже на расстоянии, сказал о твоем временном переезде, без сроков и адреса. Нельзя было. Ты все выслушала, согласилась. Да, я не вдавался в подробности, и за это ты имеешь полное право обижаться на меня сейчас. Допускаю, что ты ревновала меня к Валерии. Хотя очень зря, - отрицательно качает головой. - Но все это было необходимо, Лерочка, - протягивает руку к моему лицу, ласково убирает упавшие на лоб кудряшки, а я опять невольно кошусь на его вторую руку. С коробочкой.
Моргаю часто, пытаясь настроиться на серьезную волну. Что сказал мой муж? Он предупредил меня той ночью о ссылке?
Ни слова не помню. Только объятия и поцелуи, которые я приняла за приятный сон.
- Да спала я! – фырчу, злясь теперь на саму себя. – Я во сне и разговаривать могу, и обнимать все, что под руку попадется, и мигрировать по кровати. Но при этом я сплю крепко и беспробудно. Делай со мной, что хочешь, наутро и не вспомню.
- Интересно. Я учту это на будущее, - коварно усмехается Туманов. И осекается, когда я удивленно вздергиваю брови. – Ну, прости.
Мой муж – старый пошляк и извращенец. Зато официальный. Со свеженьким штампом.
Любовно стискиваю пальчиками паспорт. Я скоро дыры протру в его обложке. А глазами прожгу манящую коробочку, которую по-прежнему охраняет дракон Алик. Не понимает, что женское любопытство – страшная сила. Выжигает изнутри. Лучше не испытывать мое терпение. Иначе испепелю одним взором.
- Это что? Кому? – все-таки сдаюсь.
Туманов косится в том направлении, куда я указываю, и спохватывается резко.
- Да, точно, - неожиданно на колено передо мной опускается. Прямо в траву.
Непривычно видеть всегда сурового и важного «бандита преклонного возраста» - у моих ног. Что-что, а извиняться Туманов умеет. Никто для меня ничего подобного не делал, поэтому растекаюсь, словно выставленный на сорокаградусную жару желейный торт. Готова сама соскользнуть на мягкую травку.
- Альберт Ильич, вы аккуратнее. Вдруг заклинит что-то, - сопровождаю романтичный жест мужа ехидным комментарием, а сама улыбаюсь, как блаженная.
Последние крупицы мозга расплавились и вытекли. А в голове поселились чувства. И влюбленные таракашки приглашают друг друга на медленный танец.
- Черт, девочка, ты не представляешь, как я скучал по тебе, - хрипло и немного нервно смеется Алик. Откашливается и дальше говорит уже серьезнее: - Лерочка, продолжишь быть моей женой?
- А это от настоящей Валерии осталось? Экономно, – уточняю ревниво и изучаю кольца. Одно гладкое. Обручальное. А второе - с прозрачным, чистым, как слеза, камушком, грани которого красиво отражают свет, завораживают и ослепляют. Помолвочное, чтобы сразу закрыть все упущенные этапы?
- Ты – моя настоящая Валерия. Превратила меня в мальчишку влюбленного, - хмыкает и берет меня за руку. – Нет, те кольца я еще в ЗАГСе потерял. Или выкинул в гневе. Эти же я подбирал специально для нас, - нежно поглаживает мою ладонь. – Привез из Италии.
Малодушно позволяю Алику надеть оба кольца. Власть этого мужчины надо мной слишком велика, особенно, когда он у моих ног. Как бы парадоксально это ни звучало.
С ответом не спешу, хотя для себя давно все решила.
Подставляю руку к лучам солнца, наблюдаю, как переливается золото.
Теперь я жена. И невеста. Одновременно.
Невесто-жена Туманова. Неординарный статус. Впрочем, у нас с ним все не как у нормальных людей.
- Соглашайся, любимая, не пожалеешь, - ухмыляется самонадеянно.
Узнаю настоящего Альберта. Несокрушимого, целеустремленного и уверенного в себе. А вся эта романтика – исключительно ради меня. Более того, холодный, мрачный Туманов через себя переступил только что. Заметно, с каким облегчением он на ноги поднимается. И рваными движениями оттряхивает брюки, возвращая себе безупречность и лоск.
Крадется ко мне, как хищник к намеченной жертве, приближается вплотную, будто собираясь напасть.
Рывок - и сгребает меня в охапку, прижимает к себе. Я улыбаюсь еще шире, обмякаю в уютных объятиях, ощущая себя защищенной от всего мира. Уткнувшись носом в твердую грудь, я невольно вбираю новый запах мужа.
Зря…
От резких ноток его парфюма к горлу подкатывает комок.
