участке, — Уилла обхватила меня рукой, чтобы ещё раз обнять. — Но я думаю, это просто означает, что вы будете свободны для большего количества семейных праздников.
Я усмехнулся.
— Это правда.
— До свидания, — Уилла помахала рукой, затем подошла к своему мужу.
Джексон кивнул мне на прощание, затем помог ей забраться в грузовик, практически подняв её внутрь. Его младший брат тоже запрыгнул в грузовик, а затем помахал рукой, когда они отъехали от тротуара.
За последние пару лет я провёл много особых мероприятий с Джексоном и Уиллой Пейдж. После того испытания с матерью Джексона, Уилла втянула меня в их круг.
Она приглашала меня на вечеринки по случаю дней рождения и другие праздники. Они приглашали меня на ужин несколько раз в год. И всякий раз, когда я заходил в бар, чтобы посмотреть одну из игр с мячом, она садилась рядом со мной.
У Уиллы был такой способ приглашать, что было просто невозможно отказаться. И я был благодарен за это. Работа была на первом месте в течение стольких лет, что не оставляла свободного места для личной жизни.
Но теперь, когда надвигалась отставка, я понял, что жизнь, которую я создал, была одинокой. Следующие десять или двадцать лет казались не такими уж привлекательными.
Особенно без единственного человека, которого я всегда представлял рядом с собой. Тот единственный человек, который избегал меня слишком долго.
Хейзел Роудс.
Когда я впервые увидел её в баре Ларк-Коув, у меня захватило дух. Я помнил всё так хорошо, словно это было вчера, а не много лет назад. Я зашёл, чтобы представиться новой владелице бара, и там была она, смеялась с посетителем и курила сигарету.
Её глаза сияли так ярко, что я боролся с желанием прищуриться. Её улыбка, белая и непоколебимая, содержала намёк на озорство, когда она оглядела меня с ног до головы. Она указала мне на табурет, налила мне пива, и я остался до закрытия.
В те дни я провёл много долгих ночей в баре.
Потом я провёл много долгих ночей в том самом коттедже, возле которого сейчас стоял.
Я позволил всему, что было между нами разрушиться. Я позволил тому, что когда-то было любовью — по крайней мере, для меня — превратиться в разочарование, когда она оттолкнула меня. Теперь мы едва могли находиться в комнате друг с другом.
Хейзел злилась на меня за то, что я не мог себя контролировать.
Я был зол на неё из-за её чёртовой упрямости.
Может быть, пришло время и гневу уйти на покой.
Не поэтому ли Уилла всё время приглашала меня на семейные праздники? Потому что она знала, что Хейзел тоже будет здесь? Мои чувства к Хейзел не были спрятаны, так хорошо, как я думал.
Я усмехнулся про себя. Уилла Пейдж была очень проницательной. Может, она и застенчива, но ничего не проходило мимо неё.
С заднего крыльца коттеджа донёсся шум — Хейзел была занята уборкой остатков вечеринки.
Остались только я и она. Пока мы с Уиллой болтали, а Джексон загружал подарки, остальные гости разошлись.
Я покачал головой, снова посмеиваясь про себя.
Она подставила меня.
И я думаю, что пришло время сделать шаг, который должен был быть сделан ещё десять лат назад.
— Вот ещё два.
Я отвернулась от шкафа в прихожей, поворачиваясь на низкий голос позади меня. Я нахмурилась, когда Ксавье Мэги вошёл внутрь, неся с крыльца два складных стула. Было достаточно плохо, что Уилла продолжала приглашать его на наши семейные праздники. Он, по крайней мере, мог бы проявить порядочность и уйти, когда это сделали все остальные.
— Я думала, ты ушёл.
— Нет.
— Я справлюсь. — Я попыталась забрать у него стулья, но Ксавье бросил на меня свирепый взгляд, а затем придвинулся ко мне максимально близко, фактически оттолкнув меня с дороги к остальным стульям.
— Видишь? — он закрыл дверцу шкафа. — Я тоже справился с этим.
Я снова нахмурилась и пошла на кухню, изо всех сил стараясь игнорировать его присутствие в моём доме.
Так было каждый раз, когда он приходил на какое-нибудь мероприятие. Меня накрывали воспоминания о романе, который был у нас много лет назад. Сколько лет прошло с тех пор? Десять? Нет, скорее одиннадцать или двенадцать.
И всё же я всё ещё могла представить его за моим кухонным столом, пьющим свой утренний кофе. Я могла видеть, как он развалился на моём диване, закинув обе руки на спинку, и смотрел повторы «Бонанзы» по телевизору. Время от времени, я могла поклясться, что всё ещё чувствую запах его пряного одеколона на своих простынях, хотя я стирала их тысячу раз.
После большой вечеринки по случаю дня рождения у меня не было сил разбираться с этими воспоминаниями.
Я подошла к задней двери и раскрыла её для него.
— Хорошо, что ты пришёл на вечеринку Уиллы. Я уверена, она была счастлива видеть тебя.
Ксавье стоял на противоположной стороне кухни, небрежно прислонившись к стене.
— С её стороны было мило пригласить меня.
Я посмотрела на дверь, потом снова на него.
— Уже поздно.
— Да. Так и есть. — он не пошевелился. Он просто смотрел на меня своими тёмными глазами.
Моё сердцебиение ускорилось. Единственным человеком в мире, который мог вывести меня из себя одним взглядом, был Ксавье Мэги. Никто больше не имел надо мной такой власти, я была слишком стара, но Ксавье всегда был исключением.
— Увидимся. — Я снова посмотрела на дверь, потом снова на него.
Он оттолкнулся от стены, и я вздохнула с облегчением. Но вместо того, чтобы пересечь кухню и уйти, он снял свою чёрную шляпу и плодожил её вниз дном на обеденный стол. Затем он вернулся к стене, опёрся на неё и скрестил руки на груди. Его глаза всё это время были прикованы ко мне.
Я посмотрела на его шляпу и нахмурилась. Когда-то давным-давно Ксавье учил меня, как правильно хранить ковбойские шляпы. Они всегда должны быть перевернуты, иначе края будут загибаться. Это была одна из миллиона тем, о которых мы говорили в те вечера, когда он приходил в бар и составлял мне компанию.
Те ночи теперь были древней историей. Я попросила его перестать приходить в бар. Я попросила его перестать приходить в коттедж по ночам.
Я разорвала наши отношения ещё до того, как они по-настоящему сдвинулись с мёртвой точки.
Ксавье был взбешён. Он пытался отрицать это в течении нескольких недель, но в конце концов сдался.
Возможно, это принесло очень много боли. Так как же я
