Но под ее взглядом приходится сдать назад.
Глаза эти проклятые. Всегда меня ими держит.
Вижу, как хмурится, напрягается вся. Губы поджимает. Сумку свою маленькую стискивает. Обламывает на раз. Отстраняется.
– Нам нужно поговорить, – заявляет.
– Пойдем, – киваю. – Поговорим.
Дверь перед ней распахиваю. Пропускаю вперед. Страха в девчонке не чувствую. Тая вроде спокойная с виду, но напряг все равно ощущается. Опять отгораживается от меня, будто стену между нами выстраивает.
Тянет по этой гребаной стене пройтись кулаками. Все преграды разрушить.
Она проходит дальше. Осматривается. Поворачивается ко мне. Смотрит так, что кровь по затылку бьет. Опять и опять. Пульс ебашит на полную.
Что ей не нравится? Слишком близко стою?
Она сдавленно выдыхает и присаживается в кресло. Точно. Подальше от меня располагается, на безопасном расстоянии. Еще и стол между нами теперь. Так ей надежнее.
– Глеб сказал… – заявляет Тая и замолкает.
Нижнюю губу закусывает. Нервничает. Пальцами в сумку свою впивается, подергивает узкий ремешок.
– Слышала, ты перегибаешь, – сглатывает. – Я твою работу не понимаю. Не знаю, чем именно ты занимаешься. Но я так поняла, там все вышло из-под контроля.
В кресло вжимается, будто опору ищет. Опять переводит взгляд на меня. Мощно прикладывает. Глаза у нее огромные. Невозможные. Ни у кого таких нет. И только моя Тая умеет так смотреть.
– Это может плохо закончиться, – продолжает тихо. – Я волнуюсь. За твое состояние и поступки. За все. Пожалуйста, остановись, Руслан.
Раздается вибрация.
Тая вздрагивает. Расстегивает сумку, достает телефон. Медлит пару секунд, а потом сбрасывает вызов. Быстро набирает сообщение, отправляет. Убирает мобильный обратно.
Что, женишок названивает? Ебучий Андрей.
Кольцо поблескивает на ее пальце.
Изнутри такая злоба поднимается, такая дикая ярость прет, что сам не понимаю, как держусь. Только кулаки сжимаются, костяшки похрустывают.
Сдернуть бы с нее это гребаное кольцо. Содрать зубами.
Но я сам виноват. Упустил момент. Заигрался. Мне даже ее слова крыть нечем. Она, блять, по всем фронтам права.
– Не хочу, чтобы ты творил… нехорошее, – роняет Тая. – Знаю, ты уже вышел за все допустимые рамки. Иначе бы Глеб ничего бы не стал мне говорить. Проблема очень серьезная.
Ее телефон опять вибрирует. Короткий сигнал. Не звонок.
Она убирает сумку в сторону. Сцепляет пальцы в замок. Опять губу покусывает, еще и языком по ней проходится. Быстрое движение, едва уловимое. Но мне хватает.
Хуй поднимает в момент.
Гребаный ад.
Моя женщина здесь. А я даже дотронуться до нее не могу. Нутро огнем обпекает. И дело не в каменном стояке. Мне вся она нужна. Вся! Прямо сейчас.
– Прошу тебя подумать, – прибавляет Тая. – Обо всем.
И опять на меня смотрит. Пристально. Строго.
Блядь. Против этих глаз никакого оружия нет.
– Твое поведение создает много рисков, – говорит она. – Для других. Для тебя. Это плохо. Пожалуйста, прекрати.
Повисает пауза. Тишина давит.
– Ты только мою работу пришла обсудить? – спрашиваю.
– Да, это важно, – кивает.
Шагаю вперед. Подступаю прямо к столу между нами.
Она напрягается сильнее, поднимает голову. Судорожно выдыхает. Наблюдает за каждым моим движением, распахивая глаза шире.
– Руслан…
– Я люблю тебя, Тая.
Она отводит взгляд. Смотрит куда-то в сторону. Медленно качает головой, от чего ее волосы колышутся. Так и манят ухватить за густые локоны, сжать в кулак. Склониться и вдохнуть аромат.
– Люблю, – повторяю.
– Не надо, – закрывает глаза. – Слишком поздно, Руслан.
– Что – поздно? – бросаю хрипло. – Чего ты боишься? По работе я все вопросы разрулил. Тебе беспокоиться не о чем. Не бери в голову то, что Глеб рассказал. Это тоже решу. Все будет нормально. Никакой серьезной опасности уже не будет. Обещаю.
Молчит.
– Ты слышишь меня?
В этот раз я не собираюсь настолько легко ее отпускать. Сама пришла. Значит, так просто не уйдет. Мы все выясним до конца.
– Я объяснил, – говорю. – Знаю, виноват. Был не прав. Ничего лучше не придумал в тот момент. Мне казалось, ты поймешь. Не собирался я жениться или развлекаться на стороне. Другие мне не нужны.
– Я, – нервно усмехается и взгляд поднимает, прямо смотрит.
В ее глазах столько всего вспыхивает, что я теперь самого себя грохнуть готов. За то, как далеко тогда зашел. За то, что наворотил.
– Теперь мне терять нечего, Тая, – чеканю.
Ногой отодвигаю стол между нами.
Тая вздрагивает. Смотрит. Глаза в глаза.
Опускаюсь перед ней. Обнимаю ноги. Лицом в ее живот утыкаюсь. Вбираю тепло. Жадно втягиваю воздух.
Моя ты. Моя. Не отпущу. Не отдам. Разве не понимаешь?
– Ну прости, – выдыхаю.
– Ты не понимаешь, – роняет тихо.
– Все понимаю.
Чувствую, как она напрягается в захвате моих рук. Подрагивает. Мелко, едва заметно. Ее дыхание сбивается, становится рваным и прерывистым. Тая слабо вырывается, а потом застывает, больше не делает ни единой попытки освободиться.
Тоже не двигаюсь. Даю ей время. Нельзя нарушить момент.
Тянет сорваться. Покрыть всю ее поцелуями. Содрать это платье, до нежной кожи добраться и пусть только попробует выдать хоть одно “нет”. Тянет – пиздец. Но я застываю на месте. Не тороплю. Выжидаю.
Тяжело ей. Знаю. Нутром это ощущаю. Тяжело, блять. И все благодаря мне. Сам до такого довел. Причинил вред той, которая для меня важнее всего на свете.
Вдруг будто током ударяет.
Ее пальцы дотрагиваются до виска. Медленно скользят. Легкое прикосновение, почти невесомое. Узкая ладонь замирает на мне. Теплом обдает.
Она делает судорожный вдох.
– Нет, Руслан, – выпаливает. – Не могу.
