Ознакомительная версия.
– Ты просто молодчина! Ведь это была твоя идея – развесить повсюду старые снимки здания. Девица обожает сепию и фото старых экипажей. Конечно, вся эта красота не могла оставить ее равнодушной. Я прямо видел, как салютуют тараканы в ее голове.
Тони улыбнулась и обернула салфеткой эклер, усыпанный сахарной пудрой, чтобы не рассыпать ее по всему кабинету. Она старалась не смотреть на Скотта.
– Да конечно, сепию! Как бы не так! Это ты ее обаял, старый пройдоха.
Скотт ничего не ответил, но по тому, как слегка покраснела его шея, она поняла, что он смутился.
Чтобы перевести разговор, он спросил:
– Ну, и над чем ты сейчас работаешь?
– Над четвертой коробкой. Инструменты были сфотографированы во всех ракурсах, а теперь я думаю заняться старой картой, которую ты показал мне утром. Ты не мог бы мне помочь?
Он кивнул и пошел за ней в соседнюю комнату, по пути стряхивая с пальцев сахар. Не всем же быть такими чистоплотными, как Тони!
– Расскажи мне об этой карте. Цвета просто потрясающие! Неужели она раскрашена вручную?
– Само собой. Фотографируй. А я сейчас занимаюсь вот этим. – Он указал на один из огромных столов, где лежала огромная раскрытая книга в кожаном переплете. – Это морской справочник по Канарским островам, составленный где-то в тридцатых годах XVIII века. Составитель очень ответственно подошел к заданию. Собирал по крупицам информацию у моряков и путешественников. Можешь себе представить, какая скрупулезная работа! Каждая карта создавалась месяцами, но зато они и оцениваются соответственно, каждая стоит целое состояние.
– Я могу понять почему, – ответила Тони, разглядывая карты. – Изумительная ручная работа! А какой крошечный, просто бисерный почерк! Здесь, думаю, нужно снять отдельно крупный план.
Она подняла голову и отошла на полшага. Затем снова приблизилась. Казалось, она изучала карты со всех сторон.
– Неужели ты действительно собираешься все это продать? – спросила она наконец, и грусть прозвучала в ее голосе.
Скотт медленно поднялся.
– Да и то, если удастся, – вздохнул он, водя пальцем по темным отметинам и выцветшим уголкам. – Мой отец надеялся отреставрировать их, но, сама понимаешь, его мечтам не суждено было сбыться. На реставрацию сейчас нет ни времени, ни средств. Между прочим, десять лет назад, когда карты были в прекрасном состоянии, нас умоляли продать одну из них. Олигарх из России хотел повесить ее в своем офисе. Представляешь, сколько он собирался заплатить? Но отец не согласился. Эти карты ему слишком дороги.
У Скотта вырвался вздох. Тони сочувствующе посмотрела на него. Скотт улыбнулся.
– Я очень люблю отца, но вынужден признать, что он вообще не разбирается в людях. Весь его мир – это книги и карты. Ты еще не видела его работы по истории картографии? Это потрясающе! Особенно там, где речь идет об Элстромах. Наши предки были бесстрашными капитанами, ни перед чем не пасовали и всегда могли определить кратчайший путь куда угодно, в Индию ли, в Россию. И конечно, зарисовывали маршруты. С этого и началась наша компания. Работа в тяжелых условиях, нехватка бумаги и письменных принадлежностей их не останавливала. Это были настоящие люди! Их истории отец хотел воссоздать, используя документы и карты той эпохи.
– А чем займется твой отец, когда ему станет лучше?
– Любимым делом. Восстановлением тех карт, которые мне не удастся продать. Что делать, он всегда был только картографом. Никогда не хотел становиться ни бизнесменом, ни уж тем более хорошим мужем и отцом. В отношении семейной жизни он безнадежен.
– По-моему, ты явно недооцениваешь отца. На мой взгляд, Фрейя хорошо с ним ладит.
– Два брака и два развода. Никому не повезло.
Скотт повел плечами, будто стараясь освободиться от тугих узлов, стянувших его по рукам и ногам.
– Коллекция все еще в архиве только потому, что мой предшественник не имел ни малейшего понятия, что она собой представляет, а отец был слишком занят, чтобы ему объяснять. Но жизнь заставила, и самые ценные составляющие каталога были распроданы за бесценок, когда пришлось выплачивать компенсацию уволенному персоналу. Эти карты были в превосходном состоянии. Никакого каталога не требовалось.
– Твой предшественник? – удивилась Тони. – Твой отец нанимал помощника? Ты никогда мне об этом не рассказывал.
Скотт пробурчал что-то непонятное и откашлялся.
– Он никого не нанимал. В дело влез мой сводный братец, и, пока я работал на Аляске, полностью разрушил компанию. Трэвис никуда не годится. Ни как управляющий, ни как человек.
– Ага. – Тони понимающе улыбнулась. – Сводный брат. Вот из-за чего весь сыр-бор. Ты хочешь доказать отцу, что лучше Трэвиса, вот и работаешь на износ.
Она физически почувствовала напряжение в воздухе и, прикусив язык, сделала вид, что целиком и полностью поглощена разглядыванием карт.
– Ты всегда такая догадливая? – спросил Скотт, но нотки смеха сквозили в его голосе, как бы он ни старался изобразить, что вне себя от ярости.
Тони с облегчением выдохнула:
– Конечно. Можешь расценивать мою превосходную интуицию как бонус.
– К чему этот бонус, интересно? – Скотт ухмыльнулся.
– Неужели ты сам не видишь? – возмутилась Тони. – К незаурядным талантам художника и фотографа разного рода карт.
– Да уж, этого у тебя не отнимешь.
– Наконец-то ты признал!
– Кстати, – Скотт явно хотел сменить тему разговора, – покажешь, что у тебя получилось?
Тони улыбнулась и включила ноутбук.
– Лично меня все устраивает, но эксперт у нас ты!
Она открыла онлайн-каталог. Каждая карта была представлена в наилучшем виде, любую деталь можно было легко увеличить. Тони удалось передать яркость красок. К каждой карте она дала подробное интересное описание.
Скотт склонился к экрану, она почувствовала близость его руки. Его лицо оказалось совсем рядом, и это вызвало новую вспышку страсти. У него было крепкое, твердое тело, а губы – Тони помнила, да и не смогла бы забыть – мягкими и нежными. Думать же о том, что скрывается за вырезом голубой рубашки, она не могла. И не думать тоже не могла.
В мозгу пронеслась мысль о том, что нужно срочно вернуться к работе, пока они не совершили чудовищной ошибки. Но бессильная перед его озорной улыбкой, она внезапно поняла, что вообще не может говорить.
Скотт, видимо, по-своему истолковал ее замешательство. В следующую же секунду его рука обхватила ее талию. Он ощутил сквозь тонкую ткань, как горит под пальцами ее кожа, и медленно повел руку выше. Она подняла глаза и услышала:
– А знаешь, какие Фрейя печет пироги?
– Понятия не имею.
В этот момент она поняла, что зря надела вместо привычных брюк короткую юбку с легинсами. Теперь это не казалось такой уж хорошей идеей. Юбка поднималась все выше, и с этим довольно трудно было сделать что-либо.
– А пирожные! Ты любишь пирожные, Тони?
– Да, очень, особенно шоколадные. – В этот момент она думала, разумеется, не о пирожных.
Свободной рукой Скотт гладил ее по голове, восхищаясь про себя великолепными пышными волосами. Он никогда таких не видел.
– Оно и понятно. У тебя весь рот в шоколад ном креме. – Скотт медленно провел пальцем по ее верхней губе, а затем слизнул с пальца шоколад.
Это было самое возбуждающее зрелище, какое Тони доводилось видеть в своей жизни. Она прижала ладони к горящим щекам, тщетно надеясь их охладить, но бесполезно, горело все тело.
– Не покупай больше эклеров, – сдавленно пискнула она. – Перемазались, как свинки.
– Ну и что такого? – Он ухмыльнулся и провел пальцем по ее подбородку.
На секунду ей показалось, что он собирается поцеловать ей шею, но вместо этого горячее дыхание обожгло лицо девушки, и прекрасные губы Скотта вплотную приблизились к ее губам. Она чувствовала, как напряглись соски под блузкой, и ничего уже не могла с этим поделать. Только обхватить руками его бедра.
– Шоколад мне на пользу, – заявил Скотт и поцеловал ее в шею.
Тони словно молнией ударило. Словно все тело пронзил электрошок. Губы скользили то вверх, к мочкам ушей, то вниз, к воротнику тонкой блузки. Будто он хотел ощутить вкус ее кожи без примеси шоколадного крема. Щетина на его щеках беспокоила Тони, но не в смысле раздражения. Ее тело сотрясала дрожь, голова кружилась. Жар, исходящий от него, передавался и ей. На секунду их глаза встретились, и Тони увидела в его взгляде мольбу. Что, если он сгорает от страсти не меньше, чем она?
Это лишь дополнительные проблемы. Надо быть осторожнее.
Да какая там осторожность! Его голубые глаза посылали сигналы, перед которыми она бессильна устоять. В них сквозила страсть, восторг и горячие просьбы. Все понятно без слов. И, отведя глаза, чтобы не видеть этого взгляда, она подалась назад. Его язык скользнул по верхней губе, она инстинктивно повторила это движение. В этот же миг ей безумно, чудовищно захотелось ощутить вкус этих губ. Вкус его страсти.
Ознакомительная версия.
