— А ты пойди у него все спроси, узнай о его небольшой тайне, — пытаюсь вывести ее из себя, чтобы Тереза бдительность потеряла, отвлеклась на собственные эмоции. Тогда легче ее обезоружить, выхватить пистолет из трясущихся рук и заполучить власть себе. Ведь мне практически удалось вырваться из пут. Еще пару минут и всем предателям конец придет. — Аркадий меня ненавидел, презирал, постоянно указывал на мое место. Я был для него просто ничтожеством, хотя он сам не лучше. Деньги ценил больше, чем собственных дочерей, одна из которых и оказалась похищена.
— Замолчи! — слезы ручьем текут из ее глаз. Она все-таки вышла из себя. Отходит на пару шагов назад и сгибается пополам. Должно быть мои слова причиняют ей сильнейшую боль, но так стоит сделать, чтобы обрести свободу. Да, это все ложь, такого не было. Но откуда Терезе-то об этом знать? Она же не поедет прямо сейчас к отцу за объяснениями, так как не сможет надолго оставить своего пленника.
— Твоя сестра умерла, Тереза, — надавливаю на самое больное ее место. — Ее больше никогда не вернешь. Твой отец постарался это…
— Какой же ты дурак, Родриго, — громко смеется, аж запрокинув голову назад. Теперь она точно на сумасшедшую становится похожа. Слез уже нет, не дрожит, а пистолет снят с предохранителя. — Стелла не умерла. Моя сестра жива.
— О чем ты? — этого просто быть не может, чтобы та безумная женщина оказалась жива-здорова. Мне же сказали, что она покинула этот мир, покончив с собой, а оказалось…
— Она находится несколько лет в частной клинике, куда попала помощью тебя, ублюдок. Ты во всем виноват. Ты ее уничтожил. Та якобы ее смерть была лишь инсценировкой для всего мира, а особенно для тебя, — вот и начала Тереза раскрывать должно быть главную тайну своей семьи. — Так нужно было сделать, иначе ты бы точно ее в покое не оставил, раз уж решил разрушить нашу семью. Отобрав все, что мы имеем. Отец так и не смог в себя придти после твоего вмешательства в его бизнес, а мама… — на пару секунд замолкает, и я понимаю, почему он это делает. Говорить же тяжело о близком человеке, который их так внезапно бросил. — Она ушла, когда сестра вновь в больницу попала. Перестала к нам вообще приезжать, а после вновь замуж вышла и даже ребенка родила. Оставила своих двух дочерей на произвол судьбы. Одну в клинике, другую среди жестокого мира.
— Стелла была больна, она не должна была вообще появляться среди людей. Вы все сами довели ее до такого состояния своим поведением. Вы виноваты, что она такой стала, а уж точно не я. И тебя, Тереза, можно понять. Ты потеряла дорогого человека. Но для чего всех остальных привела сюда?
— Ты обещал быть лишь моим, Родриго, — раздается озлобленный голос Исабель, вставшей рядом с Терезой. Если бы и у нее был пистолет, она им бы тут же воспользовалась. — Я каждый раз терпела твоих прочих женщин рядом. Знала же, что все равно ко мне вернешься. В моей постели окажешься. Те девки были для тебя всего лишь мимолетным развлечением, а я же настоящей, единственной. Но ты променял меня на какую-то обыкновенную дурочку, завладевшую твоим сердцем. Нет, молчи, — она не дает мне ничего сказать взмахом руки. — Если ты сам еще этого не понял, то со стороны то виднее. Ни к Агате, ни к Эве ты так не относился. Тебе было плевать на них. Не расстроился бы даже от их смерти.
— Мои отношения с Блэр тебя совсем не касаются, — Исабель не имеет права произносить имя моей жены. Не потерплю того, чтобы и ее сюда вмешивали. Как только выберусь, уничтожу всех, а потом заберу Блэр из квартиры Терезы и уеду с ней куда-нибудь далеко. А пока следует раскрыть глаза Рамос. — Ты никогда не была единственной, Исабель. Никогда! — обиженная женщина может всякого себе напридумывать, лишь бы найти оправдания. — Мы с тобой в самом начале отношений все обговорили. Никто. Не. Принадлежит. Друг. Другу, — каждое слово по-отдельности произношу, чтобы до нее смысл поскорее дошел. — Мы свободны от любых обязательств. Я не обещал быть верным тебе, не говорил все этих…
Громкий хлопок раздается на складе, дуло пистолета дымиться. Лица всех присутствующих застыли в состоянии шока. Опускаю взгляд на свою грудь, где на белоснежной рубашке появляется красное пятно, с каждой секундой становясь все больше и больше.
Странное тепло разливается по всему телу, боль пронзает грудную клетку, а перед глазами все плывет. Изо рта вырывается бессвязный стон, а на губах появляется игривая улыбка. Последняя перед жестокой кончиной от еще одного выстрела прямо в живот. Ничего не вижу, а лишь слышу краем уха, как кто-то истошно кричит, а кто-то громко смеется.
* * *
Катарина/Тереза
Вот и все. Я отомстила монстру, погубившему мою сестру. Сделала то, что планировала годами. То, что должно было принести в мою жизнь облегчение, свет во тьме. Выстрелы прогремели, смертельная рана нанесена ублюдку, отправившему Стеллу в больницу, где она до сих пор проводит свое время. Под действием сильнейших лекарств, в окружении далеко не чудесной компании. То место она домом называет вот уже десять лет и не собирается оттуда выходить. Как бы мы с отцом не старались вернуть ее в особняк. Лечащий врач же говорил, что Стелле там может стать плохо, а в клинике за ней наблюдают, при любой опасности смогут помочь. Говорили даже, что с кем-то она подружилась, больше не набрасывается на людей. Ведет себя вполне прилично.
— Тереза, — крепкие мужские руки обнимают талию и прижимают к себе как можно ближе. С удовольствием припадаю спиной к накаченной груди и наслаждаюсь ароматом терпкого парфюма горячего мужика. — Ты в порядке? Получила то, что хотела? Теперь твоя душа свободна, малышка.
— Где Исабель? — отвечаю вопросом на вопрос, глядя вдаль, где солнце заходит за горизонт, в последний раз освещая водную гладь. Мы стоим на палубе яхты «My choice», откуда совсем недавно было сброшено тело застреленного в грудь Родриго Морейра. Надеюсь, он станет прекрасным кормом для рыб. Пусть его труп никогда не найдут.
— Поехала к тебе в квартиру, чтобы сообщить Блэр «чудесную новость», — Даниэль перемещает руки выше, стараясь до груди моей дотронуться, но я ловко освобождаюсь из его объятий и отхожу на небольшое расстояние. — В чем дело, Тереза? Совсем недавно ты сама млела в моих объятьях, а теперь сторонишься меня. Я тебе был нужен лишь как помощник в плане мести, так?
Какой же Даниэль все-таки недалекий. До него только сейчас дошло, что я всего лишь использовала людей ради своих собственных целей, что он мне совершенно не нужен. Да, с ним потрясающе трахается. Не так как с Матеусом.
Паренек не способен до бешеного оргазма меня довести, а вот Северо в этом деле мастер. Но всему хорошему когда-то приходит конец. В том числе и мнимым отношениям с этим мужчиной. Пусть дальше продолжает развлекаться с Исабель, получив в свои руки весь бизнес Морейра, мне же не хочется больше ни с кем из них связываться. Другие планы есть на ближайшее будущее, которое включает в себя долгий разговор с Блэр, явно уже обо всем узнавшей.
— Она беременна, Даниэль, — не надо имен называть, он и так это понимает. Знает, про кого я сейчас говорю. — Если родит, то весь бизнес, все богатство перейдет к ней и ее ребенку. Вы ничего в итоге не получите, — как же мне нравится злое выражение его лица, аж волна удовольствия внутри расползается. Он бесится, что все его усилия могут в пепел превратиться из-за неожиданных новостей. Ведь я же тогда скрыла от сеньоры Морейра наличие ребенка в ее животе. Приплатила доктору солидную сумму, и он ничего не сказал.
— Я видел завещание Родриго, — спустя пару минут пожимает плечами, уже больше не злясь на мои слова. — Там не указана Блэр, а уж тем более их ребенок. К тому же бизнес, в случае его кончины, тут же перейдет в мои руки. Так было оговорено еще в самом начале нашего с ним сотрудничества, — делает шаг по направлению ко мне, поднимает двумя пальцами подбородок и смотрит прямо в глаза. Решительно настроенный, бесстрашный мужчина, который все же меня очень сильно заводит. — Не думай, милашка, что сможешь так легко от меня избавиться, — сглатываю ком в горле. Но не от того, что он чем-то пугает, а просто хочу трахнуться с ним сейчас же. Киска так тоскует по его длинному члену, обильно течь начинает от одной мысли о его впечатляющей эрекции. — Я лучшего друга предал ради тебя, Тереза. Так что собираюсь получить небольшую компенсацию, — одна его рука проникает за пояс брюк, минует шелковые трусики и прикасается к влажным складкам. — Какая же ты мокрая, детка.
