Стюарт присмотрелся. Это и был Джек.
– Бог всемогущий! – сказал Стюарт, когда Джек открыл пассажирскую дверь. – Что ты делаешь?
– Я принес тебе кое-что почитать. – Он бросил книгу на сиденье. – Я знаю, это просто картинки, но нужно подключить воображение. Вот твоя задача. И наверное, нельзя говорить такое человеку, который стоит в пробке, но поторопись. Грета в кафе через дорогу, уже готова.
– Что?
– Конечно, я сказал ей закрыться в туалете и ждать.
– Что? – повторил Стюарт, глядя на книжку и на стерильную банку. – Что? Вы шутите? Этого не будет.
Джек вышел и закрыл дверь:
– Тебе придется.
– Ты шутишь? Ты хочешь, чтобы я занялся этим здесь? В окружении мамаш в мини-автобусах?
– Ты сможешь. Я прикрою тебя с этой стороны. – Джек снял плащ и пропустил его через поручень машины над окном. Затем залез и сделал музыку громче. Эту мелодию часто слушала Анна, и он сейчас очень по ней скучал. Должно быть, она забыла забрать диск из машины.
Стюарт начал что-то говорить, Джек сделал музыку тише и сказал:
– Это золотая возможность. У нее может и не быть овуляции в следующем месяце. Или через месяц. Мы все не так уж молоды и плодовиты. Занимайся.
Он добавил звук, достаточно громко для того, чтобы люди в машинах могли услышать, разозлиться и включить свои магнитолы. Джек раскачивался на сиденье туда-сюда и пел, пытаясь создать иллюзию, что они со Стюартом наедине.
– Мне не важно, что я веду машину, – пел Джек, – я просто счастлив, что я здесь, я счастлив, что жив… ну, все хорошо!
– Джек, – сказал Стюарт сквозь зубы, – заткнись!
– Хорошо. – Он выглянул из-под плаща: люди в машинах вокруг говорили и смеялись и не обращали на них никакого внимания.
Стюарт закончил как раз в тот момент, когда автомобили пришли в движение.
– Увидимся дома. – Джек поцеловал его. Он спрятал баночку под рукав пальто; даже одна минута низкой температуры могла сделать сперматозоиды медлительными. – Какого черта они не придумали крышки для этих штуковин?
– Возможно, потому, что большинство людей с ними не бегают. – Стюарт перегнулся через колени Джека, чтобы открыть ему дверь. – Не пролей! – крикнул он вслед.
Грета стояла в очереди, которая растянулась почти до двери: кофеманы желали получить свою обеденную порцию. Джек протиснулся сквозь толпу, некоторые обругали его, а потом подозрительно и встревоженно посмотрели, словно подумали, что под пальто у него пистолет.
– Какого черта ты еще не в туалете? – сказал он ей.
– О боже, ты здесь!
– Да, я здесь. Почему ты еще не в позе? Женщина, стоящая в очереди перед Гретой, обернулась. Джек вызывающе уставился на нее.
– Я не думала, что ты придешь. Он рассмеялся:
– Ну, честно говоря, я тоже. Это заняло немного больше времени. Ему особо не с чем было работать, бедному мальчику. Пойдем.
Оба заспешили в сторону туалета, Джек протянул ей баночку и пакет с таинственными принадлежностями. В руководстве, которое он прочитал, было написано, что лучше всего лечь на спину и подтянуть колени. Необходимо, чтобы сейчас она следовала всем инструкциям, раз уж так убеждена в жизнеспособности яйцеклетки.
– Грета, как ты там?
– Все мальчики в целости и сохранности добрались до места назначения.
– Хорошо. Я понимаю, пол там омерзительный, но ты же подготовлена, не так ли? Не вставай.
– Да, знаю. Ты не мог бы забрать мой кофе и принести его сюда?
Джек повернулся и увидел кучку изумленных женщин.
– Дамская уборная будет закрыта еще двадцать девять минут, – сказал он.
Пока Джек и Стюарт красили стены в гостиной, Грета сидела на диванчике с книжкой про детские имена.
– А ты не думаешь, что еще рановато? – спросил Стюарт.
– Я беременна, – ответила Грета. Валик выпал у него из рук.
– Беременна? Уже? Должно быть, у меня были крепенькие пловцы.
– Она еще не знает этого, – сказал Джек. – Грета, ты же еще не знаешь.
– Я знаю. Я чувствую себя так же, как в прошлую беременность. Ребенком, которого потеряла.
– И каково это?
– Словно что-то вставили в розетку и нажали выключатель. – Она опять уставилась в книгу. – Я уверена на девяносто процентов.
– И ты поняла это всего за шесть часов? Грета кивнула:
– В первый раз я поняла это сразу же.
Джек и Стюарт уставились на нее. Джек сразу же выдвинул идею, что это суждение так же важно, как и сама биология. Без всякого сомнения, они втроем желали, чтобы это оказалось правдой, и сила их веры была так же важна, как плоть. И в каком-то смысле Фрэнсис Элла, получивший от Джека прозвище Фелла – к великой Гретиной обиде, – был настолько же его ребенком, насколько чьим-то еще.
Глава ХVII
Звездный углерод
Около месяца Анна разбирала вещи, двигаясь от чердака до подвала и сараев вокруг дома. Большую часть мебели она оставила новым владельцам – молодой паре, ожидающей ребенка. Когда они приходили с агентом, Анна подметила, чем они восхищались, на чем больше всего задержался их взгляд, и оставила им именно эти вещи. Столик в гостиной от Дункана Пфайфа, стол стиля чиппендель на втором этаже, кровать, которая служила семье Хью больше двухсот лет. Она уже послала два грузовика мебели Джеку и Стюарту. Марвин ничего не захотел взять. Анна разбирала вещи в комнате Флинн в последнюю очередь – даже спустя год в комнате витал запах внучки. Виолетта провела с ней утро, разбирая и упаковывая малочисленные вещи Флинн. Но уже к обеду в доме осталось только то, что Анна оставляла или забирала с собой.
После того как Виолетта ушла, Анна села на крыльцо и позвонила Марвину в Нью-Йорк.
– Привет, – сказала она, когда он ответил. – Я готова уезжать и хотела еще раз убедиться, что тебе здесь все же ничего не нужно. Виолетта помогла мне разобрать комнату Флинн. Там были в основном девические безделушки, одежда и книги.
Марвин произнес сдавленным голосом:
– Я думаю, что не смог бы этого перенести. Материальные напоминания, я имею в виду. Она все еще повсюду.
– Я знаю, – согласилась Анна. – Все, чем можно пользоваться, я отдам в благотворительные организации. – Она уставилась на ряд забитых мусорных баков, машина заберет их в среду.
– Куда ты собираешься, Анна?
– У меня нет какого-то определенного пункта назначения. Я просто собираюсь ехать на машине.
– Почему ты не хочешь приехать сюда? У меня много комнат, ты можешь делать что хочешь. Останься ненадолго, погуляй по городу. Расслабься.
– Это очень мило с твоей стороны, но нет. Так будет лучше.
Повисла пауза. Анна посмотрела на небо. Был ясный, не слишком теплый день. Анна собиралась уезжать завтра. Больше ее здесь ничего не держало, не было ни одной причины, по которой она не могла бы уехать в любое время дня или ночи. Ей оставалось только разобраться с документами о продаже дома и с деньгами Поппи. Марвин все же разыскал ее в Лондоне – она больше не употребляла наркотики и прошла курс реабилитации. Как раз в то время, когда случилось горе, которое, как подозревала Анна, опять приведет дочь к героину.
