не как к шагу ближе к могиле.
Не знаю, кто двигается первым, но вскоре мы снова целуемся, и я двигаюсь внутри нее. Длинные, глубокие, протяжные толчки, темп которых увеличивается, пока наша кожа не становится влажной от пота и не охлаждается только пустынным бризом, проникающим снаружи.
Мы шепчем слова любви, извлекаем друг из друга звуки, которые не пытаемся скрыть, и вскоре оба балансируем на краю, только чтобы столкнуть друг друга в одном потрясающем оргазме, который оставляет нас бездыханными и опьяненными.
Я провожу губами по ее щеке, шее, плечу и шепчу:
— Я люблю тебя. Я люблю тебя… — Боясь, что задушу ее, я перекатываюсь на бок и обнимаю ее. Мы оба обнажены, сердца колотятся, легкие борются за воздух, я целую ее в макушку и говорю ей в миллионный раз за сегодня: — Я люблю тебя.
ЭШЛИ
Я всегда думала, что заниматься любовью — это еще один синоним траха. Знаю, знаю, люди ведут себя так, будто занятие любовью отличается от секса, или траха, ебли, совокупления, чпока или перепихона, но у меня в жизни было много секса, так что я знала, что все это чушь собачья.
Я думала, что все это чушь собачья.
Бен доказал, что я ошибалась.
То, что мы только что сделали, соединение наших тел и раскрытие наших душ, было намного больше, чем секс. Гораздо больше, чем даже любовный, осмысленный обмен оргазмами.
Теперь я понимаю.
Заниматься любовью — значит становиться уязвимым. Значит чувствовать себя неуправляемым в максимально безопасной обстановке. Это означает удовольствие во всех аспектах — уме, теле и духе.
И неудивительно, что лейбл Джесси нанял моего мужа в качестве автора песен, потому что этот человек умеет обращаться со словами — я дважды чуть не испытала оргазм от его громыхающих слов в моем ухе. Я даже не знала, что такое возможно.
Я собираюсь добавить это в список вещей, которые нужно попробовать.
И в этом прелесть быть любимой таким человеком, как Бен Лэнгли. Нет ни стыда, ни беспокойства о том, что тебя не примут или ты не будешь достаточно хорош. Впервые в своей жизни я решаю поверить ему из-за того, как сильно он любит меня. С открытым сердцем и принимая истину с благодатью. Я верю, что Бен любит меня безоговорочно, и именно его любовь вдохновляет меня любить себя также.
ГЛАВА 32
БЕН
— Нет. — Я качаю головой, потому что, судя по ее нахмуренному лбу и наклоненной голове, Эш, кажется, смущена этим односложным словом из трех букв.
— Что значит «нет»? — спрашивает она с полным ртом шоколадного круассана.
Наша первая ночь вместе в качестве мужа и жены была намного больше, чем я когда-либо ожидал. С ненасытным аппетитом Эшли к сексу в сочетании с моими шестью с лишним годами воздержания, мы могли бы поджечь холмы от количества трений, возникших между нами.
Мы бесчисленное количество раз занялись любовью. На кровати, в душе, снова на кровати, у стены по пути на кухню, где мы отказались от еды и пировали друг другом. В ванной, когда первые лучи солнца пробились сквозь окна. Потом мы уснули. После нескольких часов сна я проснулся от прикосновения ее губ ко мне. Это привело к тому, что она наклонилась над матрасом, чтобы я мог взять ее сзади. Незадолго до полудня мы, наконец, добрались до кухни, где нашли большое разнообразие выпечки, фруктов и кофе.
Мы превратили кровать в одеяло для пикника. Имея только тонкую белую простыню, чтобы прикрыть важные места, которые хотели защитить от пролитого кофе, мы ели, пили и смеялись над вещами, которые не должны быть смешными, но жизнь кажется намного легче с Эшли в ней.
Именно тогда она спросила меня, готов ли я заняться сексом на улице, средь бела дня. Конечно, я готов. Она просунула руку под простыню, натянутую на мой член, и мотнула головой в сторону все еще открытой двери.
Я накрыл ее руку своей. Вот тогда я и сказал: «Нет».
Сжимаю ее руку и улыбаюсь. Ее волосы прямые и немного спутанные после душа, ванны и засыпания с мокрыми локонами. На ее коже нет макияжа, а ее хмурый взгляд чертовски сексуален.
Я добавляю:
— Как бы мне этого ни хотелось, я хочу дать твоему телу перерыв.
— Моему телу не нужен никакой перерыв. — Последнее слово она произносит так, как будто оно непристойное.
Я изо всех сил стараюсь не улыбнуться, но это невозможно. Она такая чертовски милая.
— Думаю, что нужен.
— Как ты можешь знать больше о том, что нужно моему телу, чем я?
Я убираю поднос с едой с кровати и ставлю его на приставной столик, затем придвигаюсь к ней и целую вдоль ее ключицы.
— Теперь это и мое тело тоже, жена.
Она дрожит и наклоняет голову, чтобы я мог дотянуться до ее шеи.
— Я собираюсь очень хорошо позаботиться о нем. — Низкий гул вибрирует в ее горле напротив моих губ, и я закрываю глаза, вдыхаю ее чистый аромат и провожу носом по мягкости ее шеи к уху. — Прошлой ночью нам пришлось довольно туго. Много раз. Шесть, если быть точным.
— Только четыре были жесткими. — Ее дыхание прерывается. — Я могу выдержать больше.
Я хихикаю, и она дрожит.
— Уверен, что можешь, но я собираюсь отложить то, что мы хотим, ради того, что, я знаю, тебе нужно.
— И что, по-твоему, мне нужно?
— Горячий душ.
Она ворчит.
— И сон.
Она зевает, но пытается скрыть это.
Я поднимаю брови.
— Хорошо, ладно, я немного устала.
Я поднимаю Эшли с кровати и несу ее благословенно обнаженное тело в ванную. Воспоминания о прошлой ночи с рейтингом 18+ проносятся в моей голове, и мой член мгновенно реагирует. Но потребности Эшли смывают это желание. Хотя она и говорит, что с ней все в порядке, я знаю, что моя жена всегда будет ставить свои сексуальные потребности превыше всего остального. Я не позволю ей этого делать. Опускаю ее на пол, но продолжаю держать в своих объятиях. Мягкость ее тела рядом с моим — сладчайший бальзам для моей израненной души.
— Ты должен позвонить и проверить Эллиот, — говорит она мне в грудь.
— Хорошая идея. — Я ухмыляюсь, думая о том, как повезло Эллиот, что у неё есть мачеха, которая беспокоится о ней так же сильно, как и я.
Целую Эшли в лоб, зная, что если осмелюсь поцеловать ее в губы, то никогда не выйду из ванной, затем выхожу, закрывая дверь.
