С грязью Стрела знал, как справляться. Но это – это! – что, черт возьми, ему прикажете делать с блестящими темными волосами, яркими и живыми глазами, которые, казалось, освещали всю комнату, широким алым ртом, который внезапно оказался капризным в совершенно ином роде, и грудью! Грудью, черт побери! Грудью, которая больше не была его воображением, была прекрасно выставлена на показ в прилегающем, обтягивающем фигуру платье. Идеально подходящая для мужских рук, округлая, упругая и аппетитная. Такая, какую Грегор себе и представлял, после того как Кейт впервые оказалась прижата к его груди. Только теперь это не его воображение, а реальность, которая находится прямо у него под носом и которую нельзя отрицать.
Его подопечная малышка выросла, и Грегор ничего, черт подери, не мог с этим поделать.
Однако с неуместными мыслями по ее поводу он мог. Не обращать внимания, отвлечься и избавиться от нее при первой возможности – таков был его план.
Незамедлительная помолвка стала предметом первой необходимости.
Сердце Кейт замерло, когда она увидела Грегора на другом конце комнаты. Момент наступил. Момент, о котором она так давно мечтала. Она ждала, что ударит молния. Что он впервые увидит в ней женщину – привлекательную женщину.
Она ждала. И ждала. Но он скользнул по ней ничего не значащим взглядом и снова перевел его на брата.
Момент миновал.
Кейт потрясенно моргнула. Она была так уверена, что на этот раз Грегор ее заметит, и теперь никак не могла поверить, что этого не произошло.
Она старалась держать себя в руках, но отсутствие реакции Грегора на ее внешность разрушило всю вновь обретенную уверенность в своей женственности, словно бутон раздавили сапогом.
Может, с ней что-то не так? Может, в ней нет того, что делает женщин привлекательными в глазах мужчин – физически привлекательными?
Может. Может, он не узнал ее или не разглядел через весь зал?
К несчастью нет. Грегор пересек комнату, поприветствовал их обоих и не сказал ни слова о ее прическе или платье. С таким же успехом на ней мог быть мешок из-под картошки. Вместо этого его внимание устремилось в другую сторону. А именно на лиф платья вдовы бывшего стольника, Мэри, с которой он, как было известно Кейт, не раз в прошлом делил постель.
Кейт поджала губы. Может, перемена в ее внешности оказалась не столь драматичной, как она решила по реакции Джона, и Грегору не удалось сразу ее заметить?
Когда вдова удалилась, Кейт отвлекла внимание Грегора от плавно двигавшихся бедер другой женщины и встала прямо перед ним, загородив вид.
– У меня новое платье, – заявила она.
Ей показалось, он стиснул челюсти и наконец посмотрел на нее. Грегор окинул ее быстрым невнимательным взглядом, совсем не отличавшимся от того, которым он одарил ее раньше.
– Очень милое.
Милое? Даже не «ты выглядишь мило?» Господи боже, он раздавал женщинам комплименты, словно конфеты детям, а для нее у него нашлось только слово «мило»?
Она посмотрела на него.
– Думаешь, цвет мне идет? Твоя мама так сказала, когда покупала его мне, но я не уверена.
Кейт заметила, как челюсть Грегора дернулась от раздражения, но она и сама была достаточно раздражена, чтобы обращать на это внимание.
– Ну это, разумеется, лучше, чем предыдущее коричневое.
Кейт задохнулась от злости. Нахал! Он имеет ввиду грязное!
Она сощурилась, разочарование сменилось гневом. Он что, нарочно придуривается? Не понимает, что она практически готова колотитьего по голове, чтобы он ее заметил?
Очевидно, отлупить его было бы недостаточно. Кейт распрямилась, выпятив грудь, как делала Шинейд каждый раз, когда оказывалась в радиусе пятидесяти ярдов от него.
– Тебе не кажется, что оно слишком тесное? Я немного выросла за последние два года.
На мгновение его взгляд опустился. Кейт втянула воздух, чувствуя, что горит, словно по груди медленно ползают насекомые. Как это ни странно, ее соски напряглись, как от холодной воды. Жар и напряжение опьяняли, вызывая на коже чувство покалывания. Ей казалось, что все тело превратилось в дрожащую струну.
Кейт почувствовала слабость в коленях. Их пронзало чем-то горячим и мощным. Чем-то, что заставляло воздух сгуститься от напряжения. Она знала, что увидит во взгляде Грегора отражение тепла – страсти, о которой она мечтала.
Но его взгляд, вновь обращенный к ее лицу, оказался холодным и равнодушным.
– Если платье неудобное, ты можешь пойти переодеться, – сказал он безразлично. – Мы подождем с обедом. Но только не задерживайся, а то я проголодался.
Он повернулся к Джону, слушавшему разговор со странным выражением лица, и Кейт не знала, стоит ей заплакать или пнуть этого мерзавца.
От необходимости принимать это решение ее спасло появление Этти, которая вышла из-за деревянной перегородки за помостом, отделявшим зал от коридора, ведущего на кухню и в небольшую комнату, служившую кабинетом лэрда. Кейт посмотрела на нее вопросительно, и женщина кивнула. Дети были готовы.
Понимая, что Грегор не захочет, чтобы встреча прошла на публике, Кейт попросила Этти привести детей в кабинет лэрда.
Она дотронулась до руки Грегора, пытаясь отвлечь его от разговора с братом. Он застыл, мышцы его руки потвердели как сталь. Зеленые глаза уставились на нее так напряженно, что она испугалась.
Кейт убрала руку, исходившее от него напряжение ее поразило. Господи, да что с ним такое? Он ведет себя так, словно она чумная.
– Они ждут нас, – торопливо произнесла Кейт.
– Кто?
Она старалась не терять терпения, напоминая себе, как важно, чтобы все прошло хорошо, но это было нелегко. Как он мог о них позабыть?
– Твои дети.
Грегор бросил взгляд на Джона, который пожал плечами и ответил взглядом, говорившим: «На меня не смотри».
– Я ей говорил, что тебе это не понравится, – сказал Джон.
– А я ему говорила, – произнесла Кейт, натянуто улыбаясь предателю-Джону, – что ты не откажешься от собственных плоти и крови.
Грегор сжал рот, и она поняла, что он хочет оспорить ее заявление, но держит себя в руках – вероятно потому, что знает, что крики привлекут внимание остальных.
– Где они? – нетерпеливо спросил он, явно желая разделаться со всем поскорее.
– В кабинете.
Грегор согласно махнул рукой.
– Не забывай смотреть под ноги, – усмехнулся Джон.
Кейт бросила ему укоризненный взгляд и потянула Грегора за собой, как раз когда тот собрался спросить брата, что тот имеет в виду.
– Может, принесешь Грегору вина к нашему возращению, Джон? – бросила она через плечо со сладкой улыбкой.
Кабинет был маленький и без окон, впускавших естественный свет. Даже при зажженном круглом железном канделябре в комнате оставалось довольно темно. Однако Кейт поняла свою ошибку, только когда за ними закрылась дверь. Двое младших детей лишь раз посмотрели на огромного воина, и их глаза тут же округлись от ужаса. Только Пип не выглядел так, словно собирается разрыдаться. Нет, Пип был настроен хмуриться и изображать мрачное безразличие, чтобы заметить, что комната внезапно съежилась от присутствия рослого крепкого воина.
Привыкнув к его размерам, Кейт забыла, насколько Грегор может быть физически устрашающим. На три или четыре дюйма больше шести футов, он был на голову выше большинства мужчин. Пять лет назад он все еще сохранял некоторую юношескую гибкость, но уже нет. Нет, теперь он был крепким здоровым мужчиной. Мускулистая грудь и руки не нуждались в доспехах, чтобы выглядеть угрожающе – они были стальными и угрожающими сами по себе. Пока она разглядывала широкие плечи и огромные руки, изучая его словно в первый раз, в животе зародилось неожиданное непривычное ощущение. Кейт почувствовала себя… странно.
Однако всхлипывания Мадди тут же вывели ее из ступора. Она нахмурилась.
– Ты их пугаешь, – прошипела Кейт.
Одна изогнутая бровь поднялась.
– Я просто стою.
– Ну попытайся не выглядеть таким огромным. – Грегор уставился на нее, словно никак не мог взять в толк, серьезно она или нет. Стараясь держаться, но понимая, что жутко нервничает, она начала представления: – С Филиппом вы уже встречались, – сказала она. – А этот молодой человек Эдвард, Эдди. – Она нагнулась и протянула руку маленькому мальчику. Он неуверенно рассматривал Грегора и, казалось, хочет спрятать голову в юбках Этти. Но после того как Кейт ему ободряюще кивнула, он отпустил руку няньки, сунул пальцы в рот и протянул другую руку Кейт.
– О, рыжий, – скептически произнес Грегор. – И конопатый!
Кейт выпрямилась и встретилась с его осуждающим взглядом.
– Какой ты наблюдательный, – бросила она, взглядом наказывая ему воздержаться от колкостей при детях.
Она знала, что ярко-рыжие волосы и веснушки будут проблемой. Весьма обычная для горцев масть не встречалась среди непосредственной семьи Грегора. Об этом ее уже предупредил Джон.
