Ознакомительная версия.
– Лерочка, такая удача! – торопливо проговорила она. – Меня могут завтра выписать, ты представляешь? Анализы в общем-то неплохие, и палатный врач вчера сказал, что достаточно будет, как обычно, проколоть церебролизин амбулаторно.
– Может быть, все-таки лучше полежать? – спросила Лера, чувствуя, как вяло шевелится у нее язык в каком-то странном оцепенении.
– Да что ты! – воскликнула Надежда Сергеевна. – Я здесь куда больше нервничаю, чем дома, и ты там одна с ребенком… Нет-нет, завтра же! Ты во сколько сможешь за мной приехать?
– После обеда, мама, хорошо? – сказала Лера. – Много будет работы с утра.
«Должен же он завтра позвонить, сказал же – три дня! – лихорадочно думала она. – С утра возьму деньги, потом отвезу ему, заберу Аленку…»
Она боялась думать, что все это произойдет так просто, но ей страшно было представить, что может что-нибудь сорваться. И что делать тогда?
Не было в ее жизни страшнее ночи, чем эта, с воскресенья на понедельник. Лера не могла понять, спит она или бодрствует. Конечно, невозможно было считать сном то состояние, в котором она находилась – с круговоротом каких-то картин и образов, с короткими вспышками воспоминаний.
Но и явью не была ее лихорадка, ее видения, ясно встававшие в темноте, в провале ночного окна над кроватью.
Она все время думала об Аленке; никогда за всю ее маленькую жизнь Лера не думала о ней так много.
«И буду думать! – вертелось у нее в голове. – Господи, буду думать о ней всегда, только пусть ее отдадут!»
Она вспоминала, как впервые увидела свою дочку, как не могла отвести глаз от ее серьезного личика со смеженными светлыми ресницами, как прислушивалась к ее тихому дыханию и волновалась, почему это она не просыпается, не кричит, как другие дети…
Неужели все это могло быть отнято у нее по чьей-то злой воле, да кто же имел на это право! Лера не знала, кого винить во всем этом, хотя тяжелая, мучительная догадка о собственной вине уже преследовала ее.
Стрепет отдал ей деньги с утра, и Лера, бросив всю работу, поехала домой. А вдруг этот тип побоится звонить в офис? Она бросалась на каждый телефонный звонок, но это был не он. Звонила Зоська, Сусанна, даже Кирилл – все о работе, о делах. Лере стало казаться, что весь мир превратился в какой-то огромный офис и вся жизнь свелась к бесконечному рабочему дню.
Наконец, часа в два, раздался звонок, которого она ждала. Но то, что сказал звонивший, заставило Леру без сил опуститься на пол.
– Нашла деньги? – спросил он.
– Да, – ответила Лера, стараясь говорить спокойно. – Когда привезете ребенка?
– Ишь ты, быстрая какая! Я, может, условия звоню уточнить. Заботы все-таки, сама понимаешь. Мы тут подумали и решили: мало мы с тебя попросили за труды…
– Что ж ты издеваешься надо мной? – медленно произнесла Лера. – Чего же ты хочешь от меня, что же у тебя за душонка подлая?!
– А ты меня не оскорбляй, не оскорбляй! – притворно возмутился собеседник. – Слова какие говоришь – душонка! При чем тут душонка, я тебе про деньги говорю. Мало, говорю, запросили. Короче, давай так договоримся: приноси двести тысяч, это будет по справедливости.
– Но где же я возьму столько? – прошептала Лера.
– А это твое дело! Эти же нашла, за три дня всего… Ну, и те найдешь, если сильно захочешь. Мы тебя торопить не будем. Не завтра, еще три дня дадим. Но больше – извини. Мы тоже рискуем, нам время тянуть незачем. А захотеть тебе надо, – добавил он зловеще. – Все-таки единственная дочь, мы понимаем, каково тебе будет ее лишиться. Я позвоню!
Он бросил трубку, а Лера почувствовала, что в глазах у нее темнеет и сознание медленно покидает ее…
Она не помнила, как пришла в себя, по-прежнему сидя на полу у телефона, как позвонила Зоське и отправила ее в больницу за Надеждой Сергеевной. Она чувствовала себя сомнамбулой, когда пыталась объяснить приехавшей маме, что произошло, стараясь хоть как-то смягчить для нее ужас случившегося.
– Но… Но как же так, Лерочка? – прошептала было та. – Как же такое может быть – с Аленочкой?.. И почему же вдруг?..
Но она тут же осеклась, увидев, каким мрачным блеском светятся глаза ее дочери. Надежда Сергеевна вовсе не была бестолковой клушкой и мгновенно поняла, в каком состоянии находится сама Лера и насколько не время сейчас для истерик.
Они сидели вдвоем в полном молчании, ни у одной из них не хватало сил даже на то, чтобы просто зажечь свет.
– Я найду, найду деньги, – вдруг произнесла Лера, глядя перед собой остановившимися глазами. – Не может быть, чтобы я их не нашла…
– Но Лерочка, – робко сказала мама, – ведь ты уже нашла один раз – и что? Они попросили больше… Думаешь, это не повторится?
– А что делать? Что же делать, мама?!
– Может быть, пойти в милицию? – предположила та.
– Но я боюсь, боюсь, как ты не понимаешь! Я только из дому выхожу, а мне уже кажется, они за мной следят! Неужели они не увидят, куда я пошла? Нет, не пойду, не могу! Не может быть, чтобы не отдали за двести тысяч, должна же в них хотя бы алчность проснуться…
Но легко было говорить в отчаянии – «найду»! А где на самом деле взять такие деньги? Женька Стрепет был единственным, кто вообще мог дать без расспросов, и к нему пойти было уже невозможно…
Вдруг в Лериной голове мелькнула стремительная догадка.
– Подожди, мама, – сказала она. – Я завтра еще кое-что попробую… Или нет – сегодня!
И правда, зачем было ждать, пока Валик Старогородский появится завтра на работе? Лера знала, где он живет, и как можно было провести еще целую ночь в неведении?
Ее «Ауди» неслась по вечернему Садовому кольцу так стремительно, словно спешила на пожар. Да то, что полыхало в Лериной груди, и было пожаром, который она судорожно пыталась погасить.
«Только бы дома был, только бы не у бабы и не в командировке! – заклинала она. – Ну что ему стоит быть дома?!»
Валентин сам открыл ей дверь.
– Лерик! – восхищенно воскликнул он. – Вот кого не ожидал увидеть! Ты как это вдруг обо мне вспомнила в такой поздний час, а, потрясающая женщина?
Но, увидев потемневшее Лерино лицо, Валентин тут же посерьезнел.
– У тебя случилось что-нибудь? – спросил он.
Голос у него стал по-настоящему встревоженным, и Лера на минуту почувствовала даже раскаяние в том, что всегда считала его этаким циничным плейбоем. А разве не он был единственным мужчиной, защитившим ее когда-то от наркомана на Переделкинском рынке?
Они прошли на кухню. Дверь в комнату Валентин быстро прикрыл, на ходу извинившись перед Лерой:
– Я, видишь ли, не совсем один… Но ты ее не знаешь.
Ей было не до того, чтобы размышлять, с кем проводит время Валик Стар. Присев на край табуретки, Лера быстро начала говорить…
Ознакомительная версия.
