— Нет, — вскинула подбородок София.
— С парнями старше себя. Лощеными. Которые выскальзывают в дверь, когда ты даешь им пинка под зад. Но я не лощеный и не скользкий.
— Значит, ты шлепнешься на задницу и под тобой затлеет коврик.
— Черта с два. — Улыбаясь своей совершенно убийственной улыбкой, Тайлер схватил ее и приподнял. — Софи, я не скольжу. Я втыкаюсь, как колючка. Так что подумай как следует. — Он отпустил ее и шагнул к двери. — Я вернусь.
София хмуро смотрела ему вслед и растирала руки. «Здоровенный сукин сын. Наверняка останутся синяки», — думала она.
— Можешь не торопиться.
Она хотела снова сесть за компьютер, но передумала и пнула ногой письменный стол. Этот детский жест помог ей немного успокоиться.
Почему этот человек никогда не делает то, чего от него ждут? Она вспомнила спектакль, который устроил Тай в отделе рекламы. Правда, потом он ускользнул, притворившись безмозглым кретином. Но все же разобрался, что к чему. Воткнулся. И эта мысль снова заставила ее пнуть стол.
«Потом их объединила здоровая животная страсть», — подумала София, садясь в кресло. У них был изумительный секс. Она ждала, что после этого Тай остынет. Но снова ошиблась.
А вдруг Тай прав и она выходит из себя, потому что тоже не чувствует признаков охлаждения? Она привыкла к определенному распорядку. А кто не привык? Ей и в голову не приходило испытывать серьезное чувство к Тайлеру Макмиллану.
Но оно стало серьезным, и это выводило Софию из себя.
Более того, характеристика, данная ей Таем, была точной и совершенно правильной. Она злилась, чувствовала себя преданной, обиженной, беззащитной и хотела, чтобы Тайлер оставался в Калифорнии, за шесть тысяч миль отсюда. Потому что в глубине души отчаянно хотела, чтобы он был рядом. Чтобы было на кого опереться.
Но она не собиралась ни на кого опираться. Ее семья была в беде. Компания, которой ей предстояло руководить, переживала трудности. А человек, который, скорее всего, станет ее отчимом, лежал в соседней комнате с дырой в плече.
Разве этого не достаточно, чтобы не со страхом думать о серьезной связи?
Впрочем, нельзя сказать, что она боится серьезной связи. А если и боится, то у нее еще будет время подумать об этом.
Каттер проспал два часа и проснулся, чувствуя себя так, как должен чувствовать человек, в которого недавно стреляли. Но который при этом все-таки выжил. Теперь, когда Дэвид сидел за столом и ел минестроне, у него появилась возможность подумать.
— К тебе снова вернулся румянец, — сообщила ему София.
— И способность соображать тоже. — Достаточная для того, чтобы понять, что она только делает вид, будто ест суп. — Может быть, введешь меня в курс дела?
— Могу сказать лишь то, что знаю сама. Едва ли я сумею ответить на все твои вопросы. Донато ищут. Не только полиция, но и частные детективы, нанятые бабушкой и дедушкой. Они допросили Джину. Мне говорили, что она устроила истерику и заявила, что ничего не знает. Я ей верю. Если бы Джина что-нибудь знала про мужа, бросившего ее и детей, она вывернулась бы наизнанку, чтобы устроить ему гадость. Они не в состоянии выяснить личность женщины, с которой встречался Донато. Если Дон действительно любит эту женщину, как он говорил мне, то он наверняка взял ее с собой. Как говорится, для компании.
— Джине не позавидуешь.
— Угу. — Она встала из-за стола, перестав притворяться, что ест. — Угу. Мне нравился Дон. Но Джину я едва терпела, а ее потомство просто ненавидела. Теперь этот обманщик, вор и, возможно, убийца бросил ее. Но… черт побери, я не могу ей сочувствовать. Не могу, и все тут.
— Вполне возможно, что именно она заставляла Дона запускать лапу в кассу.
— Даже если и так, он сделал это сознательно и по собственной воле. Но дело не в этом. Я ее не выношу. Просто не выношу, Я ужасный человек. Но… ладно, хватит обо мне.
София махнула рукой, взяла кусочек хлеба, надкусила его и стала расхаживать по комнате.
— Думаю, что у Дона остались кое-какие деньги, украденные у компании. Достаточные, чтобы прожить на них некоторое время. Но, честно говоря, он не настолько умен, чтобы долго оставаться в подполье.
— Я согласен с тобой. Ему кто-то помогал.
— Мой отец.
— Пожалуй, — следя за ней, кивнул Дэвид. — А после его смерти, возможно, Маргарет. Но если они действительно участвовали в этом деле, их участие было минимальным. Не похоже, чтобы кто-то из них играл в этом заговоре главную роль.
София помедлила.
— Ты думаешь, что их тоже использовали?
— Я думаю, что твой отец просто искал способ выйти из игры. А Маргарет только входила в курс дела.
— А потом ее убили, — тихо сказала София. — И отца тоже. Это должно быть как-то связано между собой.
— Возможно. Пойдем дальше. Дон недостаточно хладнокровен и недостаточно умен, чтобы придумать способ, как в течение многих лет водить за нос бухгалтеров «Джамбелли». Он был просто удобным человеком, поскольку состоял в родстве с владельцами компании. Но план, без сомнения, составил кто-то другой… Может быть, его любовница, — добавил он, пожав плечами.
— Может быть. Они найдут его. Даже если он загорает на каком-нибудь тропическом пляже лицом вниз. Когда это случится, мы сможем составить общую картину.
Она вернулась и села.
— Донато мог сам отравить вино, а мог нанять для этого кого-нибудь другого.
— Знаю.
— Но я не могу понять причину. Месть? Но зачем подрывать репутацию и финансовую безопасность компании, которая тебя кормит? А тем более убивать?
Она сделала паузу и посмотрела на перевязанную руку Дэвида.
— Думаю, Дон доказал, что моральных ограничений для него не существует. Он вполне мог сделать и то и другое. — Она прижала пальцы к вискам. — Убил моего отца. Рене привыкла жить на широкую ногу, и отцу требовалось много денег. Он знал, что его вышвырнут из компании. Он порвал все отношения с мамой, и я заявила ему, что тоже не хочу иметь с ним ничего общего.
— София, он сам сделал выбор. — Дэвид воспользовался ее же словами. — Сознательно и по собственной воле.
— Я смирилась с этим. Или почти смирилась. Могу представить себе, что это был за выбор. Он мог как следует прижать Дона. Потребовать отдавать ему больше, чем раньше. Он вполне мог прибегнуть к шантажу — конечно, в цивилизованной форме. Мог знать об отравленном вине и бедном Signore Баптиста. А затем на Дона могла надавить Маргарет. Либо она тоже хотела получать больше, либо Дон боялся, что ей стало известно о его злоупотреблениях. И наконец появился ты со своими разоблачениями. Дон решил, что другого способа у него нет.
— Но зачем, ведь La Signora уже все знала.
