жестяной банке, осторожно налил колу в стакан и пододвинул мне. Я сказала:
- Как видишь, за два года работы в шоу-бизнесе у меня не появилось других вредных привычек, кроме этой. Порядочная девочка не погрязла в наркоте и разврате.
- Ты оказалась сильнее, умнее и талантливей, чем я думал. Я ошибался и мне жаль.
Кивнула, принимая это своеобразное извинение и спросила, чтобы сменить тему:
- Ну, а ты как? Я слышала, ты ушёл из телецентра.
- Уже давно. Сразу после той истории.
- И чем занимаешься сейчас?
- Работаю на правительство.
- О. То есть, политика.
- Скажем так, все аспекты безопасности отдельных государственных структур.
- Хм, выходит, твоя карьера тоже продвинулась.
- Выходит, так.
Секунду мы смотрели друг на друга. Целая вселенная в его глазах. Тёмная бездна, что беспощадно влечёт и манит, и так сложно противиться, и хочется сдаться, признать поражение… но всё это бессмысленно, и мы это уже проходили. Сделала пару глотков и поднялась:
- Что ж, мне пора. Рада была тебя видеть.
Влад резко встал:
- Я провожу.
Мы вышли на улицу, я накинула на плечи жакет. Влад сказал:
- Я должен вернуть тебе кое-что.
- Что же? – Нахмурилась, силясь вспомнить, что могла забыть.
- У меня в багажнике. – Он заметил, что я колеблюсь. – Лучше сейчас, сразу. Неизвестно, увидимся ли снова.
Пожалуй, что так. Пожала плечами:
- Ума не приложу, что это, но идём.
Мы шли по оживлённому проспекту обратно в сторону районного суда, где Влад оставил свой внедорожник. Я теребила в руках решение суда. Руки Влада лежали в карманах брюк. Мы были рядом, но так далеко друг от друга. Словно какая-то пропасть пролегла между нами. То ощущение от первых минут новой встречи оказалось обманчивым. Два года не прошли бесследно. Мы оба изменились, слишком изменились, и прошлого не вернёшь. Нужно оставить всё там и двигаться дальше.
Хорошо, что увиделись и всё прояснили в какой-то мере. Не сказать, что он злится на меня. Уже и забыл, наверняка, пора и мне отпустить окончательно и забыть. Да, так и сделаю.
А вот и машина. Влад обошёл внедорожник, я осталась стоять на тротуаре.
- Вот, держи.
- Блин блинский! Мой скейт! – Ахнула я, зажимая листы бумаги под мышкой и принимая доску. – Как… как ты сохранил его?!
- Я ведь обещал, что ты получишь его, когда проект закончится.
- Да уж!
- Больше не катаешься?
Мы оба посмотрели на мои аккуратные лодочки телесного цвета, я рассмеялась:
- Сейчас как-то не до этого. Едва доползаю до кровати, какой уж тут скейт.
- Жаль. Я помню, что тебе это нравилось.
Что-то в его взгляде испугало меня. Какая-то властная неотвратимость. Его тёмные глаза смотрели в самую душу. Он один видел меня насквозь, всегда знал, что сказать и как. Я так привыкла быть свободной, и меня испугала, до чёртиков испугала моя реакция на него, эта полная зависимость, которая никуда не делась! Вот только сейчас мне есть, что терять, и я не готова легко отказаться от уютной привычной жизни. Крикнула, делая шаг назад:
- Это… это было давно! Прощай, Влад!
Развернулась и пошла прочь быстрым шагом.
- Арина!
Влад.
Она ускользала опять, и сейчас всё было в сто тысяч раз сложнее, потому что теперь здесь была не просто девчонка, взирающая с восхищением на меня, взрослого и умного. Да, милая, смешная, до одури сексуальная, но всё-таки девчонка, на чей счёт у меня не было иллюзий, и в чью голову, я знал, легко вложить нужные мне мысли.
Всё изменилось, и теперь уже я терялся, боясь сказать не то и не так красивой незнакомке. Читал в её взгляде скрытую сдержанность и ум, в манерах и жестах – осторожное достоинство и полное владение собой. На вопрос о Старском она солгала, и я не знал, радоваться этому или отчаянно злиться. Я обязательно вытащу из неё правду, но не сейчас. Этот разговор не для сегодняшней встречи.
Главное сейчас – не дать ей уйти. Не упустить снова. Я видел, как действую на неё, видел, что ни хрена всё не в прошлом! И срать, сколько лет прошло, она по-прежнему моя! И у меня сносит крышу при одном взгляде на неё, а слишком смелые воспоминания отключают к чертям мозги! Вижу, что борется с собой, сопротивляется, не хочет уступать. Но и я не намерен сдаваться так просто.
- Арина!
Застыла, оглянулась медленно, во взгляде – недоверие и страх. Развёл руки и добавил тихо:
- Малыш, это же я! Иди ко мне.
Слёзы хлынули из её глаз, когда она опустила голову, и неуверенно сделала шаг навстречу, но я тут же оказался рядом, сжимая её в объятиях до хруста костей, боясь поверить, что это значит то, что я думаю, что у меня получилось!
Белые воротнички скользили мимо, недоумённо оглядываясь на нас, но нам было плевать на всех. Обхватил её лицо в ладони, как самую желанную драгоценность, целуя часто и жадно каждый сантиметр бровей, глаз, щёк, губ. Меня потряхивало от осознания, что снова обрёл то, что, казалось, утрачено навсегда.
- Ариша, малыш. Я люблю тебя. Люблю. Всегда любил, прости, что не сказал раньше – боялся, не понимал. Прости за всё, я вёл себя, как дурак, ревнивый эгоистичный дурак. Я так скучал по тебе, где, где моя девочка, которая дралась и каталась на скейте, с разбитыми коленками и растрёпанными волосами, дерзкая снаружи и нежная внутри?
Она посмотрела на меня, обхватывая за шею своими тонкими пальчиками, и прошептала сквозь улыбку и слёзы:
- Она всё ещё здесь, ждёт тебя.
Выдохнул облегчённо, целуя её в ответ по-настоящему. Прямо здесь, в потоке офисного планктона, спешащего по своим делам. Прижал
