– Я знаю, – вздыхаю я. – Я так тебе благодарна за это. Только мне кажется, этот ящик открывать не стоит. Я слишком давно держу его закрытым. – Я смеюсь, надеясь, что вопреки ощущениям это кажется естественным.
Выхожу из комнаты, а Роберт идет следом за мной.
Улыбнувшись, он поднимает глаза на настенные часы. Если бы не красная подсветка с темно-синими цифрами, узнать в коридоре который час было бы невозможно. В ресторанных коридорах обычно очень темно, нормальное освещение только на кухне и в служебной комнате.
Моя смена начинается без происшествий, и время летит быстро: едва спадает волна посетителей после ланча, как начинают прибывать те, кто хочет поужинать. Я до того окунулась в работу, что о приезде Хардина удалось забыть почти на пять минут, но тут же подходит обеспокоенный Роберт.
– Они здесь. Лэндон и Хардин. – Роберт утирает лоб краем фартука. – Спрашивают столик в твоей секции.
Неожиданно для себя я не испытываю того ужаса, какого опасалась. Кивнув, просто иду к двери. Усилием воли заставляю себя искать глазами именно клетчатую рубашку Лэндона. Нервно осматриваюсь по сторонам, переводя взгляд от одного лица к другому, но так его и не нахожу.
– Тесс. – Кто-то трогает меня за руку, и я вздрагиваю от неожиданности.
Это тот самый голос – красивый низкий голос с британским акцентом, который долгие месяцы звучал у меня в голове.
– Тесса? – Хардин снова прикасается ко мне, на этот раз привычно обвивая свои пальцы вокруг моего запястья.
Я не хочу оборачиваться и встречаться с ним взглядом – вернее, хочу, но очень боюсь. Боюсь увидеть его, увидеть лицо, которое навсегда врезалось мне в память и вопреки ожиданиям даже не думает расплываться или меркнуть. Его лицо, сердитое и вечно хмурое, навсегда останется для меня таким же ярким и живым, как при первой встрече.
Резко очнувшись от задумчивости, я поворачиваюсь. На то, чтобы собраться с мыслями, у меня всего несколько секунд, и я стараюсь сначала сфокусировать взгляд на Лэндоне, а не Хардине, но что толку?
Невозможно не заметить эти глаза, эти неповторимо прекрасные зеленые глаза.
Хардин улыбается мне, и я пару секунд стою, не в состоянии вымолвить ни слова. Нужно взять себя в руки.
– Привет, – говорит он.
– Привет.
– Хардин захотел прийти сюда, – слышу я голос Лэндона, но глаза совершенно меня не слушаются.
Хардин тоже смотрит на меня не отрываясь, его пальцы плотно сжимают мое запястье. Нужно отстраниться, а то он по пульсу поймет, что я чувствую после трех месяцев разлуки.
– Если ты занята, мы можем уйти и поесть где-нибудь еще, – добавляет Лэндон.
– Нет, все в порядке. Правда, – заверяю я своего лучшего друга.
Знаю, о чем он сейчас думает: чувствует себя виноватым и беспокоится, что приход Хардина испортит новую Тессу. Тессу, которая смеется и шутит, Тессу, которая нашла саму себя, хотя, может, и проявив при этом слишком много упрямства. Но ничего подобного не случится. Я держу себя в руках и контролирую ситуацию. Я абсолютно спокойна и сдержанна. Абсолютно.
Я осторожно высвобождаюсь из мягкого захвата Хардина и беру со стойки два меню. Киваю сбитой с толку администратору зала Келси, давая понять, что сама провожу этих посетителей к столику.
– Сколько ты здесь работаешь? – спрашивает Хардин, идя рядом.
Он одет в своем обычном стиле: та же черная футболка, те же ботинки, те же узкие черные джинсы, хотя эти немного порваны у колена. Мне приходится напоминать себе, что с тех пор, как я уехала от матери, прошло всего несколько месяцев. А кажется, будто прошло куда больше времени – годы.
– Всего три недели, – отвечаю я.
– Лэндон сказал, ты сегодня здесь с полудня?
Я киваю. Указываю на небольшую кабинку у задней стены, и Хардин с Лэндоном садятся друг напротив друга.
– А когда ты заканчиваешь?
«Заканчиваю? Неужели он на что-то намекает?»
Спустя столько времени я не понимаю, что у него на уме.
«Хочу ли этих намеков?»
Тоже непонятно.
– Мы закрываемся в час, поэтому, когда я работаю в последнюю смену, домой обычно добираюсь к двум.
– К двум ночи? – От удивления у него отвисает челюсть.
Я кладу перед ними меню, и Хардин снова тянется к моему запястью. На этот раз я отстраняюсь и делаю вид, что ничего не заметила.
– Да. Она так почти каждый день работает, – говорит Лэндон.
Я сердито смотрю на него – мог бы и помолчать об этом, – но потом сама себе удивляюсь. Хардину наверняка нет никакого дела до того, сколько времени я здесь провожу.
После этого Хардин умолкает. Изучив меню, указывает на равиоли с бараниной и просит стакан воды. Лэндон делает свой обычный заказ, спрашивает, занята ли сейчас София на кухне, и посылает мне гораздо больше виноватых улыбок, чем следует.
Со следующим столиком приходится повозиться. Женщина пьяна и никак не может решить, что будет есть, а ее муж уткнулся в телефон и ни на что не обращает внимания. Я даже благодарна ей, что она три раза отсылает свое блюдо обратно. Из-за нее я подхожу к столику Лэндона и Хардина всего дважды: чтобы налить воды и забрать тарелки.
София это София: она списала их счет. Хардин это Хардин: он оставил мне огромные чаевые. А я это я: заставила Лэндона забрать деньги и вернуть их Хардину дома.
Я выругался, наступив на какую-то пластиковую хрень, но не очень громко, потому что в этой квартире слышен каждый шорох. Здесь всего пара окон, поэтому так темно, что не видишь, куда ставишь ногу. Вот я и стараюсь на ощупь пробраться к дивану из крошечной ванной. Это мне наказание за то, что я выпил столько воды в ресторане, – надеялся, что Тесса будет почаще останавливаться у нашего столика. Не сработало: мне несколько раз наполнял стакан водой другой официант. Зато теперь я всю ночь бегаю в туалет.
Я сплю на диване и с ума схожу от того, что больше похожая на каморку комната Тессы до сих пор пуста. Как она может разгуливать среди ночи по этому чертову городу? Лэндон получил от меня взбучку за то, что отдал ей меньшую из двух «спален», но он клянется, что Тесса не позволила ему поменяться комнатами.
Поди тут разберись. Она осталась такой же упрямой, как и была, и меня это совсем не удивляет. Очередной тому пример: она работает до двух ночи, а потом идет домой одна.
Нужно было подумать об этом раньше: подождать ее у того нелепого заведения и проводить домой. Схватив с дивана телефон, я смотрю, сколько сейчас времени. Еще только час ночи. Можно взять такси и меньше чем через пять минут уже быть там.
