Ознакомительная версия.
Она любит Видаля…
Из окна главной спальни Флис увидела приближающуюся к дому машину Видаля. Он приехал за ней, и скоро они возвратятся в Гранаду. А потом она вернется в Лондон. И будет жить там одна. Без Видаля. Сможет ли она это вынести? Придется.
Флис спустилась в вестибюль в тот момент, когда Видаль открыл дверь:
– Ты сегодня увидела все, что хотела?
Флис смогла лишь слабо кивнуть в ответ, так как боль в сердце не позволяла ей спокойно говорить с ним.
Позднее в этот же день по пути в поместье Флис думала, что теперь цитрусовый аромат всегда будет напоминать ей долину Лекрин, прикосновения Видаля, его страстные поцелуи и то, как он овладел ею. Горькие воспоминания.
Переполох царил в гранадском особняке. Фелисити было известно, что герцог де Фуэнтуалва собирается в конце недели улететь в Чили на важные переговоры.
– Знаю, это глупо, но я не могу спокойно думать о том, что Видаль полетит в Южную Америку. Я сразу вспоминаю о гибели его отца и начинаю волноваться за жизнь Видаля. Конечно, я не собираюсь говорить ему об этом, так как он посчитает, что я слишком переживаю, – призналась герцогиня во время завтрака на террасе. Это было спустя два дня после возвращения Флис из замка. – Полагаю, ты скоро вернешься в Англию, – добавила мать Видаля, – но ты должна не терять с нами связь, дорогая. В конце концов, ты член нашей семьи.
«Член их семьи? Не сомневаюсь, что Видаль категорически против этого», – горько усмехнулась про себя Фелисити.
Будто почувствовав, что речь идет о нем, Видаль вышел из дома и присоединился к ним, поцеловав герцогиню и улыбнувшись Флис. Правда, при этом он бросил на молодую женщину холодный и пренебрежительный взгляд.
– Я договорился о твоей встрече с сеньором Гонзалесом на завтрашнее утро, – сообщил он ей, – чтобы как можно скорее начать оформление документов по продаже дома твоего отца.
– Я не собираюсь продавать дом.
Эти слова вырвались против воли Флис. Она удивилась сказанному ею не меньше, чем Видаль. До этого момента Флис ни разу не приходило в голову, что она, возможно, захочет оставить этот дом себе. Но теперь, бросив очередной вызов Видалю, она вдруг осознала, насколько необходимо ей сохранить наследство.
Филисити показалось, что ее родители прикоснулись к ней и выразили тем самым свое одобрение. Папа и мама хотели, чтобы Флис сохранила этот дом. Неожиданно молодая женщина почувствовала невероятную уверенность в себе. Такого с ней еще никогда не было. Ощущая, как в душе поднимается вихрь эмоций, Фелисити понимала, что, как бы ни пытался Видаль заставить ее продать дом, она этого не сделает. Она просто не может так поступить.
– Этот дом – часть герцогского поместья, – мрачно напомнил Видаль. – Когда его отдали Филиппу…
– Когда мой отец завещал его мне, – прервала его Флис, – он сделал это, потому что решил, что этот дом должен принадлежать его дочери. Если бы он захотел вернуть его в состав поместья, это было бы отражено в завещании. Дом – мой, и я не собираюсь его продавать.
– Назло мне? – холодно предположил Видаль.
– Нет, – ответила Флис. – Я хочу сохранить этот дом для себя, для своих детей, чтобы у них осталась хоть какая-то память об их испанских предках.
«Каких детей?» – усмехнулся внутренний голос Фелисити. Она хотела детей только от Видаля – детей, которых ей никогда не позволят завести.
Этих слов Флис хватило, чтобы привести Видаля в ярость. Его глаза вспыхнули от гнева, когда он резко спросил:
– И этих детей ты привезешь сюда в Испанию, да? Вместе с их отцом?
– Да! – отрезала Флис, не позволяя себя запугать. – Почему нет? Мой отец завещал мне дом, потому что хотел оставить для меня память о себе. Конечно же я мечтаю разделить эту память с собственными детьми. – Не удержавшись, Фелисити бросила ему в лицо: – Ты сумел помешать мне общаться с отцом, однако не смог помешать ему завещать этот дом мне, несмотря на все твои старания.
Флис не могла больше ничего сказать. Она просто не имела права говорить. Качая головой, она встала из-за стола и буквально убежала в дом, испугавшись, что присутствие Видаля причинит ей еще большую боль.
Только когда Флис оказалась в своей спальне, она бросилась на кровать и дала волю чувствам.
Вдруг распахнулась дверь. Фелисити застыла, широко раскрыв глаза. Она увидела перед собой Видаля.
На сей раз он не стал стучаться. Герцог влетел в комнату, захлопнув за собой дверь.
Видаль был в ярости, Флис мгновенно почувствовала это. Тем не менее она решила не сдаваться и с вызовом взглянула на него:
– Я не знаю, чего ты хочешь, Видаль…
Он не позволил ей продолжить:
– Не знаешь? Тогда позволь показать тебе.
Он приблизился к ней и сжал в объятиях:
– Вот чего я хочу, Фелисити. И ты тоже этого хочешь. Так что даже не пытайся притворяться, что это не так. Ты не была удовлетворена полностью и все еще испытываешь желание. Тебе никогда не приходило в голову, что, отдаваясь мне, ты выпускаешь на волю чувства, которые ни один из нас не может контролировать? И за это нам обоим придется заплатить. Нет, конечно, ты не задумывалась об этом. Точно так же, как ты не подумала, что мужчина, испытывающий желание к шестнадцатилетней девушке, однако сдерживающий порывы в соответствии со своими моральными принципами, может сделать неправильные выводы, обнаружив ее в постели с другим мужчиной.
Что он творит? Он не должен был врываться в спальню Флис и так разговаривать с ней. Он должен был держаться на как можно большем расстоянии от нее. Причиной его импульсивного поступка стали слова Флис, вызвавшие в Видале сильную боль при мысли о том, что у нее появится ребенок от другого мужчины, что она будет любить малыша так же крепко, как и его отца. Все это оказалось выше его сил. Внутренний голос пытался уговорить Видаля, убедить, что ему следует оставить Фелисити, пока он еще сохраняет остатки самоконтроля. Но невероятную тягу к этой женщине уже ничто не могло побороть.
– Я не была в постели с Рори. – Это было единственное, что удалось выдавить Флис, и то практически шепотом. Ведь ее мысли, тело и эмоции были взбудоражены словами и поступком Видаля.
Он хочет ее, желает ее? Ревнует, отвергая возможность ее секса с другим?
– Я пообещал себе, что никогда не сделаю этого, – процедил сквозь зубы Видаль. – Но ты… ты не оставила мне выбора.
– Я не оставила тебе выбора?!
Флис не могла позволить себе даже помечтать о том, что Видаль говорит правду – что их сексуальное желание обоюдно. И, конечно, она старательно не обращала внимания на невероятную радость, которую вызвали у нее его слова. Вместо этого она решила сконцентрироваться на его высокомерности, диктующей ему пренебрежительное отношение к людям.
Но чего именно он ждет от нее?
Тело Флис пылало, и она практически не могла контролировать свои мысли – дикие, чувственные, эротические и очень опасные. Страсть буквально толкала молодую женщину в объятия Видаля.
– Не оставила, когда заявила о своих планах на будущее! – почти выкрикнул обычно сдержанный герцог. – Будущее, включающее любимого мужчину, от которого ты родишь детей. Он, наверное, сможет дать тебе все это. Но сначала позволь мне насладиться твоим телом, а ты в ответ отдашь мне свою страсть, которую прятала долгие годы. Не пытайся ничего отрицать – ты уже продемонстрировала, что хочешь меня.
– Любая женщина, знающая себе цену, способна притвориться, что испытывает орг… сексуальное удовлетворение, – поспешно поправила себя Флис.
– И мужчины, и женщины умеют притворяться во время секса, но человеческое тело обмануть не может. Твое тело хотело меня. Оно впустило меня в себя, оно жаждало меня, и когда наступил апогей, оно показало, что я доставил ему удовольствие. И сейчас я сделаю это еще раз. Ты не остановишь меня, потому что сама не захочешь останавливаться, хоть и попытаешься убедить себя в обратном.
Флис издала слабый стон, но уже было поздно сопротивляться, так как Видаль страстно целовал ее, и она целовала его в ответ с такой же жадностью и желанием.
Видаль накрыл ладонью грудь Фелисити с набухшими от возбуждения сосками и принялся ласкать ее.
Молодая женщина совершенно не ожидала такого поворота событий, однако она больше всего на свете хотела именно этого. Отрицать это было глупо. Флис все же попыталась, однако не могла подобрать нужные слова. Ее тело, ее чувства – все говорило «да».
Видаль осознавал, что как бы ни старался он побороть желание, полностью им завладевшее, он проиграл эту битву. Это не входило в его планы. Он сделал все возможное, но сейчас был не в состоянии контролировать себя.
Впрочем, как и Фелисити.
Бесполезно. Бесполезно бороться, бесполезно бежать и еще бесполезнее позволять себе любить его. Но именно это она сейчас и делала. А Видаль посмотрел в глубину ее глаз и медленно поцеловал. Чувствуя, как его губы нежно ласкают ее, Фелисити потеряла голову. Все, чего она хотела, – отдаться Видалю. Пусть он сожмет ее в объятиях, прикоснется к ней, овладеет ею. От силы этого желания тело Флис трепетало в руках Видаля, словно тростинка на ветру, беззащитная и нуждающаяся в поддержке.
Ознакомительная версия.
