Ее слова произвели магическое действие. Крейн таращился на нее, как на ангела, спустившегося с небес.
– Мне еще никто такого не говорил. Ты хочешь меня? Меня?
На карту поставлена ее жизнь. Она борется за свою жизнь.
– О да, – выдохнула Миранда.
Откуда ни возьмись, сзади появился серебристый спортивный автомобиль и, обогнав их, умчался вперед.
– Во гонит, миль сто, не меньше, – заметил Коул, в удивлении поворачиваясь к своему спутнику.
Тони в ответ только чуть приподнял бровь. Коул вновь устремил взгляд на дорогу. Спортивный автомобиль, сверкнув задними фарами, исчез за холмом. У кого-то он видел такую машину? У кого? Несколько минут прошли в молчании.
– Уэйн, – неожиданно выпалил Коул.
– Что? – переспросил Тони.
– У Уэйна такая же машина.
Тони не отмахнулся от замечания Коула, не стал говорить, что такие автомобили имеют тысячи людей, проживающих в Техасе.
– Зачем он здесь? – задумчиво проговорил он.
– Не знаю, – пожал плечами Коул. – Может, Уэйн едет к моим родителям в надежде найти способ завладеть моей долей. Думаю, он уже слышал об аресте.
– Он на такое способен?
– Кто его знает. Из-за этих изнасилований, из-за того, что кругом полиция, он совсем дерганый стал. К тому же его шантажируют, и он, очевидно, считает, что это я держу его на крючке. А раз меня вывели из игры, ему теперь легче дышится, во всех отношениях. – Коул помолчал. – Да, пожалуй, он мог бы попытаться поговорить с Колдуэллом и Ванессой…
Тони, сидевший за рулем с бесстрастным видом, спустя несколько минут спросил:
– Так куда сначала – к твоим родителям или к тебе домой?
– Меня волнует только одно – спасение Миранды. Едем сначала к родителям, раз ты говорил, что она туда собиралась. Будем надеяться, что она сейчас с ними беседует, а не торчит где-нибудь с Крейном.
Вскоре они свернули к ранчо Трейноров и помчались по каменистой дорожке. Коул глянул в сторону ночлежки брата. Машины Крейна видно не было. Несколько работников наградили их любопытными взглядами, один попытался остановить «кадиллак», но Тони, не замедляя хода, доехал до гасиенды и затормозил перед домом на посыпанной гравием подъездной аллее.
– Уэйна нет, – произнес Коул, посмотрев под навес для автомобилей. – Машины Крейна тоже.
Тони взглядом спрашивал, что тот собирается предпринять.
– Пойдем со мной. Может, ты углядишь что-то такое, что я могу упустить.
Тони кивнул и проверил оставшееся у него оружие, три револьвера – девятимиллиметровый, тридцать восьмого калибра и двадцать второго старого образца. Девятимиллиметровый револьвер он вручил Коулу. Тот сунул его за пояс джинсов – чтобы оружие было видно.
– Забудь про тот, что я дал раньше. Стреляй из этого. У него высокая скорострельность, и вообще удобная штука. Правда, пули не всегда убивают насмерть, даже если попадешь. Чаще всего проходят навылет. Помни это, – предупредил Тони.
Коул посмотрел на него, но ничего не сказал. Интересно, Тони специально дал ему такое оружие? Оружие, которым можно ранить, но не убить.
Коул в несколько гигантских шагов прошел всю дорожку, ведущую к дому. Тони неторопливо брел следом за ним. Коул казался спокойным, неестественно спокойным. Его возбуждение проявилось только, когда он стал нетерпеливо звонить в дверь.
– Вам кого, сеньор… – Служанка, открывшая дверь, в ошеломлении открыла рот. Маска учтивости на ее лице сменилась изумлением. – Сеньор Коул?
Коул впервые в жизни видел эту женщину, но спрашивать о том, как она узнала его, времени не было.
– Мне нужно видеть миссис Трейнор. – Коул помедлил, собираясь с духом. – Мою мать. – Он прошел мимо служанки в дом. Та при виде Тони растерялась еще больше. Тони, склонив голову в знак приветствия и извинения, проследовал за своим напарником.
– Мама! – кричал Коул, бегая по дому – от гостиной до кухни и обратно.
– Колтон? – В дверях одной из спален появилась Ванесса Трейнор. Вытирая платком струящиеся по лицу слезы, она почти бегом бросилась к сыну. Ванесса его ни о чем не спрашивала. Ей было достаточно того, что ее сын здесь, с ней. Впервые за десять лет она обняла его и прижала к груди.
Коул заключил мать в объятия, но через полминуты отстранился и заглянул в ее полные слез и радости глаза.
– Скажи, женщина по имени Миранда Рэндольф была здесь сегодня? – Ванесса растерянно смотрела на сына. Тот с едва скрываемым нетерпением тряхнул ее за плечи. – Красивая такая, с золотисто-каштановыми волосами, глаза бирюзовые…
Ванесса покачала головой.
– В чем дело? Что с тобой случилось? Чем я могу помочь?
– Главное – скажи, видела ли ты эту женщину? Возможно, ей грозит опасность. Ну же! – Коул уже кричал.
– Полегче, amigo… – пробормотал у него за спиной Тони.
Ванесса нежно погладила подбородок сына.
– Я люблю тебя. Мне так тебя не хватает.
– Мама, я… не могу… Не будем сейчас об этом. Я должен найти эту женщину. Она в опасности.
– Она будет в еще большей опасности, если ты найдешь ее, – прогремел с конца коридора мужской голос. – Кто она? Твоя очередная жертва, которой удалось убежать?
В дверном проеме грозно высилась фигура Колдуэлла Трейнора. Коул побледнел и стал медленно поворачиваться к отцу. Лицо Ванессы исказил страх. Она схватила сына за руку. Тот высвободился.
– Значит, ты ее видел? Она здесь?
– Будь она здесь, парень, я все равно бы тебе не сказал. За кого ты меня принимаешь? Хочешь сделать меня сообщником своих преступлений? Убирайся из моего дома. – Колдуэлл злобно сверлил глазами сына. Коул только теперь заметил, что тот держит наготове ружье. Рука Тони уже была в кармане куртки.
– Я уйду сразу же, как только ты скажешь, видел Миранду или нет, – дерзко заявил Коул.
Двое мужчин, родные по крови и чужие друг другу во всем остальном, застыли в неприветливом молчании па несколько минут, которые Тони и Ванессе показались вечностью. Наконец Колдуэлл направил дуло ружья на сына.
– Нет! – взвизгнула Ванесса.
Коул оглянулся на мать и вновь обратил враждебный взгляд на Колдуэлла, стоявшего перед ним.
– Я вижу, ты продолжаешь мучить маму. – Опять все повторяется, думал Коул. Ему казалось, что подобный спор он вел с отцом и десять, и пятнадцать лет назад. Но теперь он защищает не только мать. Он защищает себя и любимую женщину.
– Я никогда не обижал твою маму, – ответил Колдуэлл, сердито глядя на сына. – С тех пор как мы поженились, я всегда был добр к ней. И я не изменю своего отношения до самой смерти.
Коул почувствовал, как ярость в нем утихает. Колдуэлл искренне считал, что его не в чем упрекнуть, хотя на протяжении многих лет забрасывал жену оскорблениями и терзал ее душу. Да ведь он всего лишь жалкое ничтожество, вдруг подумал Коул. Стареющий мужик, чей ум настолько ограничен, что он не способен видеть дальше собственного носа, а желание властвовать настолько сильно, что он пытается подмять под себя всех, с кем сводит его судьба. Его не пронять ни убеждениями, ни угрозами. Верно говорят, горбатого могила исправит…
