Цвет греха. Чёрный - Александра Салиева

пальцы сжимают край столешницы крепче, пока я выгибаюсь в умелых мужских объятиях снова и снова, ещё множество раз, безвозвратно теряясь во всём том, что случится потом…

К тому моменту, как мы всё же в самом деле возвращаемся в особняк, близится завершение заката. Огни с террасы прекрасно освещают всю территорию, несмотря на время суток, и если бы я не была так сильно поглощена тем, что любуюсь на помогающего мне сойти на твёрдую землю мужчину, то сразу заметила бы, насколько здесь необычайно многолюдно. Не только служащие хозяину владений, выстроившиеся в ряд — мрачные и суровые, с непроницаемыми выражениями лиц. Незнакомцы в специальной форме, которую однажды уже доводилось видеть близко в кабинете директора школы «Бахчешехир» — тоже.

Что они здесь делают и зачем именно пришли — долго гадать и предполагать не приходится. Нехорошее предчувствие буквально захлёстывает в один миг, и я едва ли могу справиться с переполняющим сердце отчаянием.

— Господин Эмирхан, — шагает к нам ближе самый высокий из полицейских. — Нам поступила жалоба. Сразу от нескольких лиц. На вас. Вам придётся проехать с нами.

Глава 30

Асия

Проходит шесть часов. Время давно за полночь. Но мой телефон молчит. А Адем не возвращается.

— Не выходи без особой необходимости из дома, дождись моего возвращения, — единственное, что я слышу от него, прежде чем вижу в последний раз. — Скоро вернусь.

Скоро…

Помнится, перед самой первой нашей встречей он тоже пообещал прибыть в такой срок. И я увидела его тогда через те же шесть часов.

Значит, и теперь остаётся всего ничего?

Нет.

Потому что спустя ещё целую вечность в Стамбуле наступает утро, а господин Эмирхан и тогда не возвращается.

Может, мне стоит самой туда, к нему поехать?

Узнать, почему же так долго.

Вот только — туда, это куда?

Не имею ведь ни малейшего понятия, куда именно его увозят. Ширин тоже молчит. На мой вопрос об этом она банально советует то же самое, что и её работодатель.

Ждать…

Терпеть не могу!

Ещё больше — откровенно ненавижу и презираю то чувство безысходности, что пронизывает до самых кончиков пальцев, мешая дышать.

Спустя двадцать шесть часов Адем Эмирхан тоже не возвращается. А я начинаю сходить с ума.

— Дай мне номер Кая. Или Айзека. А ещё лучше их обоих. И Эвы, — требую у Ширин.

Та не особо отличается разнообразием.

— Зачем? — реагирует с настороженностью.

— Как это зачем? — вспыхиваю на эмоциях. — Позвоню им, попрошу помочь. Может, хоть кто-то из них сделает что-нибудь полезное, раз никто из вас не может?

Да, выходит гораздо резче, нежели девушка заслуживает. Она же не виновата в том, что у меня психоз, а Адем Эмирхан мучает меня своим отсутствием.

Точно случилось что-то плохое!

— Из нас, — поправляю саму себя с обречённым вздохом. — Никто из нас.

Почти готова извиниться. Но не приходится.

— Они не смогут помочь, Асия, — вздыхает и Ширин. — Я им уже звонила. Айзека никто не видел со свадьбы, на которой вы были. Кай недоступен. Как и Эва. Их нет. Никого из них. Просто прояви терпение, Асия. Рано или поздно всё наладится, — заканчивает уже не столь уверенно, как начинает.

У меня в голове будто атомный взрыв происходит.

— Что значит, их нет? — взрываюсь и я. — Они же его братья! Как это их нет, когда они так нужны?

Разумеется, совсем не на неё направлен мой праведный гнев. Как и заново захлестнувшее чувство безысходности, отравляющее разум эффективнее самого безотказного яда.

— Вот так. Нет, — на удивление равнодушно отзывается Ширин. — Звонить им бесполезно. Забудь о них, Асия. Просто сделай, как сказал Адем. Будь терпеливее. Они не смогут продержать его вечность.

Если бы я её совсем-совсем не знала, то решила бы, что ей действительно безразлично. Но я знала. Пусть и немного. И прекрасно помнила ту самую черту её гиперответственности, которая ни за что бы не позволила ей просто остаться в стороне, когда обязательно нужно что-либо сделать, иначе может случиться и нечто похуже.

— Ты лжёшь, — бросаю встречно. — Почему?

Подтверждение мне не нужно. Лишь причина.

— С чего ты…

— Ты лжёшь, Ширин, — перебиваю её, повторяя с нажимом. — Почему?

Всё настолько плохо?!

Последующее за этим молчание собеседницы лишь подтверждает все мои самые худшие опасения.

— Родители тех мальчишек, которые получили травмы из-за случившейся драки, не последние люди в этом городе, Асия, — заговаривает далеко не сразу и с явной неохотой Ширин, ведь я не отстаю. — Да что там в городе. В стране. А некоторые из них — и за её пределами. Намного больше. Понимаешь?

Понимаю ли я?

Отказываюсь.

Не хочу понимать. Хочу лишь увидеть его вновь. И знать, что с ним всё в порядке. И уж точно, чтоб не из-за меня.

— Он запретил вмешиваться, Асия, — добавляет Ширин, раз уж я молчу и внешне никак не реагирую. — Всем запретил. Так что Кай в самом деле не поможет. Его предупредили в числе первых.

Вот же…

Гадство!

— Но если тебе так будет спокойнее… — наш телефонный разговор разбавляется вибрацией поступившего сообщения, а на мой гаджет приходят нужные контакты. — Вот, лови…

Поймала. И по каждому из номеров набрала. Все до единого оказываются действительно отключены.

Следующие двадцать шесть часов кажутся ещё более бесконечными, нежели предыдущие. Как и несколько последующих дней — воистину персональным адом.

Я в самом деле остаюсь в особняке. Никуда не хожу.

Но новый начавшийся день вынуждает…

Приходит пора последнего экзамена.

И я совершенно к нему не готова.

Не помню ничего из того, что учила. Ничего в моей памяти не задерживается, кроме того, какими пустыми и безжизненными чувствуются стены вокруг меня.

Но что уж теперь?

Иду, как есть.

Двор школы «Бахчешехир», несмотря на окончание учебного года, полон голосов и суматохи. Старшеклассники всегда были самыми шумными