– Все, что вы приобретете в постели Джанны, – это смертельная скука.
Ник, не выдержав, выпрыгнул из машины и сгреб Коллиса за галстук.
– Только без нервов! – проговорил тот, разыгрывая хладнокровие. Но Ник ясно читал в его бесстыжих глазах страх.
Он отпустил галстук этого прохвоста, и Коллис независимо улыбнулся. В следующее мгновение кулак Ника смял ему живот. Коллис согнулся, причем так стремительно, что второй удар, нацеленный туда же, куда и первый, пришелся ему прямо под правый глаз. Голова Коллиса откинулась, он попятился и сел в клумбу с африканскими маргаритками – украшение автостоянки.
– Чтоб было пусто тебе и лошади, на которой ты прискакал, – сказал ему Ник на прощание.
* * *
К полуночи веселье выдохлось. Несколько пар еще покачивались в танце, но в основном все разбрелись по номерам, чтобы прийти в себя перед предстоящим насыщенным днем.
– Я согласился встретиться с Коллисом в «Соколином логове», – предупредил Уоррен Джанну. Шадоу стояла рядом и помалкивала. – Беседу лучше не оттягивать.
– Что бы он ни сказал, не смей давать ему денег. – Джанна все еще кипела от возмущения: Коллис не внял ее предупреждению и назначил Уоррену встречу.
– Ладно. – Уоррен покосился на круг, где теперь танцевала всего одна пара – Одри и Эллис. – Тебе следовало бы предупредить мать о своем разводе.
– Я уже несколько дней порываюсь сделать это, но... Взгляни, как она счастлива! Не хочется ее огорчать.
– Думаю, теперь она будет куда меньше огорчена твоим разводом, чем если бы это произошло при жизни Реджинальда, – вставила Шадоу.
– Вы правы. Пожалуй, я рискну.
Танец кончился.
– Я пойду с тобой, – вызвался Уоррен.
– Не надо. Это моя проблема, мне ее и решать. – Шагая по террасе к Одри, Джанна думала о том, что та была ей хорошей матерью. Пусть она никогда не понимала Джанну, но хотя бы искренне старалась понять.
Джанне удалось разъединить влюбленных и отвести Одри в сторонку.
– Мне давно необходимо с тобой поговорить.
– Что тебя тревожит, дорогая? Ты беспокоишься за Такси? Ничего, он надежно заперт в моей комнате.
– Нет, дело не в Такси.
– Тогда в чем же?
– У нас с Коллисом возникли проблемы.
– Уверена, все уладится.
– Это отнюдь не мелкая размолвка. – Она, мгновение поколебавшись, решила не подслащивать пилюлю, а просто выложить всю правду: – Единственный выход – развод.
– Я давно ждала, когда ты поставишь меня в известность.
– Значит, ты знала?
– Да. Эллис слышал разговор между Уорреном и юристами.
– Я должна была рассказать тебе об этом раньше, но мне не хотелось тебя расстраивать.
Одри покачала головой.
– Я нисколько не расстроена. Если хочешь знать, Коллис мне никогда не нравился.
– А я думала...
– Признаюсь, я вела себя как мышка, все время прячась за спину Реджинальда, но это не значит, что у меня не было собственных суждений.
Джанна оглянулась. Эллис Осгуд и тетя Пиф беседовали с Уорреном и Шадоу. Да, Реджинальду не удалось сломить Одри: она завела себе любовника под самым его носом!
– Если уж на то пошло, я делала все, что в моих силах, чтобы вы с Коллисом не помирились, – гордо сообщила Одри. – Я пообещала ему поговорить с тобой и обелить его в твоих глазах, но так и не сделала этого.
– Почему?
Одри смотрела Джанне прямо в глаза.
– Я слишком люблю тебя, чтобы позволить повторить мою ошибку: остаться женой человека, который не питает к тебе любви. Все эти годы я могла быть счастлива с Эллисом, но оставалась с Реджинальдом. Я несколько раз пыталась его бросить, но ему всегда удавалось уговорить меня не делать этого. Я не хочу, чтобы такая же судьба постигла тебя.
Джанна с болью в сердце поняла, что всегда недооценивала Одри. Та долгие годы мучилась, состоя в браке без любви. Реджинальд был неумолимо строг не только с детьми: он и от Одри требовал соответствия немыслимо высокому стандарту. Джанна пока не разобралась, знала ли Одри, что ее муж был гомосексуалистом. В любом случае она ни словом, ни жестом не обмолвилась об этом.
– Значит, ты лучше, чем кто-либо еще, понимаешь, почему я должна развестись.
Одри обняла Джанну.
– Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в счастье. Жаль, что я сама не поняла этого гораздо раньше.
* * *
Коллис прибыл в «Соколиное логово» с десятиминутным опозданием. Из «Голубого грота» он поспешил к себе в отель, чтобы приложить лед к подбитому глазу. Опухоль на щеке спала, но синяк никуда не делся. Чертов техасец, еще немного – и он навсегда изуродовал бы такую внешность!
Злость, кипевшая у него внутри, сменилась лютой ненавистью, но не к Дженсену, а к Атертонам. Он желал получить то, что ему причитается, причем без промедления.
Дверь открыл сам Уоррен. Это поразило Коллиса.
Конечно, дело происходило за полночь, но Коллис на месте Уоррена настоял бы, чтобы к двери бежал слуга.
– Что случилось с твоим глазом?
– Меня ударил Дженсен. Он сумасшедший! Наверное, я подам на него в суд.
Уоррен усмехнулся. Вне себя от ярости, Коллис проследовал за ним через мраморный зал в гостиную. Там его поджидала новая неожиданность: его встретила не только Джанна, но также Шадоу, Эллис Осгуд, Одри, даже тетя Пиф, закинувшая ноги на пуфик.
– Не думаю, что тебе понравится, если меня услышат все, – сказал Коллис, пытаясь скрыть удивление за невозмутимым тоном. – Особенно твоя мать.
– Я – член семьи, – ответила Одри, услышавшая, несмотря на размер гостиной, обращенное к Уоррену замечание. – Я имею право знать все, что имеет к ней отношение.
Коллис мгновенно оценил свои шансы. Он тотчас прикинул, что Одри может оказаться козырной картой. Вряд ли семье захочется, чтобы ей раскрыли глаза на сексуальные пристрастия Реджинальда.
– Думаешь, ей будет полезно узнать о Джиане Паоло? – шепотом спросил он Уоррена.
Тот побелел; его хваленые атертоновские голубые глаза помутнели. Одри, не дав ему ответить, встала с дивана.
– Присаживайтесь, Коллис, – молвила она, указывая на стул с прямой спинкой.
Он подчинился. Пускай Уоррен сам разбирается со своей мамашей. Мать и сын перешептывались, Коллис тем временем налил себе коньяку «Ле Паради» из графина, хотя никто не предлагал ему выпить.
Одри вернулась на свое место – на тот диванчик на двоих, где ее соседом был Эллис Осгуд.
– О том, чтобы выпроваживать меня, не может быть и речи. Все, что касается этой семьи, является и моей заботой, – повторила она вполне уверенно.
Коллис потягивал свой коньяк, обдумывая тактику игры. Он рассчитывал использовать неуравновешенность Одри как пресс для выжимания денег из Уоррена, но и в создавшейся ситуации усмотрел преимущества для себя.
