– Джина просила передать, что очень тебя любит, – продолжал Майкл. – Джефф и Чилла тоже. И, конечно, Кори. Правда, он боится, что ты считаешь его ужасным распутником.
Даника рассмеялась. У Кори был собственный иллюстрированный журнал, который весьма отличался от основной печатной продукции Бьюкененов и был чем-то вроде интеллектуального «Пентхауза». Когда Даника была у Майкла в гостях, ей попался на глаза один номер, и она сочла его весьма любопытным.
– Вовсе я не считаю его распутником! – рассмеялась она. – И очень хочу с ним познакомиться.
– Ну не знаю, – пошутил Майкл. – Он у нас все еще холостяк. Разве что, когда мы с тобой поженимся. Кстати, он обещал свято хранить нашу с тобой тайну.
– Я и не волнуюсь на этот счет, – тихо сказала Даника. – Тем более что скоро все закончится.
– Еще пару недель?
– Самое большее. А потом… мы будем вместе!
Ее голос задрожал, и она уже не смогла сдерживать слезы.
– Не плачь, милая!
Он сам был огорчен не меньше. Как ему хотелось, чтобы она встречала Рождество вместе с его семьей!
– Я хочу быть вместе с вами! – прошептала Даника.
– У нас впереди еще сто лет! Будущее принадлежит нам. Не забывай об этом. Постоянно повторяй себе это, как повторяю я. Это моя молитва под Рождество. Все сбудется, родная, верь мне!
– Будущее принадлежит нам… – как во сне повторила Даника. – Будущее принадлежит нам…
Эти слова стали для нее заклинанием, и она повторяла их ежедневно, ежечасно.
Сразу после Рождества возобновился процесс. На этот раз настал черед защиты, и Даника вздохнула с некоторым облегчением.
Прежде всего Джейсон изложил всю двадцатилетнюю историю «Истбридж», а также незапятнанную биографию Блейка. Он представил документы, которые красноречиво свидетельствовали о том, что у корпорации никогда не возникало никаких финансовых проблем, а также проблем со сбытом продукции. Напротив, компьютеры, укомплектованные старыми деталями, продавались ничуть не хуже, а стало быть, Блейк мог и не знать, что в очередной партии подобного оборудования присутствовали пресловутые интегральные схемы.
Многочисленные свидетели готовы были подтвердить, что как глава корпорации Блейк мог вообще ничего не знать ни о данных поставках, ни о том, для кого они предназначались.
Третьего января суд заслушал показания самого Блейка.
– Он держался превосходно, Майкл, – рассказывала Даника. – Три дня он простоял под перекрестным допросом и ни разу не дрогнул.
– Да, я слышал об этом в новостях. Значит, его адвокаты полны оптимизма?
– В общем, да. Трудно сказать, какой будет реакция присяжных. Когда выступает защита, они как будто симпатизируют Блейку, а когда берет слово обвинение, то впечатление складывается прямо противоположное.
– Завтра слушания по делу заканчиваются?
– Увы, да. Последним будет слово обвинения. Боюсь, это повлияет на жюри.
– Но еще будет заключение судьи. Надеюсь, решение судьи Берджерона будет справедливым.
Он понимал, что это, может быть, несколько наивный взгляд на судебную процедуру, но знал, что Даника готова ухватиться за любые обнадеживающие слова.
– Даника, скажи мне теперь о себе. Когда ты покажешься доктору Рэндаллу?
– Со мной все в порядке. Доктор Рэндалл примет меня, как только я прилечу в Бостон. Предварительно мы договорились на следующую неделю. Надеюсь, к тому времени суд уже закончится.
– А ты сама как думаешь? – спросил Майкл. – Чем все закончится?
– Мне страшно, Майкл, – призналась Даника. – Мне хочется, чтобы его оправдали, Майкл. Это чистый эгоизм, просто так мне будет легче.
– Не будешь чувствовать себя такой виноватой?
– Да, наверное, можно и так сказать.
– Значит, я тоже за то, чтобы его оправдали, но только потому, что этого хочешь ты. Я считаю, что он заслуживает наказания. Ну ладно, не будем об этом. Когда все закончится, ты мне сразу позвонишь, ладно?
– Прямо из здания суда. Обещаю.
Заключительные речи были весьма насыщенны и накалили атмосферу. Обвинение представило Блейка изменником, который из алчности и жажды власти преступил закон и продал родину. Защита изобразила из него самого человечного человека, который чрезмерно доверял подчиненным, один из которых оказался преступником и был загадочным образом убит.
Из заключительной речи судьи Даника мало что поняла, но адвокаты Блейка уверяли, что он на стороне обвиняемого. По крайней мере, ей запомнилась формулировка: «за недостаточностью улик».
Жюри совещалось целых три дня. Если сам процесс был для Даники сплошным мучением, то ожидание решения присяжных и подавно. Каждое утро она с Блейком отправлялась в суд. Увы, каждый день судье снова приходилось отправлять присяжных в комнату для совещаний, поскольку окончательное решение не было найдено. Во время перерывов Даника и Блейк сидели в зале суда вместе с адвокатами и почти не разговаривали. Время от времени Джейсон и Рэй пытались их ободрить, но их слова были лишь данью условности.
На третий день их наконец вызвали для оглашения решения. К ним пришел Джейсон. Он был напряжен и немногословен.
– Жюри вынесло вердикт, – сообщил он. – Нас ждут.
У Даники заколотилось сердце. Она взглянула на Блейка. Он был бледен, а его глаза были пусты.
– Ты что-то знаешь, Джейсон? – спросил он негромко.
Джейсон отрицательно мотнул головой.
– Не больше, чем ты. Мы узнаем обо всем в зале суда.
Блейк кивнул и встал. Потом привычным жестом одернул безукоризненный пиджак.
Даника поднялась следом за ним, чувствуя, что у нее подгибаются колени. Она поспешно взяла Блейка под руку. Она вдруг вспомнила первый год их совместной жизни. Как бы там ни было, она не желала Блейку зла.
Блейк пристально взглянул ей в глаза и благодарно улыбнулся. И они двинулись следом за Джейсоном.
В здание суда они вошли через служебный вход, но в зал им все равно пришлось пробираться через толпу журналистов. Войдя в зал, они заняли свои места. Блейк – на скамье подсудимых между адвокатами, а Даника – в первом ряду.
Зал наполнился публикой. В воздухе повисло напряженное ожидание. Когда в зале появились присяжные, Даника затаила дыхание. Их лица были хмуры, и только два или три человека бросили в сторону Блейка благожелательные взгляды.
Когда вошел судья, все встали. Судья уселся на свое кресло и кивнул секретарю, который повернулся к присяжным.
– Присяжные вынесли вердикт? – спросил он председателя присяжных.
Женщина, исполнявшая обязанности председателя, ответила утвердительно и подала ему листок бумаги. Секретарь передал листок судье, который пробежал его глазами и вернул обратно.
