истолковал! Я вообще ни при чем!
— А ты! — в сердцах я обрушиваю разочарование на Нила. — Зачем?! В твоих силах было хоть что-то объяснить, а не вот так!
— Я признаю свою вину, — с сожалением кивает он. — Я слишком слаб оказался.
— Вот видишь! Он сам это признает! Слабый был, маленький, немощный! И сейчас такой же остался! Я никакого отношения к вашим проблемам не имею!
— Слабый и немощный осознает свою ошибку. Ценою в восемь лет. А ты специально все подстроила. Мама, — выплевываю ей в лицо с особенной злостью. — От кого угодно я могла ждать коварства. Но только не от тебя! И самое ужасное! Даже видя, как плохо мне было, когда я горела в страшных муках и тонула в черном отчаянии, ты не исправила того, что натворила! Ты не попыталась мне помочь! Хотя могла бы просто объяснить. Сжалиться. А ты…
Я плотно смыкаю губы. Даже слез во мне не осталось. Высохли. Иссякли.
— Ариш… — скорбно выдыхает мама.
— За что ты так со мной?!
— Арина. Я ничего не сделала. Он запутался сам. А меня винить в его решении несколько несправедливо.
— Ты осталась безучастной к моему горю. И моей потере. Ты сыграла на том, что нашему с Нилом ребенку не суждено было появиться на свет. И радовалась от этого. Когда я сутками рыдала в подушку, и мне не хотелось даже просыпаться по утрам и подниматься на ноги, ты с улыбкой отвернулась от меня и села в самолет, оставив за спиной мои терзания. Тебе было все равно!
— Это не так!
— Это так!
— Я еще раз говорю! Это ваше решение! Я никого не подталкивала. Вы САМИ сделали выбор! И не нужно меня ни в чем обвинять! Я оказывалась рядом, когда была нужна тебе. Ты быстро оправилась и забыла о нем. Не стоит делать трагедию! Это все он! Как только появляется он, ты становишься сама не своя! Это его дурное влияние! И да! Я рада, что у вас не сложилось, поскольку он тебя недостоин!
— Потому что у него денег тогда не было, сколько у папы? В этом достоинство заключается?
— Он безответственный капризный мальчик! А ты никак не хотела этого замечать! Прозрела жестко! Но не по моей вине. Только он сам первопричина! Но я считаю, что не сложилось бы в любом случае, и тебе было бы намного больнее там одной, в дыре, куда он хотел тебя затащить!
— Давайте оставим этот разговор. Я действительно виноват и признаю это. Арина, твоя мама в чем-то права. Я сам виноват. Мог бы поступить иначе.
— Нет, — гневно цежу я сквозь зубы. — Ее настоящая вина не в том, что она смогла тебя убедить. А что видела, как мне плохо, и позволила заблуждаться и дальше. А причина — просто деньги и собственные амбиции, да, мамочка?
— Арина! Не придумывай! Он разрушил все сам! Бросил тебя и уехал, освободившись от обязанностей!
— Да, ты именно так меня и убеждала. Я помню. Но знаешь, что… я тебе этого никогда не прощу.
— Ты… его! Его не должна прощать! Он не выдержал совершенно никаких испытаний! Хотел легких денег! Да и сейчас хочет! Он же простой работяга с завода, Арина! Упустил свой счастливый билет, а потом вернулся с пустыми руками склеить то, что разорвал, авось прокатит!!! А на меня свалить очень удобно!
— А быть работягой на заводе это не зазорно, мама. И цену любви и семье они знают получше тебя.
— Арина, остановись. Он же намеренно! Все специально!
Я чувствую молчаливую поддержку Нила. Он переплел наши пальцы и тихонько сжал их. Это сильнее, чем объятие. Мощнее, чем любые слова и признания. Он, как всегда, не говорит, а делает. Наверняка понимает, как тяжело мне далось сегодняшнее открытие и как сложно принять, что мама, моя родная, любимая мамочка воткнула нож в спину, собственноручно провернув его несколько раз. Да, возможно, она права, и я сама винила Нила в том, что он уехал. Даже если опустить то, что она специально все это подстроила. Но она ведь лгала! Когда утешала меня! Объясняла его поступки так, чтобы очернить Нила! Уговаривала забыть его и принять, что я никогда не была нужна ему, а ребенок и вовсе почти разрушил все его планы! Убеждала, что он — худшее, что могло со мной произойти. А я верила! Слепо, искренне полагалась на нее! И ненависть жила в моей душе эти восемь лет, потому что моя любовь — первая и такая искренняя — оказалась ему не нужна, и он притворялся. Я не смогла его простить! Благодаря ей у меня не вышло его по-настоящему отпустить…
— Ты наелась? — уточняю я скупо. Не хочу ее видеть. Вся ее красота для меня померкла в это мгновение.
— Ариш. Это ему лучше уйти.
— Если ты не покинешь нас сейчас же, то тогда уйдем мы с Нилом.
— Да куда ты уйдешь?! Там же и уходить не к кому и не с кем! Ты посмотри на него!
— Ариш, не слушай, не слушай ты эти глупости. Иди одевайся. Я велю водителю подавать машину. Поедем, как только ты будешь готова.
— Что?! — у мамы челюсть отвисает. — Какому водителю?! Какую машину?!
— Завод, где работает сейчас Нил, принадлежит ему. Он его недавно выкупил, чтобы наладить производство запатентованной им технологии.
— Не надо, Ариш, — просит Нил, — она все равно ничего не поймёт.
Но я не слушаю его. И твердо продолжаю:
— Ты немного просчиталась, мам. А если поищешь фамилию Нила в интернете, то очень сильно удивишься. И поверь. Деньги — это последнее, что ему от меня было нужно. В отличие от тебя, — бросаю напоследок. — Жаль, что у тебя нет запасной дочери, которая бы не разочаровала
