– Таргус был твоим пилотом долгое время. Полагаю, ты бы избавилась от него, будь он ненадежен. Мы пришли, чтобы сообщить тебе, что он признался в том, что налил воды в бензобаки самолета Карла. Он сказал, что ты хотела задержать Карла; не убить, а только задержать, не дать ему возвратиться в Вашингтон к назначенному сроку. Таргус сообщил, что ты приказала ему сделать так, чтобы самолету Карла потребовалось дополнительное техническое обслуживание, которое задержало бы вылет, по крайней мере, на несколько часов. Именно Таргус додумался налить воду в бензобаки. И, вне всякого сомнения, Карл погиб из-за этого.
– Сукин ты сын, ты хочешь сказать, что это я убила его, – голос Сибиллы был настолько холоден и спокоен, что казался механическим – Ты утверждаешь, что я послала Таргуса, – что бы он там ни сделал, – и поэтому вина лежит на мне? Это ты хочешь сказать? Ты обвиняешь меня в убийстве глупого осла, у которого не хватило мозгов проверить самолет перед вылетом. Ты сошел с ума! Что бы ни говорил этот лжец Таргус, я не имею никакого отношения к катастрофе. С чего бы? Я понятия не имела о его делах!
– У тебя был с ним роман, – спокойно сказала Валери.
– Не так, чтобы очень, – презрительно ответила Сибилла, оглядывая комнату и не встречаясь взглядом с Валери. – Он был глупым, ленивым и слабаком в постели. У тебя низкие стандарты, Валери, во всем, – она бросила быстрый взгляд на Ника, – что ты выбираешь.
Ник и Валери смотрели на Сибиллу в полном молчании. Сибилла не отрываясь глядела на Ника.
– Дело было давно, я едва знала его, меня не волновало, чем и когда он занимался; я хотела лишь убрать его с моего пути.
Ник кивнул.
– Как раз так и говорит Боб Таргус.
Сибилла поджала губы:
– Тебе не напугать меня, Ник. Я слишком хорошо знаю тебя.
Она сидела теперь в напряженной позе, лицо напоминало застывшую маску.
– Ты хочешь уничтожить меня. Ты не можешь пережить, что Чед любит меня сильнее, чем тебя, ты старался держать нас врозь с самого его рождения. А теперь ты хочешь уничтожить меня, потому что я удачливее тебя. Ты стараешься разрушить Грейсвилль. Ты послал эту женщину задавать членам правления вопросы, которые она не имеет права задавать, стремясь отвратить их от меня. Ты сумасшедший, если думаешь, что они пойдут на это; они восхищаются мною, уважают, я нужна им. Ты ничего не добьешься, я сильнее тебя. Что бы ты ни пытался мне сделать, у тебя ничего не получится, потому что я слишком сильна. Я пережила слишком многое, меня невозможно ранить.
Ник подался вперед.
– Сибилла, послушай. Нам следовало бы обратиться в полицию с заявлением Таргуса, но мы не сделали этого. Пока. Мы должны подумать о Чеде. Мы хотим оградить его от неприятностей, насколько это в наших силах, нужно подумать, как сказать ему обо всем, что творится вокруг. Кроме того, может быть, мы не правы, может, Таргус говорит неправду. Если у тебя есть другие объяснения, мы хотели бы их выслушать. И в отношении денег, которые тебе дал Карл. Мы узнали, что…
– Кто это «мы»? – спросила Сибилла, глядя на Ника. – Я разговариваю с тобой. Я слушаю тебя. Имей в виду, я не говорю ни с каким «мы». Если ты будешь продолжать говорить об этом «мы», тебе придется уйти отсюда.
– Нет, это тебе придется выслушать, какие бы слова я ни употреблял. Я не один веду эту работу. Валери и я работали по Грейсвиллю вместе, тебе это известно. Я помогаю ей выяснить все, что возможно, о смерти ее мужа. Мы думали, что у нас два различных вопроса, требующих ответа: о самолете Карла и о финансах Фонда «Час Милосердия». Однако они связаны, а теперь, похоже, выливаются в один. Мы приехали сюда, чтобы дать тебе шанс показать, что наши ответы ошибочны. Мы располагаем информацией относительно денежных сумм, изымаемых у Фонда; мы имеем…
– Ничего у тебя нет! – механически возразила она. – Ты говоришь о полиции – мне!? Твоей жене! Ты говоришь, что пойдешь в полицию! С чем, во имя Христа? Несколько слухов и намеков, услышанных вами, звучат так же, как у этих простофиль Беккеров, и ты уже думаешь, что твоей компании дадут зеленую улицу? О, ты стал бы большим человеком, если бы сумел разоблачить меня. Я была твоей женой! Я мать твоего сына! Но ты жертвуешь мною, чтобы заполучить аудиторию, которая всегда жаждет побольше грязи. Ты негодяй, ты пойдешь на все…
– Мы не идем на это, Сибилла, – спокойно сказала Валери. Она старалась не дрожать в выстуженной комнате. Ее открытые руки и ноги покрылись маленькими мурашками, но она не растирала их, не подавала виду, что замерзла. – Информация получит ход, скоро она не будет секретом – но не мы дадим ее в эфир. Ты должна это знать, хотя наверняка ее даст кто-то другой.
Сибилла не отрываясь смотрела на Ника. Скулы ее лица резко выделялись под натянутой кожей, потемневшей от злости.
– Никто не посмеет сделать этого, – она процедила эти слова, чтобы не потерять контроля над голосом. – Кем она считает себя, разыгрывая благородство, осчастливливая меня тем, что не будет распространять по телевидению ложь обо мне? Да какая она аристократка?! У нее ничего нет. Ты ничего не знаешь обо мне. Карл сводил меня с ума, упрашивая взять его деньги, умоляя выйти за него замуж и освободиться таким образом от безмозглой пустышки, на которой он был женат, но я его терпеть не могла. Он мне осточертел. Ты дурак, Ник, что путаешься с ней, она уничтожает каждого мужчину, к которому прикасается.
Валери встала, злая и замерзшая, желая лишь поскорее выбраться наружу, на горячее солнце. До сих пор присутствие Ника сдерживало ее, но теперь даже этого было недостаточно.
– Ты убила Карла. Ты взяла его деньги, наши деньги и убила его, чтобы прикарманить их. Ты не знаешь предела, Сибилла, тебе никогда ничего не хватало. Ты готова пойти на все, что угодно, чтобы получить еще больше. Тебе мало того, что ты убила Карла, ты обворовываешь людей, присылающих деньги Лили. Ты манипулировала ею, ты использовала ее добродетель и невинность, потому что для тебя это только средства, при помощи которых ты можешь набить свой кошелек. Ты знала, что она любит тебя; знала, что она не послушает никого, кто скажет хоть слово против тебя. Даже сейчас она не может поверить в то, что сказал Боб Таргус…
– О чем ты говоришь? Она ничего не знает об этом! Она звонила мне; она всегда звонит мне и говорит, где находится. Она больна; находится у подруги…
– Она у меня. Она была вместе с нами сегодня днем, когда мы беседовали с…
– Ложь! – Сибилла вскочила со стула, сделала шаг к Валери, но вдруг бросилась в другой конец комнаты подальше от нее. – Она никогда не пойдет к тебе; я хорошо знаю, она никогда не пойдет! Ты стараешься укусить меня побольнее. О, это твой стиль! Ты всегда старалась заставить меня почувствовать, что я ничто в сравнении с тобой. Ты думаешь, что можешь стать такой, как я, и забрать у меня все, что я имею! Я видела тебя в доме Ника, ты подлизывалась к Чеду; тебе нужен мой сын. Как же – разве ты можешь пережить, что кто-то лучше тебя, что я лучше тебя? Ты хочешь видеть меня бедной и беспомощной, какой я была, когда мы встретились впервые – вот тогда я буду хороша, ты будешь опекать меня, давать платья со своего плеча… Меня тошнит от такого благородства, меня всю жизнь выворачивало от него. Всю жизнь ты, как черная тень, преследуешь меня, ломаешь все, что я создаю, отбираешь у меня все… покарай тебя Бог!
